им кружили машины огневой поддержки, грозно наставившие вниз стволы пушек и обтекатели висевших под плоскостями ракет.
Волна за волной, геликоптеры ныряли к дымившейся земле, высаживая увешанных оружием бойцов. Каждый, в том числе и полковник Макгуайр, поверх камуфлированного комбинезона носил кевларовый бронежилет PASGT-V, а сверху еще и разгрузочный жилет, карманы которого были набиты снаряженными магазинами, гранатами и всякой мелочью вроде перевязочных пакетов. Каждый, от рядового до командира, крепко сжимал в руках винтовку М16А2 или карабин М4А1 и был готов без колебаний пустить его в ход, лишь увидев цель.
– Пошли, пошли, – орали взводные сержанты, подгоняя бойцов, выпрыгивавших из опустившихся на бетон "Блэк Хоков". – Живее, занять оборону! Обезопасить зону! Пошли, парни, бегом!
Десантники, едва ступив на русскую землю, еще исходившую дымом, бросались к ближайшим укрытиям, чтобы оттуда встретить кинжальным огнем паническую, суматошную контратаку ошеломленного противника. По периметру зоны высадки занимали позиции пулеметные расчеты, уткнув в выщербленный бетон сошки и грозно наставив увенчанные пламегасителями стволы тяжелых М240 и ручных M249 SAW на руины казарм и прочих построек, разрушенных залпами ракет едва ли не до самого фундамента. Другие бойцы вскидывали на плечи пластиковые трубы противотанковых гранатометов, готовые встретить появление страшных русских танков залпами реактивных гранат.
– Подготовить минометы, – рычал свирепый сержант, подгоняя и без того спешивших бойцов, торопливо присоединявших к шестидесятимиллиметровым стволам треноги и увесистые опорные плиты. – Шевелитесь, если хотите пожить еще немного!
Бойцы, уже почти привыкшие не замечать криков вечно недовольных командиров, шевелились и без понуканий. На подходе было и более мощное оружие, но пока легкие минометы М224 – всего по два на каждую роту – оставались основой огневой мощи точно горох сыпавшихся на русский бетон десантников, и те старались, как могли, приводя свою главную надежду в готовность к немедленному применению. Пока одни собирали разобранные для удобства транспортировки на части минометы, другие вытаскивали из грузовых кабин вертолетов ящики с минами и волокли их на огневые позиции.
На ровном месте, буквально посреди чистого поля, с которого можно было в мгновение ока смести незваных гостей, возникала оборона, с каждой секундой все более прочная, способная выдержать все более мощный удар противника. Полковник Макгуайр мог гордиться в эти секунды каждым своим солдатом, сейчас показывавшим всю выучку, всю подготовку. Клацали затворы штурмовых винтовок, тяжелые подошвы армейских ботинок с хрустом превращали в прах выбитые взрывами куски бетона, кричали сержанты, им вторили лейтенанты, кривившие лица в яростных гримасах, но не было слышно лишь одного – звуков ответных выстрелов.
– Какого черта, – полковник Макгуайр, встав во весь рост, но по-прежнему держав карабин наизготовку, обвел взглядом открывшуюся ему панораму разрушения. – Где же противник? Дьявол, неужели эти русские совсем перестали считать себя мужчинами?
Доставивший полковника на аэродром вертолет уже взлетел, присоединяясь к парившей над Грозным стае, а на его место спешил другой геликоптер. Но происходящее за спиной мало заботило офицера. Полковник покосился на остов сгоревшего русского вертолета, громоздившийся в сотне метров справа, на краю летного поля. Кажется, это была десантная "птичка" типа "Хип", но Макгуайр не мог сказать этого с полной уверенностью – прямое попадание неуправляемой ракеты превратило геликоптер просто в массу искореженного металла. Точно такую же, какой стал "Блэк Хок", так неудачно нарвавшийся на залпы зенитной установки "Шилка". Жизни не меньше дюжины хороших парней разом оборвались, когда первый же снаряд вспорол борт вертолета, отправляя мощную машину в короткий стремительный полет к земле. И сама "Шилка", точнее, то немногое, что осталось от нее после ответных залпов "Апачей", все еще державшихся поодаль в готовности поддержать огнем десант, громоздилась неподалеку, этакий стальной гроб для горстки смельчаков, нашедших в себе силы дать отпор.
– Полковник, сэр, рота "Альфа" заняла позиции, – выкрикнул в лицо Эндрю Макгуайру побежавший капитан, торопливо приложив ладонь к каске. – Зона высадки зачищена, сэр. Мы удерживаем периметр и готовы к любым неожиданностям, сэр!
– Сопротивление?
– Ни намека, сэр, – помотал головой капитан, придерживая висевшую на груди штурмовую винтовку М16А2. – Все русские куда-то исчезли. Всюду только трупы, сэр!
Совсем иного приема ждал командир десантного батальона, и потому странное затишье вселяло еще большую неуверенность и страх, чем звучавшая бы над аэродромом канонада. Все казалось бы намного проще, если бы в лицо десантникам, еда успевшим покинуть вертолеты, хлестали свинцовые струи, если бы на них накатывали, лязгая гусеницами, русские танки, плевавшиеся губительным огнем. В бою думать просто нет времени – только успевай жать на курок, а сейчас в голову невольно приходили всякие странные мысли, по большей части тревожные и пугающие.
