Дизель В-92С2 взревел всей своей тысячью лошадиных сил, срывая с места боевую машину. Рядом, вливаясь в общий хор, заголосили моторы других танков – две дюжины боевых машин оставались на ходу, и теперь их экипажи, пришедшие в себя, спешили отомстить врагу за гибель товарищей.
– Хрена с два, – со злым задором произнес Белявский, вновь взглянув на своего наводчика. – Янки нас этим фейерверком не остановят! Мы раздавим их! Вперед!
Танки, срываясь с места, пролетали по пепелищу, оставляя в стороне, позади себя, искореженные "туши" других Т-90, оказавшихся ближе всего к месту взрыва чудовищной бомбы. Люди приходили в себя, сознавая, что они сами еще живы, как живы многие из их товарищей, и страх отступал, теснимый яростью. Полк продолжал наступление.
Луч бортового радара "Джойнт Старс" пронзал тьму, безошибочно обнаруживая вражеские танки и бронемашины, лавиной продолжавшие движение на юг. Это было похоже на партию в шахматы – генерал Камински со своего места видел расположение фигур, и своих и чужих, на доске, и, проявляя истинное мастерство полководца, точно умелый гроссмейстер должен был решить, как сделать ход, чтобы быстрее объявить противнику шах и мат, по возможности, не потеряв ни одной своей пешки.
– Сэр, противник продолжает наступление в полосе обороны второго батальона, – напомнил командующему полковник Стюарт. – Наши парни могут не выдержать.
Они сделали все, что могли, создав на пути русской лавины линию обороны буквально из ничего. И генерал Камински надеялся, что этот заслон выстоит перед ударом выдыхающихся врагов. В разведывательных батальонах Второго бронекавалерийского командующий не сомневался – у них достаточно огневой мощи, чтобы отразить атаку измотанных долгим маршем и постоянными атаками авиации русских. Большие опасения вызывала легкая пехота – разгромив ее, противник сможет выйти в тыл, получив свободу маневра. Но, кажется, русские выбрали для себя наименее выгодное направление.
– Генерал, сэр, отдайте приказ, – не унимался Стюарт. – Русские выйдут на наши позиции менее чем через час, если не задержать их!
Занесенный над горсткой американских солдат стальной молот стремительно падал вниз, чтобы растереть в порошок кое-как выстроенную оборону, и все понимали, чем это может грозить. Продвинувшиеся слишком далеко на север батальоны Десятой пехотной, несмотря на приказ об отступлении, остававшиеся глубоко на вражеской территории, окажутся под угрозой окружения, в железном кольце русских танков. И тогда генералу Камински придется бросить в бой свой последний резерв – шесть пехотных аэромобильных батальонов, ожидавших погрузки в вертолеты в Тбилиси.
Четыре с половиной тысячи десантников из Сто первой воздушно штурмовой, готовые хоть к черту в пасть, рвались в бой, но никто не верил, что им, выброшенным в чистое поле, удастся сдержать натиск тяжелых русских дивизий, хотя бы немного замедлить стремительный бросок. И тем более никто не верил, что после этого боя хоть кто-то из десантников вернется домой живым.
– Мы остановим русских сейчас, – решительно произнес Мэтью Камински. – "Апачам" атаковать вражеские танки! Направить туда эскадрилью "бородавочников" немедленно! Мы не подпустим их к пехоте, полковник!
Приказ, промчавшись по волнам радиоэфира, добрался до тех, кто должен был выполнить его, за несколько секунд. Пилоты группы штурмовиков А-10А "Тандерболт" меняли курс, выходя на указанную цель. А лейтенант Эдвард Танака, терпеливо дожидавшийся этого мгновения в бронированной капсуле пилотской кабины своего AH-64D "Апач Лонгбоу", не мешкал, подняв машину вверх, так что геликоптер подскочил над гребнем холма. Такой же маневр выполнили и остальные пилоты, заставляя взмывать над землей свои "Апачи" и "Кайовы", делая их видимыми для русских радаров.
– Цель в захвате, – доложил Джеймс Мерфи. Вынесенный над корпусом вертолета радар позволял вести поиск целей, не покидая укрытия, и теперь стрелку оставалось только сделать выстрел, безошибочно послав в цель одну из своих ракет. – Готов к атаке!
– Пуск!
Противотанковая ракета "Лонгбоу Хеллфайр" сорвалась с пилона, искрой мелькнув в сумраке, и Танака тотчас отжал от себя рычаг управления, заставляя вертолет снова нырнуть к земле. Ракета, снабженная комбинированной системой наведения, сделает все сама – инерциальная система управления, "запомнив" положение цели, выведет снаряд на нужную дистанцию, а там в дело вступит активная радиолокационная головка наведения, которую не обмануть ни дымовой завесой, ни иными приемами. Враг был обречен.
Ночной воздух прочертили следы десятков ракет, выпущенных в одном залпе. Кроме новейших AGM-114L с радарным наведением, таких, как выпущенная Эдом Танакой, на русские танки обрушились более старые "Хеллфайры" AGM-114К с лазерным наведением, выпущенные "Кайовами" и "Апачами" Второго бронекавалерийского полка. Стая противотанковых ракет накрыла колонну вражеских машин, мгновенно утонувшую в пламени.
Антенна радара дивизионного пункта управления "Овод-М-СВ" совершила еще один оборот, выпростав к горизонту нить радиолокационного луча, и на мерцающем круге экрана стали одна за другой, стремительно возникать пульсирующие точки. Их было много, и они были близко.
