— Монастырь гордится мастерством Катберта, — изрек он величаво. — Надеюсь, ты найдешь что-нибудь по своему вкусу, миледи.
Рагна в этом сомневалась. Да, лучшие английские украшения были великолепны и ценились по всей Европе, но отсюда вовсе не следовало, что любые поделки англов отменны; а в этой крохотной деревушке едва ли может проживать истинный мастер своего дела. Но до чего же приятно избавиться от Дегберта!
Катберт, заметно робея, справился:
— Могу я открыть сундук, миледи? Я бы сам к тебе не подошел, конечно, однако Эдгар думает, что нам есть чем тебя заинтересовать.
— Разумеется, открывай, — откликнулась Рагна. — Давай поглядим, чем ты богат.
— Покупать не обязательно, честное слово. — Катберт расстелил на полу синюю ткань и раскрыл сундук. Там лежали некие предметы, обернутые в шерсть. Мастер принялся вытаскивать эти предметы один за другим, осторожно разворачивать их и выкладывать перед Рагной, а сам все настороженно посматривал на гостью.
Ее очень удивило высокое качество работы. Мастер показывал броши-фибулы, пряжки, застежки, наручные браслеты и перстни, преимущественно серебряные, с затейливыми резными узорами, нередко отделанные черным — Рагна решила, что это чернь, сочетание металлов.
Взгляд девушки упал на увесистый браслет вполне мужского вида. Она взяла украшение в руки. И вправду довольно тяжелый. Браслет был сделан из серебра, а на узоре переплетались змеи, и не составляло труда вообразить это украшение на мускулистой руке Уилвульфа.
— Мое лучшее творение, миледи, — лукаво сказал Катберт.
Она еще раз осмотрела браслет. Нет сомнений, Уилвульфу он понравится, ее муж будет носить его с гордостью.
— Сколько ты за него просишь?
— В нем много серебра.
— А чистое ли серебро?
— Одна частичка меди, для прочности, на двадцать частей серебра, — ответил мастер. — Как в наших серебряных монетах.
— Очень хорошо. Итак, сколько?
— Это подарок для элдормена Уилвульфа?
Рагна усмехнулась. Ювелир не спешил называть цену до тех пор, пока не выяснит все подробности. Похоже, пытается понять, сколько она готова заплатить. Может, этот Катберт и робок, подумалось ей, но в хитроумии ему не откажешь.
— Да, — подтвердила девушка, — это подарок на свадьбу.
— В таком случае я отдам его тебе не дороже, чем он обошелся мне самому. Не хочу портить твое брачное торжество.
— Крайне любезно с твоей стороны. Так сколько?
Катберт вздохнул.
— Фунт, — сказал он.
Это были большие деньги, в одном фунте было двести сорок серебряных пенни. Но в браслете с полфунта серебра, значит, цена вполне разумная. Вдобавок чем дольше Рагна разглядывала браслет, тем сильнее ей хотелось его купить. Она вообразила, как надевает браслет на руку Уилвульфа, как смотрит в лицо мужу и видит его улыбку.
Она решила не спорить — торговаться недостойно знатной дамы. Она же не крестьянка, покупающая кухонную утварь. Но Рагна все равно сделала вид, будто раздумывает.
— Прошу, миледи, не вынуждай меня продавать этот браслет дешевле, чем он стоил мне.
— Хорошо, — согласилась она. — Покупаю за фунт.
— Элдормен будет в восторге, уверяю тебя. Браслет отлично сочетается с его могучей рукой.
Кэт внимательно наблюдала за разговором и, по кивку Рагны, подошла туда, где сложили поклажу путников, и украдкой открыла окованный железом сундук.
Рагна надела браслет себе на руку. Конечно, для нее он был слишком большим, но какая красивая резьба!
Катберт между тем завернул прочие украшения в шерсть и любовно убрал в свой сундучок.
Кэт вернулась с маленькой кожаной сумкой. Скрупулезно отсчитала количество пенни, кратное двенадцати, а Катберт исправно все пересчитал. Наконец он сложил полученные деньги в сундучок, закрыл крышку и ушел, пожелав Рагне на прощание великолепного свадебного торжества и долгих лет счастливого брака.
К ужину накрыли оба стола. Гости уселись первыми. Мисок не ставили, вместо них на столешнице разложили толстые ломти хлеба с приготовленной Этель бараниной с луком. Все ждали Рагну. Девушка отрезала ножом кусок мяса и положила в рот, после чего все приступили к еде. Тушеное мясо оказалось вкусным и сытным.
Рагна приободрилась — она поела, выпила эля и получила удовольствие от покупки подарка для любимого человека.
Тем временем окончательно стемнело, и беременная рабыня зажгла фонари.
Покончив с едой, Рагна проговорила:
— Как же я устала! Где мне спать?
— Да где угодно, миледи, — весело отозвался Дренг.
— Но где моя кровать?
— Боюсь, у нас нет кроватей, миледи.
— Как это — нет кроватей?
— Увы, миледи, вот так.
Неужели они всерьез считают, что она закутается в плащ и ляжет на солому вместе со всеми остальными? Этот жуткий Дренг наверняка попробует прилечь рядом с нею. В английских монастырях ей выделяли простое деревянное ложе, а Терстан из Лордсборо предоставил что-то вроде сундука с красивой резьбой.
— Что, даже настила нет?
— В Дренгс-Ферри кроватей не водится, миледи.
