Это была ювелирная работа, сложная, требующая не только ловкости рук, но и немалой выдержки – самолеты, прочно сцепленные вместе, сближались на считанные десятки футов, и любая ошибка могла привести к столкновению. И здесь уже много зависело от пилота, не даром командир экипажа, не доверяя электронике, собственными руками стиснул штурвал. В течение нескольких минут требовалось выдержать скорость, сохраняя безопасную дистанцию, а здесь, на высоте, в царстве воздушных потоков, прихотливо играющих даже многотонным "Боингом", точно невесомой пушинкой, это было весьма нелегкой задачей.
От них двоих – оператора и первого пилота – во многом зависел успех, но и остальные члены экипажа не считали себя пассажирами. Каждый следил за показаниями приборов, готовый мгновенно сообщить о любой неполадке, ведь здесь, в небе, нет места зряшному риску и бесшабашной удали, хотя с земли порой все выглядит совсем иначе.
– Готово, – бесстрастно произнес оператор, когда счетчик замер на нужной отметке. – Есть первый. Заправка завершена, отсоединяю штангу. Контакт прерван!
"Страйк Игл", вновь оказавшись в свободном полете, ушел в сторону, возвращаясь на прежний курс, но лишь для того, чтобы уступить свое место следующей машине, пилот которой тоже в напряжении следил за мечущейся перед фонарем, казалось, на расстоянии вытянутой руки, штангой. А на борту заправщика оператор, переведя дыхание, приготовился продолжить свою работу – свой порции живительной влаги ждали еще пять истребителей, словно почетный эскорт, следовавших за летающим танкером.
Одна за другой, крылатые машины приближались к танкеру, чтобы, заполнив баки, продолжить полет. А заправщик, избавившись от опасного, прежде всего, для самих себя, и такого важного груза, опустошив скрытые в фюзеляже емкости с горючим за считанные минуты, наконец, мог оставить свою вахту, ложась на обратный курс и следуя на базу.
– Поздравляю, джентльмены, – чуть устало, с явной гордостью, произнес командир экипажа, обведя взглядом сосредоточенные лица своих людей. – Работа сделана. Пора отправляться за заслуженной наградой!
Летчики ответили кривыми ухмылками и невнятным бормотанием, переглядываясь между собой. Их не покажут в выпусках новостей – по крайней мере, если очередной вылет завершится в обычном режиме, без катастроф – им не будет жать руки президент, вручая медали. Это удел других людей, таких же офицеров ВВС, уносящихся сейчас на восток со скоростью звука. Тем, кто сидел под каплевидными фонарями стремительных истребителей, предстояло рисковать своими жизнями, насмерть сойдясь в бою с самым мощным противником, и сокрушить его – иначе эта война теряла всякий смысл.
Но победа, если она будет, в любом случае окажется невозможной без неприметного труда заправщиков, пилотов транспортных машин, питающих этот механизм разрушения, катящийся сейчас к русским границам. Каждый член экипажа "Стратотанкера" знал это, и потому был готов смириться со своей безвестностью. И никто не подозревал, что здесь, на границе воздушного пространства Германии, им все же суждено окунуться на мгновение в пламя войны.
– Рамштайн, я Джульетт-шесть, – произнес командир экипажа, прижимая ко рту усик микрофона. – Выполнил дозаправку ударной группы точно по графику. Прошу вашего разрешения вернуться на базу, Рамштайн!
В баках "Стратотанкера" еще оставалось немало горючего, и часть его при острой необходимости – обыденной, то есть, вещи на любой войне – могла быть передана другим самолетам. А это означало, что вахта КС-135А над суровыми водами Балтики могла продолжаться. В прочем, сейчас нужды в этом не было.
– Понял вас, Джульетт-шесть, – почти мгновенно откликнулся диспетчер, находившийся в сотнях миль отсюда на земле. – Возвращайтесь. Мы готовы принять вас!
Взглянув на мгновенно повеселевшие лица своих товарищей, своих подчиненных, первый пилот повернул колонку штурвала, задав летающему гиганту новый курс. Развернувшись затупленным носом на юго-запад, КС-135А "Стратотанкер" направился к берегам Германии, и дальше, к своей базе. Но на пути заправщика возникло неожиданное препятствие.
"Доблестный удар" заставил содрогнуться многих, в том числе и тех, кто ни на миг не задумывался об участии во внезапно начавшейся войне. Пилоты Люфтваффе давно не знали таких дней, когда в небе находилось все, способное летать и сражаться. Десятки боевых самолетов поднялись в воздух еще до рассвета, заставляя мирно спавших обывателей испуганно вскакивать с постелей под рев турбин уходящих в поднебесье крылатых машин. И причиной такого переполоха оказались американцы, их война, начавшаяся совершенно внезапно не только для одних лишь русских.
Взметенные по тревоге пилоты бежали к своим машинам, вокруг которых еще суетились заспанные техники, не ожидавшие ничего подобного, и теперь спешно готовившие истребители к вылету. И они взлетали, разбегаясь по озаренным мертвенно-белым светом прожекторов полосам летных полей, чтобы в едином порыве устремиться на север, в сторону побережья.
– Безопасность воздушных рубежей родины – ваш священный долг, господа офицеры, – веско произносили командиры "гешвадеров" и "штаффелей", глядя в насупленные, полные внимания и тревоги лица своих пилотов, в молчании слушавших приказ. – Ни один чужой самолет не должен даже приблизиться к нашим берегам. Пусть ваши жены и дети не услышат на этот раз грохот взрывов. Война не должна вновь ступить на нашу землю, и вы сделаете все, чтобы так оно и было!
