Кэт поставила на пол миску и протянула Рагне тряпку. Рагна смочила тряпицу в воде и протерла лицо мужа. Ей показалось, что он почувствовал облегчение, хотя, возможно, это лишь игра воображения.
— Агнес, ступай в город и позови Хильди, повитуху, которая была со мной, когда я рожала близнецов.
Хильди считалась самой толковой среди всех целителей Ширинга.
Агнес поспешила прочь.
— Берн, поговори с воинами, разыщи кого-нибудь, кто точно знает, что случилось с элдорменом.
— Уже иду, госпожа.
В дом вошел Уинстен. Епископ ничего не говорил, просто стоял и смотрел на бледного и неподвижного брата.
Рагна повернулась к мужу:
— Уилф, ты меня слышишь?
Он приоткрыл глаза и долго смотрел на нее, но все же стало понятно, что он ее узнал.
— Да, — прохрипел он.
— Как тебя ранили?
Он нахмурился:
— Не могу вспомнить.
— Что-нибудь болит?
— Голова.
Слова он будто выталкивал из себя, но изъяснялся четко.
— Сильно?
— Не то чтобы…
— А еще?
Он вздохнул:
— Я очень устал.
Уинстен хмыкнул.
— Да уж. — Он кивнул и ушел.
Берн привел воина по имени Бада.
— Да это даже не битва была, а так, стычка мелкая, — проговорил тот, и вид у него был смущенный, словно он просил прощения за то, что его командир пострадал в такой бесславной схватке.
— Расскажи, как все было, — требовательно сказала Рагна.
— Ну, элдормен Уилвульф, как обычно, ехал на Клауде, а я прямо за ним. — Бада говорил кратко, как и положено настоящему воину, и Рагна была ему благодарна за безыскусную речь. — Вдруг мы наткнулись на викингов на берегу Экса, в нескольких милях вверх по течению от Эксетера. Они только-только разграбили какую-то деревню и грузили добычу на корабль. Цыплят таскали, эль, деньги, один теленка гнал. Элдормен спрыгнул с коня и ударил одного викинга мечом, наповал сразил, но сам поскользнулся в прибрежной грязи и упал. Клауд на него наступил, и элдормен будто помер. Я не успел помешать, на меня как раз напали. Кучу викингов мы перебили, остальные сбежали на корабле, и тогда я вернулся. Элдормен дышал и даже пришел в себя.
— Спасибо, Бада.
Рагна увидела, что в дверях стоит Хильди и внимательно слушает. Она поманила повитуху к себе.
Хильди, невысокая женщина лет пятидесяти, полностью седая, опустилась на колени рядом с Уилвульфом и тщательно осмотрела его голову. Затем осторожно, кончиками пальцев, коснулась шишки, чуть надавила. Уилф вздрогнул, не открывая глаз. Потом Хильди раздвинула ему волосы и обнажила кожу.
— Смотри, — сказала она Рагне.
Повитуха приподняла лоскут содранной кожи, показывая трещину в черепе элдормена. Впечатление было такое, будто кость частично отломилась.
— Это объясняет кровь на его одежде, — пояснила Хильди. — Но кровотечение давно прекратилось.
Уилф открыл глаза.
— Ты помнишь, как тебя ранили? — спросила повитуха.
— Нет.
Она подняла правую руку, выставив вверх три пальца.
— Сколько пальцев?
— Три.
Тогда она подняла левую руку с четырьмя пальцами.
— А теперь сколько будет всего?
— Шесть.
Рагна встревожилась.
— Уилф, ты плохо видишь?
Он не ответил.
— Думаю, со зрением у него все в порядке, — сказала Хильди, — а вот мыслит он, боюсь, путано.
— Боже всемогущий!
— Уилвульф! — позвала Хильди. — Как зовут твою жену?
— Рагна. — Он улыбнулся, и Рагна невольно улыбнулась в ответ с несказанным облегчением.
— А короля как зовут?
Он долго молчал, но ответил:
— Король.
— А его жену?
— Забыл.
— Можешь назвать по именам братьев Иисуса?
— Святой Петр…
Все знали, что братьями Иисусу приходились Иаков, Иосия, Иуда и Симон[46].
— Какое число идет после девятнадцати?
— Не знаю.
— Что ж, отдыхай, элдормен Уилвульф.
Он послушно закрыл глаза.
— Заживет ли рана? — не утерпела Рагна.
— Кожа вырастет снова и закроет отверстие, но я не уверена, срастется ли кость. Он должен лежать неподвижно, насколько это возможно, хотя бы несколько недель.
— Я прослежу за этим.
— Надо обвязать ему голову, чтобы он меньше ею шевелил. Поить разбавленным вином или слабым элем, кормить супом.
— Ясно.
— Хуже всего, сдается мне, почти полная потеря памяти. Трудно сказать, насколько все серьезно. Он помнит твое имя, госпожа, но забыл, как зовут короля. Может сосчитать до трех, но не до семи, уж тем более не до двадцати. Тут ничего посоветовать не могу, разве что помолиться. После ранения головы бывает по-разному: одни поправляются, другие нет. Больше мне сказать нечего. — Хильди покосилась на дверь, в которую как раз кто-то вошел, и прибавила: — Прочие лекари тоже не помогут.
Рагна проследила за ее взглядом. Гита привела отца Годмера, священника из собора с познаниями в целительстве. За грузным мужчиной с бритой головой шагал более молодой священник.