Тут подал голос Эдгар:
— Разве что у монахинь.
Рагна удивилась:
— Никто мне не рассказывал о здешних монахинях.
— Они живут на острове, — пояснил Эдгар. — Там стоит небольшой монастырь.
— Миледи, туда нельзя! — с притворной заботой в голосе вмешался Дренг. — Монахини присматривают за прокаженными и другими больными. Недаром этот остров зовется Островом прокаженных.
Рагна недоверчиво покачала головой. Многие монахини в Европе ухаживали за больными — и редко заражались от тех, о ком пеклись. Этот Дренг просто не хотел ни с кем делиться честью принимать Рагну у себя.
— Прокаженных в сам монастырь не пускают, — заметил Эдгар.
— Откуда тебе знать, мальчишка?! — напустился на него Дренг. — Ты прожил тут от силы четверть года, сиди и молчи. — Он елейно улыбнулся Рагне: — Миледи, я не могу тебя туда отпустить.
— Я не спрашивала твоего разрешения, — холодно произнесла Рагна. — Уж как-нибудь сама разберусь. — Она повернулась к Эдгару: — Как устроены спальные места в женском монастыре?
— Я был там всего раз, чинил крышу. Думаю, у них две спальни, одна для настоятельницы и ее ближайшей помощницы, а вторая, большая, для пяти или шести остальных монахинь. В обеих я видел деревянные кровати с тюфяками и одеялами.
— Звучит великолепно. Ты отвезешь меня туда?
— Конечно, миледи.
— Кэт и Агнес отправятся со мной. Мои прочие слуги останутся здесь. Если женский монастырь мне не подойдет по какой-либо причине, я немедленно вернусь.
Кэт взяла кожаную сумку, в которой лежали вещи, необходимые Рагне перед сном, в частности гребень и кусок иберийского мыла. Девушка с огорчением выяснила, что в Англии в ходу лишь жидкое мыло.
Эдгар снял со стены фонарь, Кэт прихватила еще один. Дренг скрипнул зубами, но возразить не посмел.
Рагна поймала взгляд Берна и пристально посмотрела на главного телохранителя. Тот понятливо кивнул — ему выпало стеречь сундук с деньгами.
Следом за Эдгаром все трое вышли наружу. Спустились к берегу и сели в лодку, пока Эдгар отвязывал веревку. Его пес запрыгнул на борт. Эдгар взял в руки шест, и лодка поплыла.
Рагна рассчитывала на то, что женский монастырь ее не разочарует. Ей настоятельно требовались чистая комната, мягкая постель и теплое одеяло. Она чувствовала себя так, как чувствует, должно быть, страдающий от жажды человек, у которого запершило в горле перед кувшином холодного сидра.
— Это богатый женский монастырь, Эдгар? — спросила Рагна.
— Не особенно. — Юноша без видимых усилий направлял лодку, его дыхание было ровным, и казалось, что он совсем не устает. — Они владеют землей в Нортвуде и в Сент-Джон-ин-зе-Форест.
— Скажи, Эдгар… — Агнес замялась, и Рагна невольно улыбнулась. — Ты женат на одной из женщин в таверне?
Судя по всему, Агнес положила глаз на молодого паромщика.
Юноша рассмеялся:
— Нет, что ты! Две из них — жены Дренга, а беременная девушка — его рабыня.
— В Англии мужчинам разрешено иметь двух жен?
— Ну, не то чтобы разрешено, однако священники не в силах изменить этот обычай.
— А кто отец ребенка рабыни? Ты?
Еще один острый вопрос, подумалось Рагне.
Эдгар даже вскинулся:
— Конечно нет!
— А кто?
— Никто не знает.
— У нас в Нормандии нет рабов, — вставила Кэт.
Дождь продолжал накрапывать, ни луны, ни звезд не было видно. Рагна едва различала очертания окрестностей, но Эдгар знал, куда плыть, и очень скоро паром уткнулся в песчаный берег. Свет фонарей выхватил из мрака привязанную к столбу небольшую лодку. Эдгар сбросил сходни.
— Тут дно крутое, — сказал он, повернувшись к женщинам. — Может, вас перенести? Недалеко, всего два шага, зато платья не намокнут.
Кэт фыркнула.
— Перенеси госпожу, — весело воскликнула она, — а мы с Агнес сами справимся.
Агнес разочарованно хмыкнула, но не осмелилась спорить с Кэт.
Эдгар спрыгнул с парома. Вода доходила ему до бедер. Рагна присела у борта, спиной к юноше, затем развернулась, обняла его за шею и наконец перекинула ноги через борт. Юноша принял ее вес на обе руки без малейших усилий.
Она внезапно поняла, что ей нравится быть в его объятиях. Это осознание принесло легкий стыд — ведь она влюблена в другого мужчину, за которого вскоре выйдет замуж, так что не пристало прижиматься к кому-то другому! Но, во-первых, у нее имелось оправдание, а во-вторых, все закончилось почти сразу. Эдгар сделал два шага по воде и поставил Рагну на сушу.
Вверх по склону от берега бежала тропинка. Она вывела путников к большому каменному зданию. Его очертания скрадывались окружающей темнотой, но Рагне показалось, что она разглядела два выступа крыши: один, наверное, церковный, а второй — монастырский. Сбоку от монастыря угадывалась невысокая колокольня.
Эдгар постучал в деревянную дверь.
Спустя некоторое время женский голос спросил:
— Кто это стучится среди ночи?