Нет, ни один самолет германской авиации не принимал участия в этом наступлении. Звездно-полосатая армада обрушилась на границы России, методично круша оборону едва ли что-то успевшего понять противника, а пилотам Люфтваффе досталась иная работа. Сменяя друг друга, эскадрильи барражировали над морем, ожидая, что из-за горизонта в любой миг могут показаться стаи самолетов с красными звездами на килях и с горящими жаждой мести пилотами. И тогда парням, что сидели в кабинах "Фантомов" и "Торнадо", придется вспомнить, как прежде сражались в этом небе их деды, защищая любимый Рейх.
На самом деле мало кто верил, что русские смогут нанести ответный удар, а даже если и смогут – с востока примчатся не самолеты, а ракеты, несущие под головными обтекателями ядерный огонь, испепеляющий целые города. И тогда истребители вряд ли помогут, но все равно пилоты не покидали свой пост, терпеливо ожидая очередного приказа с земли.
– Орел-три, я Гнездо, доложите обстановку.
Пилот истребителя EF-2000 "Тайфун", услышав голос диспетчера в наушниках, привычно коснулся переключателей, послушно произнеся в ответ:
– Я Орел-три, нахожусь в квадрате десять. Посторонних целей в воздухе не наблюдаю, продолжаю патрулирование.
– Вас понял, – отозвались с земли. Там, разумеется, тоже видели все, творящееся в небе, на десятки, сотни километров, но это не означало, что летчикам стоит расслабляться. – До связи, Орел-три!
Командир истребительной эскадрильи "Ягдгешвадер-73", завершив стандартный радиообмен, повторявшийся с казавшейся уже утомительной регулярностью, щелкнул переключателем, вновь оказавшись отрезанным от мира тонкой обшивкой своего самолета. В прочем, не столь уж и тонкой – керамическая броня, укрывавшая летчика со всех сторон, могла выдержать очередь из крупнокалиберного пулемета в упор, а это чего-то да стоило.
С высоты семь тысяч метров майор Фриц Келлер мог взглядом пронзать пространство на много километров окрест, замечая все и вся. А уж при помощи сложнейшей техники, которой вдоволь было скрыто под композитными пластинами обшивки "Тайфуна", возможности пилота возрастали в десятки раз, всерьез позволяя ощутить себя почти богом, из поднебесья способным разить любого врага.
Истребитель был послушен, чувствуя твердую руку виртуозного пилота. Машина покорно отзывалась на любое движение, даря человеку великолепный, поистине счастливые минуты свободы, которую ничто не сковывало здесь, над периной облаков, затянувших землю, так, что казалось, будто самолет летит над бескрайней заснеженной равниной, протянувшейся до самого горизонта.
Это были минуты подлинной радости, познать которую дано немногим, но Фриц Келлер оказался одним из этих избранных. Майор был уверен в своей машине – он, успевший подняться в воздух почти на всем, что могло летать, знал в этом толк. Пилоту довелось сидеть за штурвалом и F-4F "Фантом", громадного, неповоротливого и дьявольски прожорливого, точь-в-точь как все американские автомобили, и "Торнадо", этого детища европейской кооперации, от которого втайне давно мечтали избавить ВВС многих стран, и даже русского МиГ-29, одной из тех машин, что достались Люфтваффе после воссоединения Германии, да как-то незаметно вдруг стали основой противовоздушной обороны страны. Кроме того, побывав на авиашоу и просто с дружескими визитами на авиабазах соседних стран, летчик смог ощутить норов вездесущего американского F-16C "Фатинг Фалкон" и французского "Мираж-2000" – "звезд" четвертого поколения истребителей, ровесников русского "МиГа". Майору Келлеру было, с чем сравнивать.
Разумеется, "древний" истребитель F-4F "Фантом", несмотря даже на глубокую модернизацию – оставшиеся в строю Люфтваффе самолеты получили возможность применять новейшие ракеты "воздух-воздух" AIM-120A AMRAAM, в том числе, благодаря установке нового радара "Хьюз" AN/APG-65, такого же, как на ранних версиях "Фалкона" – едва ли был способен на равных соперничать в небе с истребителями последнего поколения. Но и они были далеко не ровней друг другу. Французский "Мираж" оказался на удивление быстрой машиной, но маневренность его была отнюдь не на высоте, точно так же, как и F-16C, с недостатками которого можно было мириться, лишь помня об истинной многофункциональности американского истребителя. Но майор Келлер, что бы и кто бы ни говорил, твердо верил в одно – в воздушном бою ни "янки", ни "французу" не удалось бы продержаться и пяти минут против великолепного МиГ-29.
Пожалуй, русская машина была ближе всех к идеалу настоящего истребителя, воздушного бойца, а не гибрида-бомбовоза, даром, что освоенная майором модификация относилась к самым ранним, уступавшим, должно быть, и тем "МиГам", что ныне пилотировали сами русские. Правда, приборное оснащение выглядело бедновато, да и сами механические индикаторы со стрелками и круговыми шкалами циферблатов казались явным анахронизмом в сравнении с многофункциональными цветными дисплеями американских самолетов, но ведь и те получили подобное оборудование не сразу. К тому же