чинил с нею такое.
— На острове есть женский монастырь, — сказал он. — Настоятельница Агата сильна в целительстве. Отвезти вас туда?
— Если можно, только побыстрее.
Эдгар, ловко орудуя шестом, повел плот вверх по течению.
— Что стряслось?
— На нас напал человек в шлеме.
— Железная Башка, — утвердительно произнес Эдгар и прибавил вполголоса: — Вот же отродье сатаны!
— Он был не один. Меня ударили по голове. Нас ограбили и бросили умирать. Когда я очнулся, мы оба лежали голыми.
— Разбойники падки до оружия. Наверное, польстились на твой меч, ну, и на подвеску Аделаиды.
— Если вам известно, что в лесу прячутся разбойники, почему вы их не изловите? — Одо говорил раздраженно, будто обвиняя Эдгара в потворстве грабителям.
Эдгар решил сделать вид, что не заметил упрека.
— Мы их обыскались, уж поверь. Обшарили каждый ярд южного берега. Но эти стервецы вечно от нас ускользают!
— У них есть лодка. Я сам ее видел незадолго до нападения.
Эдгар подобрался:
— Что за лодка?
— Обычная. Маленькая такая.
— Я этого не знал. — В деревне привыкли думать, что Железная Башка прячется на южном берегу, ведь грабил он только там, но если у него лодка, то его убежище вполне могло располагаться на другом берегу.
— Ты сам с ним сталкивался? — спросил Одо.
— Как-то ночью я рубанул его топором по руке, когда он попытался стащить у нас поросенка. Он сбежал, разумеется. Все, прибыли. — Эдгар перебрался на берег Острова прокаженных и натянул веревку, удерживая плот на месте, пока Одо переносил на сушу Аделаиду.
Настоятельница Агата открыла калитку на стук. Словно не замечая наготы Одо, она воззрилась на бесчувственную Аделаиду.
— Моя жена… — начал было Одо.
— Бедняжка! — перебила Агата. — Я постараюсь ей помочь.
Она подставила руки.
— Я сам отнесу.
Агата молча покачала головой.
Одо передал ей Аделаиду. Настоятельница уверенно приняла тело и скрылась за оградой. Чья-то незримая рука захлопнула калитку.
Одо постоял у ограды и возвратился к плоту.
— Погреться бы. Отвези меня к таверне.
— Без денег тебе там не обрадуются, — возразил Эдгар. — А вот в монастыре точно примут. Приор Олдред даст тебе рубище и башмаки, монахи промоют твои раны и накормят так, что ты запросишь пощады.
— Слава Всевышнему, что на свете есть монахи!
Эдгар подвел плот к берегу и привязал к дереву.
— Идем, — позвал он.
Одо неловко шагнул на сушу, споткнулся и упал на колени.
— Прости, — повинился он. — Что-то ноги не держат. Верно, утомился нести Ади.
Эдгар помог ему подняться и проводил Одо до здания, которое раньше служило домом священников, а ныне сделалось монастырем. Откинул щеколду на двери и наполовину втащил Одо внутрь. Монахи трапезничали за столом — все, кроме Олдреда, который стоял на амвоне, сработанном Эдгаром, и читал вслух.
Приор сбился, увидев Эдгара и Одо.
— Что случилось? — взволнованно спросил он.
— По пути домой, в Шербур, Одо и его жену избили, ограбили, раздели и бросили умирать.
Олдред отложил книгу и осторожно взял Одо за руку:
— Присаживайся к огню. Брат Годлеов, принеси вина, нужно промыть раны.
Приор усадил Одо, затем помог тому лечь. Годлеов принес кувшин с вином и чистую тряпку. Олдред притронулся к окровавленному лицу раненого.
— Оставляю тебя здесь, — сказал Эдгар. — Ты в надежных руках.
— Спасибо, сосед, — тихо проговорил Одо.
Эдгар улыбнулся.
Старшего из близнецов Рагна назвала Хьюбертом в честь своего отца, а младшему дали имя Колинан. Мальчики с рождения отличались друг от друга — один большой и светловолосый, другой поменьше и с темными волосами. Молока у Рагны вполне хватало на обоих, вот только грудь распухла и отяжелела.
Недостатка в помощницах по уходу за детьми не ощущалось. Кэт присутствовала при родах и сразу же влюбилась в близнецов. Сама она вышла замуж за Берна Великана и родила ребенка, ровесника Осберта. С Берном они вроде бы ладили, хотя другим женщинам Кэт жаловалась — муженек такой толстый, что ей всегда приходится садиться сверху. Под непременное хихиканье Рагна не раз задумывалась, каково было бы мужчинам, узнай они, как женщины о них отзываются.
Белошвейка Агнес тоже привязалась к близнецам. Она стала женой англосакса Оффы, старосты Мьюдфорда, но детей у них не было, а потому все свои нерастраченные материнские чувства Агнес устремила на младенцев госпожи.
Впервые Рагна рассталась с близнецами, когда стало известно о нападении на Одо и Аделаиду.
Эта весть ее потрясла. Гонцы прибыли в Англию именно к Рагне, и она чувствовала себя ответственной за них. То обстоятельство, что они были ее сородичами-норманнами, лишь заставляло сильнее им сострадать. Она сказала себе, что должна их повидать и выяснить, насколько сильно они ранены и может ли она что-нибудь для них сделать.
