Воинам не приходилось задаваться этим вопросом — ведь их с детства воспитывали убивать. Но Эдгар был строителем, а ремесленнику не свойственно ввязываться в драки. Однако Эдгар победил тех, кто был привычен к насилию. Возможно, этим следовало гордиться: тот же Стигги был хладнокровным убийцей. Тем не менее Эдгар терзался сомнениями.
Вдобавок гибель Стигги ничего не изменила: Гарульф захватил долину Оутен и прямо сейчас наверняка наводил свои порядки в деревне Оутенхэм.
Когда Эдгар добрался до Ширинга, то отправился, никуда не сворачивая, на двор элдормена. Расседлал Подпорку, отвел ее к пруду попить, а затем выпустил лошадь на близлежащий выпас.
Приближаясь к дому Рагны, он гадал — наверное, это было глупо, — будет ли она выглядеть иначе, раз овдовела. Он знал ее уже пять лет, и все эти годы она принадлежала другому мужчине. Изменился ли ее взгляд, как она теперь улыбается, может, у нее теперь даже походка другая? Он знал, что Рагна его любит, но вдруг отныне она начнет выказывать свои чувства нагляднее?
Рагну он застал дома, хотя снаружи ярко светило солнце, она сидела у окна, смотрела в никуда и о чем-то думала. Трое ее сыновей и две дочери Кэт спали под присмотром Кэт и Агнес. Увидев Эдгара, Рагна немного воодушевилась, и ему стало приятно.
Он протянул кожаную сумку с серебром:
— Вот твои доходы с каменоломни. Полагаю, они тебе пригодятся.
— Спасибо! Уигельм стащил мою казну, и я сижу без денег. Они хотят отнять у меня все, вместе с долиной Оутен. Но король печется о знатных вдовах, рано или поздно ему найдется что сказать о происках Уигельма и Уинстена. А как твои дела?
Он присел на скамью рядом с нею и понизил голос, чтобы не подслушали служанки:
— Я был в Оутене. Видел, как Стигги прикончил Серика.
Ее глаза расширились:
— Стигги же умер…
Эдгар кивнул.
Она беззвучно спросила:
— Ты?
Он снова кивнул и прошептал:
— Никто не должен узнать.
Она сжала его запястье, словно в знак благодарности, и он почувствовал покалывание в том месте, где их руки соприкоснулись.
Рагна хмыкнула:
— Гарульф обезумел от ярости.
— Еще бы! — Эдгар припомнил ее подавленный вид и уточнил: — Тебя-то, надеюсь, не сильно донимают?
— Уигельм хочет жениться на мне.
— Боже упаси! — Эдгар просто обомлел. Он не хотел, чтобы Рагна выходила замуж снова, а уж за Уигельма — это вообще за пределами допустимого.
— Этого не произойдет, — добавила она.
— Я рад это слышать.
— Боюсь, они не угомонятся. — На лице Рагны промелькнуло выражение, которого он никогда раньше не видел: в этой мимолетной гримасе было столько отчаяния, что Эдгару сразу захотелось обнять вдову и пообещать позаботиться о ней. — Понимаешь, я для них как заноза, и они не намерены ждать, пока король Этельред снизойдет до наших пустяков. К тому же он недолюбливает братьев и может принять решение, которое придется им не по нраву.
— Чем они могут тебе навредить?
— Взять и убить меня.
Эдгар покачал головой:
— Ссориться с норманнами, когда по острову бродят викинги…
— А зачем ссориться? Просто объявят, что я сильно заболела и умерла.
— Господь всемогущий! — Эдгару не приходило на ум, что братья-правители способны зайти настолько далеко. Ну да, они достаточно безжалостны для того, чтобы попытаться убить Рагну, однако ее смерть обещала им крупные неприятности. С другой стороны, братья не страшились рисковать.
Эдгар встревожился:
— Надо что-то придумать, ты ведь совсем одна.
— Верно, у меня не осталось телохранителей: Берн мертв, а прочие переметнулись к Уигельму.
Две служанки прислушивались к разговору, ведь никто голос не понижал, и Кэт откликнулась на последние слова Рагны.
— Грязные животные, — прошипела она на норманнском наречии. Берн был ее мужем.
Эдгар сказал Рагне:
— Думаю, тебе лучше съехать отсюда.
— Будет выглядеть, словно я сдалась.
— На время, пока не обратишься к королю. А мертвой ты к нему все равно не попадешь.
— И куда мне податься?
Эдгар задумался:
— Что насчет Острова прокаженных? Там в церкви есть особое сиденье для просителей убежища. Даже Уигельм не посмеет туда ворваться. Иначе все таны Англии сочтут своим долгом убить его в отместку.
Ее глаза заблестели.
— Это дельная мысль.
— Так идем.
— Ты меня проводишь?
— Конечно. Когда ты будешь готова?
Она помедлила, затем ответила:
— Завтра утром.
Эдгару показалось, что она преувеличивает, что это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Тебя попробуют остановить.
— Ты прав. Выйдем еще до рассвета.
— А до тех пор ты должна быть осторожной.
— Разумеется. — Рагна повернулась к служанкам, которые слушали с широко раскрытыми глазами: — Вы двое, до ужина ничего не предпринимайте, ведите себя как обычно. А когда стемнеет, соберите все, что может понадобиться детям.
— Надо взять еды, — вставила Агнес. — Может, на кухне попросить?
— Нет, это нас выдаст. Купи в городе хлеб и ветчину. — Рагна дала Агнес три серебряных пенни из кошелька, который принес Эдгар.