— Что здесь делает повитуха? — сурово произнес Годмер. — Отойди, женщина, пропусти меня к страждущему.
Рагна чуть было не отослала его прочь. Хильди она доверяла куда больше. Впрочем, второе мнение лишним не будет. Она отодвинулась, и все остальные тоже посторонились, освободив место Годмеру.
Тот встал на колени рядом с Уилвульфом. Действовал он намного грубее, чем Хильди, когда священник притронулся к отеку, элдормен застонал от боли.
Рагна сдержала негодующий возглас.
Уилф открыл глаза:
— Ты кто такой?
— Ты меня знаешь, — ответил Годмер. — Или забыл?
Глаза элдормена закрылись.
Годмер повернул голову раненого набок, заглянул в ухо, затем в другое. Хильди чуть подалась вперед, как бы намереваясь его остановить, а Рагна попросила:
— Осторожнее, святой отец.
— Я знаю, что делаю, — надменно отозвался Годмер, но стал действовать мягче. Он открыл Уилфу рот и заглянул внутрь, затем приподнял веки и наконец принюхался к дыханию, после чего встал.
— Налицо избыток черной желчи, особенно в голове, — заявил он. — Отсюда усталость, вялость и потеря памяти. Следует вскрыть череп и выпустить желчь. Подай мне бурав.
Молодой священник передал старшему инструмент наподобие тех, какими плотники сверлили небольшие отверстия. Заостренное железное сверло вкручивали в тетиву лука, когда его крепко прижимали к доске и двигали рукоять лука взад и вперед, сверло вращалось и прорезало дерево.
— Сейчас я просверлю отверстие в черепе, дабы выпустить наружу накопившийся гумор, — объявил Годмер.
Хильди приглушенно вскрикнула.
— Погоди, святой отец, — вмешалась Рагна. — У него и так дырка в черепе. Будь дело в избытке жидкости, как ты говоришь, она давно должна была вылиться.
Годмер захлопал глазами. Рагна поняла, что он не удосужился приподнять сорванную кожу, а потому ничего не знал о трещине в черепе Уилфа. Впрочем, священник быстро оправился, горделиво распрямился и возмущенно процедил:
— Женщина, ты подвергаешь сомнению суждение человека, обучавшегося врачеванию?!
Рагна нисколько не устрашилась:
— Как жена элдормена я подвергаю сомнению суждения всех людей и подчиняюсь лишь своему мужу. Благодарю за осмотр, святой отец, хотя я тебя не приглашала, и непременно запомню твой совет.
— Я позвала отца Годмера, потому что он лучший целитель во всем Ширинге, — подала голос Гита. — У тебя нет права отказывать элдормену в предписанном лечении.
— Вот что я тебе скажу, свекровь, — не сдержалась Рагна. — Я перережу горло любому, кто попытается проделать еще одну дырку в голове моего мужа. А теперь проваливай и не забудь прихватить своего ненаглядного святошу! Прочь из моего дома!
Годмер ахнул. Пожалуй, он оскорбился, а со стороны Рагны именовать его святошей, да в глаза, было сродни святотатству, однако ей было наплевать. Высокомерие Годмера делало его опасным. По своему опыту Рагна знала, что священники, изучавшие врачевание, редко кого-либо исцеляли, зато больным часто становилось хуже от их предписаний.
Гита что-то пробормотала. Годмер кивнул, дернул подбородком и удалился, сжимая в руке лук со сверлом. Помощник последовал за ним.
Вокруг было чересчур много тех, кто прямо сейчас не мог принести ни малейшей пользы.
— Прошу уйти всех, кроме моих слуг, — сказала Рагна. — Элдормену нужны тишина и покой, чтобы он пошел на поправку.
Ее послушались.
Она снова нагнулась к Уилфу.
— Я позабочусь о тебе, — пообещала она. — И, как в последние полгода, буду управлять твоими владениями от твоего имени.
Он промолчал.
Тогда она спросила:
— Ты мог бы ответить еще на один вопрос?
Он открыл глаза, его губы сложились в призрак улыбки.
— Что самое важное для меня как твоей заместительницы?
Ей показалось, что на его лице промелькнуло осмысленное выражение.
— Назначь нового командира.
Он опять закрыл глаза.
Рагна села на табурет, подложив под себя подушку, и задумалась. Судя по всему, Уилф дал ей четкие указания, пребывая в сознании. Получается, поход еще не завершен, викинги продолжают бесчинствовать. Людям Ширинга нужно собраться с силами и снова идти в бой. А для этого необходим новый вожак.
Уинстен наверняка станет настаивать на своем брате Уигельме. Этого Рагна боялась: чем больше власти приобретает Уигельм, тем больше у него возможности оспорить, рано или поздно, ее полномочия. Решено, она выберет шерифа Дена, человека опытного и добросовестного.
В окружном суде, где большинство решений принималось общим согласием, она часто добивалась своего личным обаянием, однако теперь обаяние, как предвидела Рагна, вряд ли поможет. Твердолобые мужчины не склонны слушать женщин, неискушенных в ратных делах. Действовать придется исподволь.
Уже наступил вечер, время пролетело незаметно.
Рагна подозвала Агнес:
— Ступай к шерифу Дену и попроси его срочно прийти ко мне. Не надо его ждать, я не хочу, чтобы люди узнали, что я его вызвала. Пусть все выглядит так, будто он услышал новости и пришел навестить элдормена, как все остальные.