Послышался скрип двери: Осгит и Кеолвульф вернулись. Рагна притворилась крепко спящей. Засов встал на место с глухим стуком — слишком поздно, подумала она обиженно. Дальше были осторожные шаги, приглушенное хихиканье и какие-то шорохи. Судя по звукам, Кеолвульф снова улегся напротив двери — чтобы никто не мог проникнуть в дом, миновав телохранителя.
Вскоре шорохи стихли, ночную тишину нарушало лишь размеренное дыхание спящих.
Эти двое ни о чем не подозревали. Неожиданно Рагна осознала, что их проступок ей только на руку. Они наверняка станут утверждать, что неотлучно провели в доме всю ночь, а не крутили шашни в лесу. Эта их нечестность обеспечивала нужные доказательства ей самой.
Скоро наступит новый день — счастливый день, первый день в мире без Уигельма.
Рагна почти не осмеливалась думать об Алене. Теперь, когда Уигельм мертв, она вернет своего ребенка. Никто не захочет, чтобы его растила Мегантрит, раз Уигельма больше нет рядом и некому стало запугивать людей. Впрочем, Уинстен, как пить дать, попытается учинить что-нибудь назло Рагне. Пусть Уигельм сдох, но его брат-епископ все еще жив. Болтали, правда, будто Уинстен спятил, но всем известно, что безумцы особенно опасны…
Наконец Рагна задремала — и очнулась от стука в дверь. Стучали вежливо, но настойчиво.
— Миледи! Это Энфрид.
«Вот и последствия пожаловали», — подумала Рагна.
Она встала, отряхнула платье и пригладила волосы:
— Впусти его, Кеолвульф.
В дверном проеме мелькнуло серое небо — уже светало. Вошел Энфрид, краснолицый и пыхтящий: он явно не привык ходить быстро.
— Уигельм пропал! — объявил он с порога.
Рагна подобралась.
— Где его видели в последний раз? — деловито спросила она.
— Он пил в моей таверне с Гарульфом и прочими, когда я ушел спать.
— Его искали?
— Да, воины бродили по деревне половину ночи, окликая по имени.
— Я ничего не слышала. — Рагна повернулась к слугам: — А вы?
Осгит покачала головой:
— Ничего, миледи. Всю ночь было тихо.
Рагна решила подтолкнуть любовников ко лжи:
— Кто-нибудь из вас выходил ночью наружу — помочиться или зачем-то еще?
Осгит снова качнула головой, а Кеолвульф твердо произнес:
— Я не покидал своего места у двери.
— Верно. — Рагна спрятала довольную усмешку. Теперь им будет трудно отвертеться от сказанных слов. — Что ж, уже светло, надо собрать людей на поиски.
Двинулись в деревню. Когда пересекали канал, в голову полезли мрачные мысли, но Рагна их прогнала. У дома священника остановились, и она постучала в дверь. В церкви колокольни не было, но Драка владел ручным колокольчиком. Когда бритоголовый священник выглянул, Рагна попросила у него этот колокольчик. Драка не стал возражать, и она принялась созывать народ звоном.
Деревенские, уже успевшие проснуться, потянулись на лужайку между церковью и таверной, за ними понемногу стали подходить остальные, подпоясываясь и протирая сонные глаза. Спутники Уигельма зевали, явно плохо соображая после вчерашней попойки.
Когда собрались все, солнце уже поднялось над рекой.
Рагна заговорила громко, чтобы слышали все:
— Разделимся на три отряда. — Ее тон не подразумевал возражений. Она указала на священника: — Драка, возьми нескольких человек и проверь западное пастбище, до самого берега реки. — Затем Рагна остановила взгляд на местном пекаре, человеке надежном и сметливом: — Вильмунд, ты с воинами отправляйся на восточную пашню. Опять же, дойдите до самого канала. — Если пекарь проявит дотошность, именно он наткнется на труп. Последним Рагна выбрала Гарульфа, которого требовалось отослать подальше: — Гарульф, веди остальных на север, в лес. Полагаю, твой дядя где-то там. Заблудился спьяну и дрыхнет под кустом.
Люди засмеялись.
— Все, вперед!
Три отряда ушли.
Рагна знала, что ей следует вести себя как обычно.
— Хочу завтракать, — сказала она Энфриду, хотя была слишком взволнована, чтобы ощущать голод. — Подай эль, хлеб и яйца.
Она вошла в таверну. Жена Энфрида принесла кувшин и буханку хлеба, быстро сварила яйцо. Рагна пригубила эль и заставила себя поесть. Стало лучше, несмотря на недосып.
Как поступят воины Уигельма, когда тело будет обнаружено? Ночью казалось, что они должны прийти к очевидному умозаключению: элдормен погиб, свалившись пьяным в воду. Но теперь Рагна видела иные возможности. Заподозрит ли кто-то злой умысел? Если да, что будет предпринято? К счастью, в деревне больше не было никого, равного по положению Рагне, чтобы бросить ей вызов.
Как она и надеялась, тело отыскал Вильмунд. Однако Рагна никак не ожидала, что тело человека, которого она собственноручно убила, вызовет у нее такое потрясение.
В деревню Уигельма принесли Вильмунд и один из воинов, Бада. Едва Рагна увидела тело, ее охватил ужас от содеянного.
