— Мама не приходила?
Квенбург пожала плечами:
— Нет. Я думала, она с вами.
— Была, но ушла. Я подумал, что она вернулась домой.
— Нет, не приходила.
— Куда она могла запропаститься в такую погоду?
— Откуда мне знать? Это твоя мать.
— Ладно, гляну в сарае.
Эдгар снова вышел под дождь. В сарае никого не было. Внезапно у него возникло дурное предчувствие.
Он огляделся. В такую погоду деревня пряталась за моросью, вдобавок матушка вроде уходила в другую сторону, а если бы она передумала, ей пришлось бы возвратиться к сыновьям.
Так куда она делась?
Эдгар подавил накативший страх и направился к лесной опушке. Да ну, ерунда, зачем ей идти в лес в такую погоду? Он спустился к реке. Переплыть на тот берег матушка не могла, она не умела плавать. Значит, надо искать тут.
Ему померещилось, что он различает что-то в нескольких сотнях ярдов ниже по течению, и сердце предательски дрогнуло. Издалека чудилось, что это груда мокрых тряпок, но, присмотревшись, юноша осознал, что из груды что-то высовывается, ужасно похожее на человеческую руку.
Он поспешно двинулся туда, расталкивая кусты и отводя низко нависавшие ветки. Когда подошел ближе, то понял, что скверные предчувствия не обманывали. В воде у самого берега лежал человек. Изношенная и блеклая одежда явно женская. Лицо опущено, но вот очертания тела казались до жути знакомыми.
Человек не двигался.
Эдгар присел рядом с телом и осторожно повернул голову утопленницы. Как он и опасался, не желая в это верить, перед ним лежала матушка.
Она не дышала. Он положил руку ей на грудь. Сердцебиения не было.
Эдгар склонил голову под дождем, не отнимая руки от неподвижного тела, и залился слезами.
Через некоторое время, чуть успокоившись, он начал размышлять. Матушка утонула — но почему? У нее не было причин идти на реку. Если только…
Если только она не покончила с собою преднамеренно. Неужели она утопилась, чтобы ее сыновьям впредь хватало еды? Эдгару стало плохо от одной этой мысли.
Внутри ощущалась тяжесть, как если бы ему в сердце запихнули холодный слиток свинца. Матушки больше нет. Он словно наяву слышал ее голос, приводящий разумные доводы: она больна, уже не может работать в поле, ее мало что держит на этом свете, а продолжая жить, она лишь отнимает еду у собственной семьи. Она пожертвовала собой ради них, наверное, прежде всего ради внучки. Соберись она высказать все это в лицо Эдгару, он бы яростно спорил, но она поступила иначе — и сделала то, что считала единственно правильным.
Как быть? Пожалуй, лучше всего солгать. Если заподозрят самоубийство, матушке могут отказать в христианском погребении. Надо будет всем говорить, что Эдгар нашел ее в лесу. Одежда намокла от дождя. Матушка была больна, быть может, потеряла рассудок, сбежала из дома, а дождь выстудил ее ослабленное тело, так что смертельный исход был неминуемым. Да, все верно, он и своим братьям расскажет то же самое, тогда матушка точно упокоится на кладбище рядом с церковью.
Когда Эдгар поднял тело, изо рта у матушки вытекла струйка воды. Какая она легкая! Совсем исхудала в этом треклятом Дренгс-Ферри. На ощупь тело еще не успело остыть.
Он поцеловал ее в лоб.
И понес домой.
Трое братьев вырыли могилу на мокром кладбище, а на следующий день состоялись похороны. Пришли все жители деревни, кроме Дренга. Своей мудростью и решительностью матушка завоевала уважение людей.
Всего за год с небольшим братья лишились отца и матери.
— Как старший сын, теперь я глава семьи, — заявил Эрман. Никто ему не поверил. Эдгар был среди них самым умным и находчивым, именно он придумывал, как справиться с очередной напастью. Вслух этого не говорили, но подразумевалось, что глава семьи отныне он — и должен печься о братьях, равно как и о назойливой Квенбург с ее младенцем.
Дождь кончился на следующий день после похорон, и Эдгар принялся копать канаву. Он понятия не имел, верны ли его прикидки. Совсем не исключено, что затея окажется невыполнимой, как тогда с каменной черепицей на крыше пивоварни Дренга. Однако недаром принято считать, что не узнаешь, пока не попробуешь.
Он взял деревянную лопату с ржавым железным наконечником. Высокие берега канаве ни к чему, копать придется дольше, поэтому землю из канавы он не отсыпал поблизости, а относил к реке. Уж лучше речной берег приподнять.
Без матушки дома стало совершенно невыносимо. Эрман пристально наблюдал, как Эдгар ест, отслеживал движение каждого кусочка от миски ко рту брата. Квенбург усиленно подмигивала и сверкала прелестями, намекая, что Эдгар упустил, когда отказался жениться на ней. Эдбальд жаловался на боль в спине от работы в поле. Радовала только малютка Уинни.
На канаву ушло две недели. С самого начала в ней стояла вода, которая медленно стекала с холма, обнадеживающий знак, сказал себе Эдгар. Он сломал перемычку близ берега реки, выпуская воду. Там разлился прудик, поверхность которого была вровень с поверхностью реки; Эдгар осознал, что есть, видимо, некий закон мироздания, заставляющий всю воду стремиться к одному уровню.