– Проклятье, в Ираке все было куда хуже, – презрительно сплюнул под ноги, едва не угодив в валявшегося рядом покойника, единственного русского, которого пока довелось увидеть, полковник. – Свихнувшиеся гвардейцы Саддама доставили нам куда больше проблем, да еще чертова жара! Продолжайте вести наблюдение, капитан, – приказал Макгуайр, словно только вспомнив о стоящем рядом офицере. – Вышлите разведывательные группы, пусть они осмотрятся. Видит Бог, я ждал от русских чего-то большего.
– Есть, сэр, – гаркнул капитан, придав лицу поистине зверское выражение. – разрешите идти, сэр?
Полковник открыл рот, но не успел произнести ни звука. Видимо, на небесах кто-то обратил внимание на жаждавшего боя командира, решив не разочаровывать того, кто явился на чужую землю за смертью, чужой или своей, без всякой разницы. В рокоте винтов не были слышны залпы зенитного орудия, как и ответные выстрелы, но мощный гул реактивных турбин заглушил все эти звуки, и полковник, запрокинув кверху голову, увидел, как огненная нить трассирующих снарядов, наискось прошив широкими стежками небо, впилась в прошедший над крышами разрушенных строений вертолет "Кайова", превратив винтокрылую машину в огненный шар. Пылающий остов вертолета упал в самую гущу бойцов, сминая их, расшвыривая, точно куклы, и покатился как раз туда, где стоял командир батальона.
– Сэр, в укрытие, быстрее, – крикнул капитан, сбивая Макгуайра с ног. – О, черт, нам всем конец!
Проскрежетав по бетону, вертолет, искореженный, утративший форму, остановился в нескольких ярдах, сбив по пути еще пару солдат, не успевших убраться с пути страшного снаряда. А затем небо словно обрушилось на землю, и неведомая сила отбросила полковника в сторону, воздев его на несколько футов над землей и со всего маху приложив о бетон. Последним, что увидел командир батальона, прежде чем его сознание угасло, был пронесшийся над летным полем русский штурмовик "Фрогфут", яростно изрыгавший пламя.
Сергей Кукушкин почти не почувствовал отдачи орудия, полностью поглощенной девятнадцатью с половиной тоннами взлетной массы его "Грача", но видел, как взорвался в воздухе вертолет, пилоты которого даже не поняли, откуда явилась их смерть. "Кайова", хрупкая игрушка, по глупой прихоти кем-то брошенная в бой, буквально развалилась в воздухе, приняв своим фюзеляжем несколько тридцатимиллиметровых снарядов, а капитан, рванув штурвал, уже направил штурмовик к следующей цели.
– Вали их, Андрюха, – с азартом крикнул в эфир Кукушкин, разворачивая своего "Сухого" в направлении заходившего на посадку вертолета, хищно-сплющенного "Блэк Хока". – Гаси все, что здесь летает! Летать должны только мы, мать их!
Открыть огонь Сергей не успел – его опередил Семенов. С законцовки крыла ведомого штурмовика соскользнула огненной стрелой ракета "воздух-воздух", буквально впившись в борт американского вертолета, и тот, охваченный огнем, совершив немыслимый кульбит, рухнул на летное поле, по которому врассыпную бросились уже оказавшиеся на земле десантники.
– Отставить ракеты, черт возьми, – приказал Кукушкин. – Экономь боекомплект, Андрей!
В эфире творилось нечто невообразимое, шквал помех глушил передачу, не позволяя надежно связываться даже с тем, кого отделяли считанные сотни или даже десятки метров. И все же Сергей кричал, напрягая связки, будто так его голос мог вернее пробиться сквозь пелену помех.
– У нас не будет второго шанса, этот вылет – последний, – напомнил капитан своему товарищу. – По воздушным целям работать только из пушки!
– Принял, Серега! Погнали!
И в страшном сне никому здесь еще какой-то час назад не могло присниться, что пилотам придется вести воздушный бой. Целью и главным противником штурмовиков были шайки боевиков, прятавшиеся в горах. Все, что они могли – огрызаться зенитными ракетами, и для этого каждый из "Грачей" нес полный комплект отстреливаемых ложных целей, а также цезиевую лампу "Сухогруз", своими вспышками способную будто зачаровывать инфракрасные головки наведения "Игл" или "Стингеров". Не нужны были даже станции радиоэлектронного подавления "Сорбция", установленные в контейнерах на конце каждой консоли – им просто некого было "обманывать" импульсами электронных помех.
И в страшном сне не могло присниться никому еще час назад, что будет твориться в небе над Грозным. Техники, снаряжавшие штурмовики, постарались на славу, но они не были провидцами и не могли знать, с каким врагом придется схлестнуться над чеченскими горами пилотам. Под каждой плоскостью обоих "Грачей" висели на пилонах по паре двадцатизарядных блоков неуправляемых ракет С-8 в разном снаряжении, и с обычными фугасными боеголовками, и со стальными иглами, и даже С-8ДМ с термобарической боевой частью, способной выжечь врага, затаившегося на дне глубокого ущелья. Восемьдесят ракет, арсенал, более чем внушительный, когда враг – лишь горстка вооруженных автоматами бандитов, дополняли четыре бомбовые кассеты РБК-250. И все это превращало "Сухого" в настоящий комбайн смерти.