— Не берите своих лошадей, — предупредил Эдгар. — Шериф Ден с радостью одолжит вам других.
— Предлагаешь бросить Астрид?
— Я вернусь за нею позже. — Он встал. — Заночую сегодня у Дена и договорюсь с ним о лошадях. Дайте мне знать этим вечером, все ли готово к утру.
— Конечно. — Рагна взяла его руки в свои, и он сразу вспомнил то мгновение задушевной близости в доме в Дренгс-Ферри. Неужели впереди еще больше таких мгновений? Эдгар не смел надеяться. — Спасибо тебе, Эдгар, спасибо за все. Я сбилась со счета — ты уже столько для меня сделал!
Хотелось сказать, что это все по любви, но он не отважился на подобные слова в присутствии Кэт и Агнес.
— Ты заслуживаешь куда большего.
Она улыбнулась и отпустила его руки. Он повернулся и вышел наружу.
— Надо прикончить Рагну, и все дела, — заявил Уигельм. — Жизнь сразу стала бы намного проще.
— Я думал об этом, поверь, — ответил Уинстен. — Треклятая стерва изрядно нам мешает.
Они сидели наверху в доме епископа и пили сидр: сильная жара вызывала неутолимую жажду.
Уинстену вспомнилась угроза шерифа Дена убить его, если с Рагной что-то случится. Да ну, ерунда какая! Многие желали убить Уинстена и говорили о том вслух. Опасайся он таких слов, ему вообще не следовало бы покидать свой кров.
— Без Рагны у меня не будет соперников, — продолжал сетовать Уигельм.
— Сомнительный довод, братец. Поди угадай, кого выберет король? Деорман из Норвуда полуслеп. Терстан из Лордсборо — слюнтяй, он и шутами повелевать не сможет, не то что войском. Остальные же таны — всего-навсего богатые крестьяне, у них нет твоего опыта и связей.
— Значит…
Уинстен частенько раздражался из-за того, что ему приходилось объяснять что-либо Уигельму более одного раза, но сейчас он размышлял вслух:
— Ничего это не значит. Но ты прав, мы должны как-то обуздать эту кобылку.
— Так давай ее убьем? Можно подстроить все так, что виноват окажется кто-то другой, как было с Уилфом.
Уинстен покачал головой:
— Не стоит испытывать удачу. Да, однажды нам все сошло с рук, однако многие до сих пор не верят, что Карвен убила Уилфа. А вот второе похожее убийство, да еще так скоро после первого, точно вызовет подозрения. Все станут коситься на нас.
— Король Этельред может нам поверить.
Уинстен снисходительно фыркнул:
— С какой стати? Не забудь, мы притязаем на его полномочия. Во-первых, заставляем выбирать элдормена. А во-вторых, покушаемся на вдову.
— Неужто королю будет дело до нас, если он до сих пор собирает двадцать четыре тысячи фунтов выкупа?
— Рано или поздно он их соберет — и тогда он будет волен творить все, что захочет.
— Получается, Рагна нужна нам живой.
— Если это вообще возможно, то да. Живой, но смирной. — Уинстен повернулся к дверному проему, в котором только что появилась Агнес: — А, вот и моя мышка, которая нам поможет. — В руке служанки была корзина. — Ты ходила за покупками, моя мышка?
— Покупала припасы для путешествия, милорд епископ.
— Иди-ка сюда, присядь мне на колени.
Она выглядела удивленной, заметно смутилась, но в то же время было видно, что она польщена.
Агнес поставила корзину на пол и села Уинстену на колени, держа спину прямо.
— Так что там за путешествие?
— Рагна хочет отправиться в Дренгс-Ферри. Дорога займет два дня.
— Я знаю, сколько туда добираться. Но зачем ей эта глушь?
— Она считает, что вы можете убить ее, когда поймете, что она никогда не выйдет замуж за Уигельма.
Уинстен многозначительно посмотрел на брата. Ровно этого он и опасался. Хорошо быть умным — кто бы еще позаботился заранее подсадить шпиона в дом Рагны.
— Откуда у нее такие мысли?
— Не знаю, милорд. Пришел Эдгар, принес ей деньги, а потом предложил уехать. Она хочет укрыться в женском монастыре — дескать, там она будет в безопасности от вас.
Правильно думает, мысленно вздохнул Уинстен. Ему претило враждовать со всей Англией.
— Когда она уходит?
— Завтра на рассвете.
Уинстен провел рукой по груди Агнес, и служанка выгнулась в истоме.
— Ты молодец, моя мышка, — тепло сказал он. — Это важные новости.
Она дрожащим голосом проговорила:
— Я так рада доставить удовольствие милорду.
Он подмигнул брату, затем сунул руку под платье Агнес:
— О, да ты вся мокрая! Кажется, я тебе нравлюсь.
— Нравишься, — прошептала она.
Уигельм засмеялся.
Уинстен спихнул Агнес с коленей и задрал рубаху:
— Докажи, моя мышка. Ты ведь знаешь, что нужно делать?
Она покорно склонила голову.
— О да, — выдохнул он чуть погодя. — Ты точно знаешь!
С наступлением темноты Рагна выскользнула из дома и покинула двор элдормена. Натянула на голову капюшон и поспешила через город в нужное место. Она радовалась предстоящей встрече с Эдгаром — и вдруг поняла, что это знакомое чувство, что она и раньше была счастлива его видеть. А он неизменно проявлял себя верным другом с самого ее прибытия в Англию.