– Группа воздушных целей прямо по курсу, – почти кричал оператор радара. – Цели низковысотные, малоскоростные. Дальность восемь, высота – до ста метров. Это противотанковые вертолеты!
– Зенитной ракетно-артиллерийской батарее – огонь!
Полк мог противопоставить воздушному противнику немногое – всего три установки "Тунгуска-М" уцелели после первой схватки с авиацией врага, и запас ракет для них, как и снарядов для автоматических пушек, был на исходе. И все же зенитный дивизион, подпиравший спину наступавшим в первой линии танковым батальонам, делал все, что еще было возможно.
– Вижу цель, – докладывали операторы радаров мчавшихся вслед за танками "Тунгусок", ловя в конусы лучей "подпрыгивавшие" над гребнями холмов вражеские вертолеты. – Есть захват!
– Короткая! – звучали отрывистые приказы командиров машин, и, как только самоходки замирали, разворачивая навстречу скрывавшемуся в сумраке врагу массивные башни, следовала другая команда: – Ракетой – огонь! Пуск!
Ночь, окутавшая степь пеленой мрака, не была помехой для сошедшихся в смертельной схватке врагов – лучи радаров пронзали тьму, безошибочно отыскивая цели, и вслед им неслись рукотворные кометы, выпростав за собой огненные хвосты. Зенитные ракеты 9М311, выброшенные из раструбов пусковых контейнеров, закрепленных по бортам башен "Тунгусок", исчезали в сумраке, и только факелы твердотопливных двигателей сверкали, точно вспыхнувшие вновь звезды. А вслед им, обгоняя на лету, мчались ракеты 9М331 комплексов "Тор-М1", на скорости семьсот метров в секунду врезавшиеся в строй американских вертолетов, разрывая на куски винтокрылые машины.
Ракета, примчавшаяся из темноты, вонзилась в борт головного танка Т-90, пронзая броню жгутом кумулятивной струи. Элемент динамической защиты сдетонировал, направленным взрывом отражая сноп пламени, но "Лонгбоу Хеллфайр", оснащенный тандемной боеголовкой, был предназначен как раз для таких случаев. Первый заряд, менее мощный, пробил брешь, заставив сработать "реактивную броню", покрывавшую борт русского танка, а взрыв второго пробил корпус, наполняя огнем боевое отделение. Пламя коснулось разложенных в ячейках автомата заряжания снарядов, и взрыв сорвал с погона башню, отбрасывая ее далеко в сторону.
– Атака с воздуха, – закричал наводчик командирского Т-90К, увидев в окуляры прицела, как взрыв разметал, разнес на куски следовавшую в трех десятках метров впереди боевую машину. – Это вертолеты!
Град противотанковых ракет обрушился на колонну, и танки, атакованные сразу несколькими "Хеллфайрами" с разных сторон, вспыхивали. Многослойная броня, усиленная динамической защитой "Контакт-5", оказалась не в силах выдерживать многочисленные взрывы, и батальон, не видевший противника, не имевший перед собой цели, в которую можно было стрелять в ответ, охватила агония.
– "Штору" в автоматический режим, – уверенный голос Белявского заставил наводчика придти в себя, почувствовав стыд за столь явный страх. – Всем продолжать атаку!
Полковник первым коснулся тумблера, приводя в действие комплекс оптико-электронного подавления ТШУ-1 "Штора". Пилот вынырнувшего из-за пригорка вертолета "Кайова Уорриор" навел лазерный прицел на силуэт танка, успев коснуться кнопки пуска ракет, прежде, чем бортовой компьютер Т-90К, приняв сигнал об облучении, выдал команду, и гранатометы 902В "Туча" залпом выстрелили две дымовые гранаты 3Д17, ставя аэрозольную завесу на пути приближавшейся ракеты. Луч лазера, уткнувшись в преграду, сотканную из мириад крохотных капелек, повисших в воздухе, разбился на множество отражений, и головка наведения "Хеллфайра" увидела множество целей вместо одной, той, на которую указывал летчик. Процессор системы самонаведения не смог справиться с неожиданной проблемой, и ракета ушла в сторону, зарываясь в дымное облако слишком далеко от танка, чтобы повредить ему.
Танки, окутанные мерцающими облаками, с ревом и грозным лязгом мчались вперед, стальным валом подминая под себя степь. А над головами танкистов, всецело поглощенных атакой, уже летели выпущенные в ответ зенитные ракеты.
Дымовая завеса, окутавшая боевые порядки русского полка, лавиной захлестывавшего позиции разведывательного батальона, не была помехой для Эда Танаки и его напарника. Радар "Логбоу" без проблем "видел" сквозь аэрозольные облака, равно как и лучи радиолокационных головок наведения противотанковых ракет, и пилотам, находившимся вне зоны досягаемости русских средств противовоздушной обороны, оставалось только вновь и вновь нажимать на кнопку пуска.
– Цель в захвате! Набор высоты!
Танака потянул на себя ручку управления, заставляя "Апач Логбоу" взмыть над гребнем холма, и Мерфи тотчас выпустил "Хеллфайр" по цели, неразличимой невооруженным взглядом. Чуть менее тридцати секунд – примерно столько противотанковая ракета AGM-114 летела на полную дальность – и еще одна русская боевая машина вспыхнула, словно спичка.