Детей она поручила заботам Кэт, призвала двух кормилиц, а с собой в дорогу взяла Агнес как служанку и Берна в качестве телохранителя. Когда выяснилось, что Одо и Аделаиду раздели до нитки, Рагна велела собрать для них одежду. Из Ширинга она уезжала с тяжестью на сердце: ей было непросто покинуть новорожденных малышей, но долг правительницы никто не отменял.
Она скучала по ним каждое мгновение двухдневной поездки до Дренгс-Ферри.
Рагна прибыла в деревню ближе к вечеру и сразу же на пароме отправилась на Остров прокаженных. Берна оставили в таверне. Настоятельница Агата встретила Рагну поцелуем и объятиями костистых рук.
Рагна немедля осведомилась:
— Что с Аделаидой?
— Она быстро поправляется, — ответила Агата. — Ей ничто не грозит.
Рагна облегченно выдохнула:
— Хвала Всевышнему!
— Аминь.
— Какие у нее раны?
— Ее сильно ударили по голове, но она молодая и крепкая, так что, полагаю, нет оснований о ней беспокоиться.
— Я хочу поговорить с ней.
— Конечно.
Аделаиду поместили в дормитории. Светлые волосы перехвачены чистой тряпицей, нагота прикрыта блеклой монашеской рубахой. Завидев Рагну, молодая женщина села в кровати и радостно улыбнулась.
— Госпожа! Право, не стоило ехать так далеко, чтобы меня проведать.
— Я должна была удостовериться, что ты идешь на поправку.
— А как же твои дети?
— Я вернусь к ним, когда поговорю с тобой и передам тебе приличную одежду. Кто другой об этом бы позаботился?
— Ты очень добра, госпожа.
— Это все мелочи. Как там Одо? Мне сказали, что он пострадал меньше твоего.
— Говорят, что цел и невредим, но сама я его не видела, ведь мужчин сюда не пускают.
— Пожалуй, попрошу Берна Великана сопроводить вас обоих до Кума, когда вы будете готовы отправиться в путь.
— Госпожа, я-то хоть завтра уйду! Честное слово!
— Все же я одолжу вам лошадь.
— Спасибо, госпожа.
— Ты сядешь на коня Берна, а он потом вернется верхом в Ширинг, когда посадит вас на корабль до Шербура.
Рагна дала Аделаиде немного денег и кое-что для обихода: гребень, небольшой фиал с маслом для мытья рук и полотняную набедренную повязку. Затем со всеми попрощалась — удостоившись еще одного поцелуя от Агаты — и вернулась к таверне.
Одо она отыскала в монастыре у Олдреда. Его лицо покрывали синяки, когда он встал и поклонился, Рагна заметила, что он слегка припадает на одну ногу. В остальном, впрочем, гонец выглядел бодрым. Она передала ему мужскую одежду, которую привезла из Ширинга.
— Аделаида готова уехать завтра. Что ты думаешь по этому поводу?
— Я полностью здоров, госпожа.
— Слушайте настоятельницу Агату. Она исцелила многих больных.
— Конечно, госпожа.
Рагна покинула монастырь и направилась обратно к реке, чтобы переправиться на остров и заночевать в женском монастыре.
Возле таверны ей встретился Эдгар.
— Мне очень жаль, что такое опять случилось, — посетовал он, будто кто-то его обвинял.
— Как по-твоему, на гонцов напали те же разбойники, которые украли мой свадебный подарок Уилфу три года назад?
— Ничуть не сомневаюсь. Одо говорил про человека в железном шлеме.
— Насколько я могу судить, все попытки их поймать не увенчались успехом. — Рагна нахмурилась. — Когда он крадет скот, то попросту съедает похищенное вместе со своей шайкой, а деньги и оружие наверняка хранит про запас, но ведь разбойники как-то должны избавляться от одежды и украшений! Должны кому-то их продавать! Интересно, кому?
Эдгар задумчиво проговорил:
— Быть может, Железная Башка относит все в Кум? Там есть несколько торговцев старьем и два-три ювелира. Украшения можно переплавить или, по крайней мере, изменить так, чтобы их трудно было опознать, а уж одежду перешить просто.
— Разве люди не сторонятся разбойников?
— Думаю, всегда найдутся те, кто не задает лишних вопросов.
Рагна передернула плечами:
— Преступники выделяются. Мне доводилось видеть таких людей — как правило, это оборванцы, нечесаные и немытые. Ты ведь жил в Куме. Что, на улицах тебе часто встречались мужчины такого облика, будто они только что выбрались из леса?
— Нет. И я не припоминаю, чтобы кто-то рассказывал о таких встречах. Ты предполагаешь, что Железная Башка привлекает посредника?
— Да. Это должен быть уважаемый человек с веской причиной посещать Кум.
— Таких десятки, если не сотни. Город-то большой. Люди постоянно приходят туда покупать и продавать.
— Ты кого-то подозреваешь?
— Дренг, хозяин таверны, тот еще злыдень, но он не любит путешествовать.
Рагна кивнула:
— Ладно, подумаем. Я хочу положить конец этому беззаконию, и шериф Ден жаждет того же самого.
— Как и мы все, — добавил Эдгар.
Рагна и Кэт укладывали близнецов в колыбели, чтобы дети поспали, пока взрослые отдыхают после обеда, когда снаружи донесся непривычный шум. Яростно взвыл женский голос, послышались другие женские крики, затем раздались похабные мужские возгласы и смех. Близнецы, сладко причмокивая, быстро заснули, и Рагна отправилась посмотреть, что означает эта суматоха.