— Несомненно, этого было бы достаточно, живи мы в мире, где правит закон. — Олдред сел на табурет, подался вперед и тихо добавил: — Но тебе ли не знать, госпожа, что произвол выше закона.
— Полагаю, король Этельред смертельно оскорбился злодеяниями Уигельма.
— Разумеется! Правда, он вполне мог бы повести свое войско на Ширинг и повелеть схватить Уигельма с Уинстеном. Господу ведомо, сколько зла они натворили. Но короля донимают викинги, и он, похоже, счел, что сейчас неподходящее время для усмирения знати, которая поставляет ему бойцов.
— Хочешь сказать, Уигельму все сойдет с рук?
— Надо готовиться к тому, что Этельред станет просчитывать различные расклады, а не просто карать за преступление.
— Дьявол! И какие ты видишь расклады?
— Ну, король может решить, что проще всего поженить вас с Уигельмом.
Рагна в ярости вскочила:
— Ни за что! Неужели он принудит вдову выйти замуж за человека, который ее изнасиловал?
— Не думаю, что он станет тебя принуждать. Даже возникни у него такое желание, я подозреваю, что наша новая норманнка-королева примет твою сторону. Но ты ведь не хочешь ссориться с королем, правильно? Тебе нужно с ним подружиться.
Рагна постаралась осознать услышанное, припомнила, что когда-то ее считали проницательной и искушенной в играх власти. Безусловно, злость никуда не делась, но в таких делах гнев — плохой советчик. Повезло, что Олдред открыл ей глаза.
— Как по-твоему, что мне делать?
— Прежде чем Этельред предложит тебе замужество, попроси его отложить решение о твоем будущем до рождения ребенка.
Разумно, сказала себе Рагна. Все ведь изменится, если ребенок умрет. Или умрет мать. То и другое случалось довольно часто.
Олдред, должно быть, подумал о том же самом, но вслух сказал другое:
— Этельреду понравится, я уверен, потому что так он никого не обидит.
Что важнее, мысленно добавила Рагна, за этот срок она успеет возобновить отношения с королевой Эммой и привлечь ту в союзницы. Иметь друга при дворе всегда полезно.
Олдред встал:
— Что ж, оставлю тебя в размышлениях.
— Спасибо, что позаботился о моих деньгах.
— Со мной приехал Эдгар. Ты его примешь?
Рагна помедлила с ответом, припомнив последнюю встречу. Она тогда была охвачена отвращением к себе и действовала нелепо, о чем сейчас искренне сожалела. Эдгар и без того был потрясен ее беременностью, а настроение, в котором она его встретила, лишь углубило трещину между ними.
— Конечно.
Когда Эдгар вошел, ей сразу бросилось в глаза, что он приоделся: рубаха тонкой шерсти, на ногах кожаные башмаки, никаких украшений, но на поясе красовалась резная серебряная пряжка с висами. Похоже, мастер процветал.
Его лицо выражало то самое нетерпеливое предвкушение, которое она так хорошо знала.
Рагна встала:
— Рада тебя видеть.
Он раскинул руки, и она упала в его объятия.
Он чуть отстранился, чтобы случайно не надавить ей на живот, но крепко сжал плечи. От его хватки стало больно, но Рагне было все равно: она замерла, наслаждаясь прикосновением, и долго так стояла.
Когда они наконец оторвались друг от друга, Эдгар улыбнулся — точь-в-точь мальчишка, прибежавший первым. Она улыбнулась в ответ.
— Как твои дела? — спросила она.
— Все в порядке, главное, что ты на свободе.
— Мост закончил?
— Еще нет. А ты что намерена делать?
— Буду дожидаться короля.
— Потом заглянешь в Дренгс-Ферри? Помнишь, мы договаривались… Ты могла бы отсидеться в женском монастыре — столько, сколько будет нужно. А на досуге мы обсудили бы… ну… наше будущее.
— Я бы с радостью, честно. Но сейчас все разговоры бессмысленны, пока я не повидаюсь с королем. Он ведь опекает высокородных вдов. Понятия не имею, что он решит.
Эдгар кивнул:
— Ладно, я тогда пойду. Надо купить железо. Ты пригласишь меня на обед?
— Разумеется.
— За одним столом со слугами и детьми я сидеть не против, ты же помнишь, да?
— Помню.
— И еще один вопрос. — Он взял ее за руки.
— Спрашивай.
— Ты любишь меня?
— Всем сердцем.
— Тогда я счастлив.
Он поцеловал ее в губы. Она позволила поцелую растянуться надолго, а потом Эдгар ушел.
37
Август 1003 г.
Король Этельред вершил суд в Ширинге на рыночной площади возле собора. Собрались все горожане, а также сотни крестьян из окрестных деревень, съехалось множество знати и высшего духовенства. Телохранители Рагны проложили ей путь сквозь толпу туда, где стояли в ожидании короля Уинстен, Уигельм и прочие владетели. Она знала большинство танов и постаралась, хотя бы коротко, переговорить с каждым. Все должны знать, что она вернулась.
Перед собором два кресла на четырех ножках располагались под временным навесом, защищавшим от августовского солнца. С одного бока поставили стол с письменными принадлежностями, два священника готовились записывать королевские решения. Еще на столе стояли весы — на случай, если король потребует с кого-то виру и придется взвешивать монеты.