Он зашел босиком в пруд и принялся укреплять берег камнями. Вдруг у него под ногой что-то шевельнулось. Ба, да в его пруду водятся рыбы! Он наступил на угря. Как это случилось?
Эдгар оглядел творение своих рук и задумался о жизни подводных существ. Казалось, те плавают повсюду более или менее беспорядочно, наверное, некоторые попали в пруд из реки, когда он сломал перемычку у берега. Но как им выбраться отсюда? Сейчас ведь они угодили в ловушку.
Судя по всему, он случайно обнаружил способ добыть еду.
Рыбалка на удочку с крючком требовала немало свободного времени и не сулила однозначного результата. В Куме рыбаки плели большие сети и выходили в море, добираясь на больших судах в места, где рыба сновала стаями в тысячи и более голов. Здесь моря нет, зато…
Эдгару доводилось видеть ловушки для рыбы, сплетенные из сетки. Наверное, он и сам сможет сделать такую ловушку. Юноша сходил в лес, нарвал длинных и гибких зеленых веток. Потом сел на землю перед домом и начал сплетать ветки в единое целое, придавая им очертания, которые стояли перед его мысленным взором.
Проходивший мимо Эрман проворчал:
— Как закончишь играться, уж будь любезен, помоги нам в поле.
Эдгар сплел большую корзину с узким горлышком. Все то же самое, что в пруду, — легко попасть, трудно выскользнуть. Если он ничего не напутал, конечно.
Завершил он работу уже вечером, а с утра отправился порыться в куче мусора возле таверны, рассчитывая подобрать что-нибудь подходящее в качестве приманки. Наткнулся на куриную голову и две полусгнивших кроличьих лапки. Это угощение он положил на дно корзины. Добавил камень для устойчивости — и утопил корзину в пруду на берегу реки.
Разумеется, его снедало нетерпение, однако он заставил себя выждать ровно сутки.
На следующее утро, едва он вознамерился покинуть дом, Эдбальд спросил:
— А ты куда?
— Хочу проверить свою ловушку для рыбы.
— Это ее ты плел?
— Ага, но я не уверен, что у меня получилось.
— Пошли вместе.
В итоге за Эдгаром увязались все — Эдбальд, Эрман и даже Квенбург с младенцем на руках.
Эдгар ступил в пруд, вода в котором стояла выше его бедра. Он не помнил, где именно притопил ловушку. Пришлось наклониться и пошарить руками в грязи. Вот тут вроде бы. А если ловушку за ночь отнесло в сторону?
— Что, потерял? — Эрман усмехнулся.
Глупость какая — пруд же маленький, где здесь теряться? Но в следующий раз надо будет пометить местоположение корзины каким-нибудь буйком, скажем, привязать к ней деревяшку на веревке, достаточно длинной, чтобы дерево плавало по поверхности воды.
Если следующий раз вообще будет.
Наконец его руки нащупали корзину.
Эдгар вознес безмолвную молитву небесам.
Он нашел горловину ловушки и перевернул корзину так, чтобы отверстие оказалось наверху, а затем достал ее из воды.
Какая тяжелая! Неужто за дно зацепилась?
Рывком Эдгар извлек корзину на воздух, вода потекла через крошечные дырки между сплетенными ветками.
Когда вся вода слилась, стало видно, что ловушка полна угрей.
— Вы только поглядите! — вскричал Эдбальд.
Квенбург захлопала в ладоши:
— Мы богаты!
— Получилось, — удовлетворенно признал Эдгар. Этот улов обеспечит их сытной едой на неделю, а то и дольше.
— Там, кстати, парочка речных форелей, — заметил Эдбальд, — и несколько рыб поменьше, какие-то незнакомые.
— В следующий раз пойдут на наживку, — отозвался Эдгар.
— В следующий раз? Думаешь, такой улов будет каждую неделю?
Эдгар пожал плечами:
— Почему-то мне кажется, что да, будет. Каждый день, брат. В реке обитают миллионы рыб.
— Нам не съесть столько рыбы!
— Лишнее станем продавать и купим мясо.
Они направились обратно в дом, доверив Эдгару нести корзину на плече.
— А почему никто не делал этого раньше? — спросил Эдбальд.
— Ну, прежнему хозяину здесь, думаю, было не до того, — ответил Эдгар, помолчал и прибавил: — Что до остальных, нужно изрядно проголодаться, чтобы затеять что-то новенькое, а деревенские едят вдосталь, сам знаешь.
Улов сложили в большую миску с водой. Квенбург почистила большого угря и пожарила его на завтрак. Шкура досталась Бриндлу.
Решили пообедать форелью, а прочих рыбин закоптить. В рыбацких домах частенько встречались такие вот угри, свисавшие со стропил, ими питались по зиме.
Эдгар сложил мелких рыбин обратно в корзину как приманку и снова опустил ловушку в пруд. Интересно, каков будет второй улов? Если даже вдвое меньше сегодняшнего, этого хватит на продажу.
Юноша сел на берегу и бездумно воззрился перед собой. Канава, река, пруд… Он избавил родичей от наводнений и, быть может, сделал так, что в обозримом будущем у них не возникнет затруднений с едой. Так почему же ему так грустно?