– Внутрь, все внутрь, – вопил генерал, не отпуская гашетку пулемета, содрогаясь, изрыгавшего потоки свинца. – Штурм!
Пехотинцы Двенадцатой бронетанковой бригады, следуя за двинувшимися ко дворцу бронемашинами, слыша свист пролетавших над головами в обе стороны пуль и снарядов, бросились вперед, напарываясь на автоматные очереди, погибая под осколками выброшенных из окон ручных гранат, и все же спустя две минуты первый взвод, потеряв треть бойцов, оказался в стенах дворца, сметя оказавшихся на его пути гвардейцев без всякого сожаления. Верившие в свою правоту солдаты шли в бой без колебаний, с легкостью расправляясь с теми, кого еще вчера считали своими товарищами и даже братьями.
– Господин генерал, мы во дворце, – прозвучал по рации радостный доклад одного из батальонных командиров. – Внешнее кольцо обороны прорвано. Гвардейцы оказывают отчаянное сопротивление! Никто и не думает отступать, они дерутся до конца, до смерти, не оставляя свои позиции!
– Только вперед, – непререкаемым тоном приказал Аль Шаури. – Не щадить никого! Забудьте о жалости, лейтенант, это всего лишь предатели, мерзкие отступники! Уничтожайте всех, кто станет на вашем пути!
Все больше солдат, облаченных в пустынный камуфляж, давно пропитавшийся потом и пороховой гарью, исчезало внутри дворца, из которого доносилась автоматная стрельба, перемежаемая хлопками взрывающихся гранат. И сам командующий бригадой, схватив лежавший на расстоянии вытянутой руки пистолет-пулемет "Хеклер-Кох" МР-5А2, штатное оружие ссаженного с танка командира, выбрался из люка, и, уже спрыгнув на землю, передернул затвор, изготовив "хеклер" к бою.
Грохот танковых орудий сходил на нет, и лишь изредка пушки "Абрамсов" выплевывали очередной снаряд, чтобы "заткнуть" окно, превращенное защитниками дворца, не собиравшимися так просто покидать позиции, в амбразуру, и плевавшееся раскаленным свинцом в лица наступавших. Пушки сделали свое дело, загнав врага в мышеловку, хотя сами гвардейцы, наверное, всерьез рассчитывали, что толща каменных стен послужит им надежной защитой до подхода подкреплений. Что ж, они могли верить в это – десятков двадцатипятимилиметровых снарядов, легших в круг диаметров не более ярда, не хватило, чтобы "продолбить" камень. Там, за стенами, затишье многим уже должно было показаться победой, но на самом деле бой, если вдуматься, едва успела начаться.
– Вперед, мои воины, – сверкая глазами, хрипло выдохнул Аль Шаури, ощутивший сладостное волнение. Предстояло самое сложное и опасное – ближний бой, грудь на грудь, когда не превосходство в огневой мощи, не число стволов, а стойкость и мужество бойцов, скорость их реакции, только и способны принести победу. И генерал верил, что его солдаты не подведут. – В бой! Да пребудет с нами воля Аллаха!
Махнув рукой, увлекая за собой державшихся подле своего командира штабных офицеров, сопровождаемых взводом пехоты, "почетной охраной" и последним резервом командующего, Мустафа Аль Шаури бросился к дворцу, не обращая внимания на редкие пули, еще свистевшие рядом. Последний акт этого представления требовал его непосредственного участия, и генерал, помня, что стоит на кону, был готов рискнуть. Его бой продолжался.
Глава 6Запоздалое вмешательство
Вашингтон, США – Эр-Рияд, Саудовская Аравия
20 мая
Реждинальд Бейкерс не успел покинуть Белый Дом, получив лишь возможность расслабиться, уединившись в отдельном кабинете, чтобы привести в порядок мысли. Президент, ожидавший любых вестей с Аравийского полуострова, не закончил заседание Совета безопасности, но лишь объявил перерыв, и потому сейчас резиденции главы Соединенных Штатов превратилась в подобие отлично охраняемого отеля. В прочем, шеф АНБ не возражала против того, чтобы погостить на капитолийском холме – в отличие от Джозефа Мердока Бейкерс не сомневался, что новости из Эр-Рияда последуют в самом скором времени.
Время тянулось медленно, и глава Агентства национальной безопасности, устав глотать до горечи крепкий кофе, откинулся на спинку удобного кресла, закрыв глаза. Извне, из просторных коридоров, погруженных в тишину, нарушаемую лишь приглушенными шагами людей из Секретной службы, не доносилось ни звука, и это спокойствие невольно убаюкало начальника разведывательной службы. Услышав осторожный, но требовательный стук в дверь, Реджинальд Бейкерс выпрямился, проведя по лицу левой рукой, словно для того, чтобы смахнуть остатки дремы.
– Мистер Бейкерс, сэр, – перешагнув через порог, агент Секретной службы, плечистый крепыш шест футов роста, мгновенно отыскал гостя, устроившегося в дальнем углу погруженного в полутьму кабинета. – Сэр, вас немедленно желает видеть президент Мердок! Прошу следовать за мной, мистер Бейкерс!
– Да, разумеется, – опершись о подлокотники, Реджинальд Бейкерс тяжело поднялся на ноги. Он кивнул, не сумев сдержать раздражение из-за столь бесцеремонно прерванного отдыха, хотя, право же, глава АНБ уже устал ждать, истосковавшись по действиям.