Горожане радовались, как дети. Вообще-то короли все время перемещались из города в город, но обычному англосаксу редко удавалось увидеть монарха во плоти. Всем было интересно, в добром ли здравии Этельред и как одета его новая супруга.
Король занимал особое положение. На словах он был всемогущ, но зачастую оказывалось, что распоряжения далекого королевского двора на местах не исполнялись. Повседневная жизнь нередко больше определялась действиями местных владетелей, но все менялось, когда король лично прибывал в тот или иной город. Тиранам вроде Уинстена с Уигельмом становилось затруднительно пренебрегать королевскими указами, оглашенными в присутствии тысяч местных жителей. А жертвы несправедливости надеялись — вполне обоснованно — на возмещение убытков и наказание виновных.
Этельред вышел к народу вместе с королевой Эммой. Горожане преклонили колени, знать склонила головы. Королевская чета неспешно направилась к креслам.
Эмма в восемнадцать лет была молода и красива, почти не изменилась с тех пор, как Рагна видела ее в последний раз шесть лет назад, за исключением того, что сейчас она была в положении. Рагна улыбнулась, и Эмма сразу ее узнала. К радости Рагны, королева, нарушив заведенный порядок, устремилась к ней и поцеловала у всех на глазах.
— Как замечательно увидеть знакомое лицо! — воскликнула она по-норманнски.
Рагне польстило, что ее столь недвусмысленно возвысили перед людьми, которые столь жестоко с нею обращались. Она ответила на том же языке:
— Поздравляю с замужеством! Я так рада, что ты стала королевой Англии.
— Мы ведь будем дружить, не правда ли?
— Надеюсь, что да, если меня снова никуда не упрячут.
— Они не посмеют! Я обещаю!
Эмма упорхнула к мужу и села на свое место. Что-то сказала Этельреду, и тот кивнул и улыбнулся Рагне.
Хорошее начало. Рагну порадовало дружелюбие Эммы, однако она осознавала, что юная королева сама не слишком уверена в своей власти. Поэтому спешить с выводами не стоило. Вдобавок Эмма очень молода и вряд ли успела изучить те трюки, которые, в силу возраста, уже усвоила Рагна.
Этельред заговорил громким голосом, хотя даже так его, по всей видимости, не слышали те, кто стоял на задворках толпы.
— Наша первая и важнейшая задача состоит в том, чтобы выбрать нового элдормена в Ширинге…
— Милорд король! — смело прервал Олдред. — Элдормен Уилвульф оставил завещание.
— Никем не утвержденное! — тут же выкрикнул епископ Уинстен.
Приор ничуть не смутился:
— Уилвульф намеревался показать это завещание тебе, милорд король, и просить об утверждении, но прежде чем он успел это сделать, его убили в постели — прямо тут, в Ширинге.
Уинстен пренебрежительно махнул рукой:
— Где же это завещание?
— Оно лежало в сокровищнице дамы Рагны и было украдено сразу после смерти Уилвульфа.
— То есть на самом деле его нет.
Зеваки наслаждались этой перепалкой людей Божьих в самом начале суда, но в спор вмешалась Рагна:
— Еще как есть. Было сделано несколько копий. Вот одна из них, милорд король. — Она достала из выреза платья сложенный пергамент и протянула Этельреду.
Король принял документ, но разворачивать не стал.
— Да хоть сотня копий пусть будет, завещание недействительно! — стоял на своем Уинстен.
— Из текста следует, милорд король, — продолжала Рагна, — что мой муж желал назначить элдорменом с твоего одобрения нашего старшего сына Осберта…
— Четырехлетнего ребенка! — Уинстен расхохотался.
— …а меня сделать опекуном до его совершеннолетия.
— Довольно! — произнес Этельред. Все послушно замолчали. Показав свою силу, король заговорил размеренно: — Во времена невзгод вроде нынешних хороший элдормен славен прежде всего тем, что способен собрать войско и повести людей в бой.
Знатные мужчины утвердительно закивали. Рагна не очень этому удивилась: да, танам она нравилась, но они не верили в нее как в своего военачальника.
— Мой брат Уигельм, — немедленно вклинился Уинстен, — недавно доказал свою полезность и собрал отряд, который поспешил на подмогу милорду королю в Эксетере.
— Так и есть, — подтвердил Этельред.
Битва при Эксетере завершилась поражением, викинги разграбили город и спокойно уплыли, но Рагна решила не напоминать об этом. Она догадывалась, что проиграет этот спор. Сразу после торжества викингов король не собирался ставить во главе Ширинга женщину. Впрочем, слабая надежда на лучшее еще оставалась.
Быть может, в конечном счете она, Рагна, окажется в выигрышном положении. Раз Этельред сделал уступку Уигельму, не исключено, что он пожелает задобрить и другую сторону.
Что ж, к ней, похоже, возвращаются прозорливость и умение делать выводы. Оцепенение, вызванное заточением, постепенно спадало, и это не могло не воодушевлять.
— Милорд король! — снова подал голос Олдред. — Тан Уигельм и епископ Уинстен похитили даму Рагну, держали ее взаперти почти год, захватили ее владения в долине Оутен и отняли доход, а также отказались возвратить приданое, на которое она имеет полное право. Прошу короля защитить высокородную вдову от ее хищных родичей.