Прошлой ночью она сначала изнемогала от страха, пока Уигельм был жив, а потом испытала несказанное облегчение, когда он умер. Теперь она вспомнила, что задушила Уигельма и смотрела ему в лицо, пока жизнь капля за каплей покидала его тело. Среди ночи она не ощущала ничего, кроме ужаса, но сейчас, когда нахлынули воспоминания, ей вдруг стало тошно от осознания своей вины.
Она много раз видела мертвых, но сейчас все было по-другому. Она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок или разрыдается — или просто закричит.
Рагна велела себе успокоиться. Она должна провести расследование, и ей нужно показать всем свою рассудительность. Нельзя, чтобы люди решили, что она спешит принять очевидную причину смерти. И нельзя обнажать свой страх.
Она велела положить тело на накрытые досками козлы в церкви и послала гонцов за остальными поисковыми отрядами.
Деревенские собрались в маленькой церкви, переговариваясь негромко из уважения к мертвецу. С бледного лица Уигельма и с его одежды капала вода.
Первым Рагна опросила Гарульфа, самого высокопоставленного в окружении Уигельма:
— Прошлой ночью тебя видели в таверне, за одним столом с дядей. — Ей самой ее голос казался неестественно спокойным, но в толпе никто вроде не кривился. — Ты видел, как Уигельм заснул?
Гарульф, потрясенный и напуганный, слишком растерялся, чтобы внятно ответить на простой вопрос:
— Э… Погоди… Не знаю… По-моему, я заснул раньше…
Рагна дала подсказку:
— Ты видел его потом?
Он почесал щетину на подбородке:
— После того как лег? Нет, я спал. Хотя погоди… Он, видно, вставал. Еще споткнулся об меня, и я даже проснулся.
— Ты разглядел его лицо? Это точно был он?
— Да, я видел его лицо при свете очага и голос слышал.
— Что он сказал?
— Да так… Мол, пойдет подлить водички в канал Эдгара.
Кто-то засмеялся, но быстро спохватился: на дознании по поводу смерти смех звучал неуместно.
— И ушел?
— Да.
— Что было дальше?
Гарульф справился с растерянностью и отвечал уже толковее:
— Меня опять разбудили — дескать, Уигельм слишком долго мочится.
— И что ты сделал?
— Снова заснул.
— То есть больше ты дядю не видел?
— Живым — нет.
— По-твоему, что случилось?
— Свалился в канал и утонул, чего гадать-то.
Толпа одобрительно загудела, и Рагна мысленно похвалила себя. Гарульф мыслит правильно, и люди с ним согласны, пусть и дальше думают, что никто их к такому выводу не подталкивал.
Она оглядела церковь:
— Кто-нибудь из вас видел Уигельма после того, как он вышел из таверны среди ночи?
Ответом было молчание.
— Насколько мы можем судить, причиной смерти элдормена стал несчастный случай.
К удивлению Рагны, Бада, воин, помогавший перенести Уигельма в церковь, ей возразил:
— Я не верю, что он утонул.
Рагна опасалась чего-то подобного, но постаралась скрыть страх и придать лицу заинтересованное выражение:
— Продолжай, Бада. Что заставляет тебя сомневаться?
— Я видел утопленников раньше. Когда их достают из воды, обычно изо рта выливается много жидкости. Это вода, которую они вдыхают и которая их убивает. А вот Уигельм был сухим.
— Любопытно, но я не понимаю, как это правильно истолковать. — Рагна повернулась к пекарю: — Что скажешь ты, Вильмунд?
— Я ничего не заметил, — ответил пекарь.
— Зато я заметил, — стоял на своем Бада.
— Хорошо, Бада. Что, по-твоему, это означает?
— Что он умер до того, как очутился в воде.
Рагна вспомнила, как зажимала Уигельму рот и нос, лишая воздуха. Картина всплывала перед ее мысленным взором, как она ни старалась от нее избавиться.
— Что же тогда? Как он умер?
— Может, кто-то убил его, а затем бросил тело в воду. — Бада с вызовом оглядел церковь: — Тот, кто ненавидел элдормена, или кто считал, что элдормен чем-то его обидел.
По сути, он косвенно обвинял Рагну. Все знали, что она ненавидела Уигельма. Если обвинение будет предъявлено прямо, жители деревни — в этом она была уверена — займут ее сторону. Однако Рагна не хотела, чтобы все зашло настолько далеко.
Она встала и неторопливо обошла тело. С трудом заставила себя говорить ровно и уверенно:
— Подойди ближе, Бада. Смотри внимательно.
Все затихли.
Бада подчинился.
— Если он не утонул, то как его убили?
Бада молчал.
— Ты видишь раны? Следы крови? Синяки? Лично я ничего такого не вижу.
Внезапно в голову пришла пугающая мысль: поводья, за которые она тащила труп по каналу, могли оставить красную полосу на шее. Рагна присмотрелась к горлу мертвеца, но, к своему облегчению, никаких полос не заметила.
— Так что, Бада?
Воин насупился, но ничего не ответил.
— Люди, можете подойти ближе. Кто угодно, прошу. Осмотрите тело. Ищите признаки насилия.
Несколько человек шагнули вперед и тщательно оглядели мертвого Уигельма, а затем, один за другим, отступили, качая головами.
— Бывает порой, что человек просто падает замертво, особенно если много лет напиваться каждый вечер подряд, — проговорила Рагна. — Быть может, Уигельма хватил какой-то припадок, когда он мочился в канал. Быть может, он умер и потом упал в воду. Гадать можно долго, но, насколько я вижу, на теле нет никаких признаков насилия. Все согласны?