В Овальном кабинете, как выяснилось спустя пару минут – Белый Дом отнюдь не был бесконечным лабиринтом, хотя и хранил в своих стенах множество тайн – ожидали как раз появления Бейкерса. Кроме президента, устало щурившего покрасневшие, воспалившиеся от недосыпания глаза, здесь уже находились и министр обороны, и директор ЦРУ, и глава президентской администрации. Госсекретарь Флипс, нервный, раздраженный, ерзал в кресле, словно не знал, куда деть скопившуюся энергию. Разумеется, здесь же присутствовал и советник по безопасности. Натан Бейл с гордостью и тщательно скрываемой усмешкой смотрел на растерянного Николаса Крамера, а тот, в свою очередь, с явным испугом взирал на самого президента, едва не с открытым ртом готовый внимать любому слову главы государства.
– Прошу, Реджинальд, – Джозеф Мердок указал Бейкерсу на свободное место, и, после того, как агент Секретной службы закрыл снаружи двери, произнес: – Итак, господа, теперь, когда к нам присоединился и глава АНБ, можем продолжить наше совещание. Прошу, Энтони, – кивнул президент, обратив взгляд на госсекретаря.
– Джентльмены, ситуация в Саудовской Аравии резко изменилась. Из посольства в Эр-Рияде сообщили, что в столице идет бой. Мятежники ворвались в город и теперь штурмуют королевский дворец!
– Черт возьми! – только и смог воскликнуть Николас Крамер.
– Взвод Морской пехоты, охраняющей посольство, в полной боевой готовности находится на позициях. Наши люди не покидают посольство. Глава дипломатической миссии опасается, что мятежники могут напасть на посольство.
– Верно, от этих фанатиков всего можно ждать, – подтвердил Роберт Джермейн. – Тем более, когда нам не известны мотивы и цели этого мятежа. Для них все мы – иноверцы, почти не люди. И мы должны быть готовы к неприятностям, господин президент! Нельзя подвергать жизни американцев опасности!
Глава военного ведомства, успевший неплохо изучить нравы и обычаи, царившие на мусульманском Востоке, где, так уж случилось, интересы Соединенных Штатов были сильнее всего, понимал, во что может вылиться этот переворот. И если работники посольства, несколько десятков дипломатов, их жены и дети, еще как-то были защищены – морские пехотинцы были готовы стоять насмерть – то сотни других американцев фактически были в эти минуты отданы на волю мятежников.
Городки нефтяников, разбросанные по всему королевству, охраняли не американские солдаты, а сами саудовцы, и они могли в любой момент из стражи превратиться в тюремщиков… или беспощадных палачей, стоит тому, кто дергал за ниточки заговора, вылившегося в уличные бои, отдать такой приказ. И даже в лучшем случае несколько сотен заложников – это очень серьезный козырь, забыть о котором не в праве даже президент самой могущественной державы в мире.
– Если в мятеже принимают участи армейские части, значит, у Его величества Абдаллы весьма серьезные проблемы, – задумчиво, с некоторой отстраненностью, словно мысли его были далеки от предмета разговора, произнес Джозеф Мердок. – Власть короля серьезно пошатнулась, но мы и впрямь не знаем, кто выступил против него, кто стоит во главе мятежа. А это явно влиятельный человек, раз ему подчиняются, забыв о своей присяге, солдаты королевской армии. Черт возьми, если на то пошло, мне плевать, кто взойдет на трон, но если под шумок какие-нибудь фанатики решат прилюдно казнить хоть одного американца, это будет катастрофа!
– Сэр, необходимо принять самые решительные меры, чтобы защитить жизни и здоровье наших граждан, находящихся в Саудовской Аравии, – вкрадчиво, но непоколебимо заявил Натан Бейл. – Господин президент, это ваш долг, как лидера всей американской нации.
– Вы предлагаете интервенцию, насколько я понимаю? – Николас Крамер вспыхнул, весь подавшись вперед, точно хотел вцепиться своему бывшему заместителю в глотку прямо здесь, перед лицом своего президента. – Кажется, Натан, вам мало того, что творится в России. Над Таллинном еще не рассеялся дым пожаров, еще не все тела погибших американских солдат извлекли из-под развалин, а вы уже опять рветесь в бой!
– А вы предлагаете оставить наших соотечественников, наших братьев на растерзание толпе обезумевших арабов, подстрекаемых своими одержимыми проповедниками? – съязвил не оставшийся в долгу Бейл, которому теперь не было нужды соблюдать хотя бы видимость приличий, как прежде, в бытность пусть высокопоставленным, но все же лишь одним из работников ЦРУ. – Вам по больше душе, когда на главной площади Эр-Рияда будут насаживать на колья отрубленные головы американцев, до последнего веривших, что их страна позаботится о них, господин Крамер?!
Энтони Флипс поморщился, стиснув зубы. Воинственность нового советника по национальной безопасности откровенно бесила госсекретаря, но, положа руку на сердце, тот не мог не признать, что сейчас нужно действовать, остудив горячие головы в Эр-Рияде, пока кто-нибудь не наломал дров.
– Реальность угрозы растет, господин президент, – сухо вымолвил глава Госдепартамента. – Мы должны вмешаться в конфликт.