Несмотря на применение знаменитой, полумистической технологии "стеллс", бомбардировщики В-1В не были полноценными "невидимками", тем более теперь, когда мчались быстрее звука на внушительной высоте, а не укрывались за гребнями холмов, прижимаясь в поисках спасения к земле. Однако такое поведение отнюдь не было проявлением беспечности или никому не нужной сейчас удали.
– Русская авиация уничтожена на аэродромах или в боях, – успокоил своих товарищей командир экипажа ведущей машины. Под крылом "Лансера" раскинулась до края земли русская земля, земля, где никто не звал гостей, отнюдь не с добром пришедших сюда. – Большая часть радаров тоже разбомблена. Нужно опасаться только мобильных зенитных комплексов, но те обладают слишком малой дальностью действия, чтобы всерьез угрожать нам.
– Вот бы удивились те, кто создавал в свое время SA-10, – язвительно усмехнулся второй пилот.
– "Гладиаторы" стали одними из первых целей, уничтоженных нашими парнями, – спокойно ответил командир. – Все, что есть у русских – комплексы малой дальности, вроде SA-15. И их огонь нам еще предстоит испытать на себе, парни!
"Лансеры" мчались, обрушивая мерный гул мощных турбин на сдавшуюся в ужасе, вновь ощутившую поступь вражеских армад, землю, в которую страшными семенами смерти уже упали первые бомбы, оставив после себя чудовищные "шрамы" воронок на месте жилых домов и воинских казарм. Конечная цель этого полета находилась где-то на границе Тверской и Новгородской областей. Где-то – потому что она не была неподвижной, перемещаясь, пусть и не всегда кратчайшим путем, на северо-запад, в направлении Санкт-Петербурга, причем с весьма внушительной скоростью, порядка шестидесяти километров в час. Она состояла из множества кажущихся ничтожными частичек-клеточек, однако была достаточно крупной в совокупности, чтобы оказаться видимой даже из космоса.
Спутник радиолокационной разведки "Лакросс" парил в безвоздушном пространстве, обратив к подернутой облачной дымкой поверхности голубой планеты лепестки антенн бортового радара. Облака, равно как дым или ночная тьма, та самая, какую еще называют чернильной, не были помехой для этого "всевидящего ока". А потому, мазнув невидимым щупальцем луча несколько раз по указанному наземным оператором квадрату, спутник обнаружил цель, а через несколько мгновений об этом знали и на земле, прежде всего, в штабе операции "Доблестный удар", входившей в заключительную стадию.
– Скопление техники противника в квадрате Танго-семь, – скороговоркой доложил генералу Эндрю Стивенсу один из младших офицеров, вернее, доложила – подчиняясь повальной феминизации и этот лейтенант, приобщенный к святая святых, руководству операции "Доблестный удар", оказался миловидной брюнеткой с явной примесью латиноамериканской крови. Правда, внешностью, и уж тем более, родословной своих подчиненных, даже обладавших столь соблазнительной внешностью – строгость военной формы лишь подчеркивала несомненные достоинства девушки – командующий сейчас интересовался в последнюю очередь.
– Черт, резво двигаются, – усмехнулся Эндрю Стивенс, взглянув на карту и быстро отыскав нужный сектор. – Идут по прямой, и топливо не экономят!
Генерал Стивенс без промедления откликнулся на просьбу командующего Третьей механизированной дивизией о воздушной поддержке. Понимая, что одна, пусть даже лучшая дивизия, не в силах противостоять, тем более победить целый военный округ русских, не менее десятка их танковых и моторизованных дивизий, руководитель операции "Доблестный удар" бросил в бой все, что было под рукой. Ральф Свенсон был готов сражаться, если только риск был не чрезмерным, и потому авиации предстояло расчистить путь его "Абрамсам", перед которыми открывалась прямая дорога к Москве, оседланная сейчас русской танковой дивизией. И сейчас ближе всех к цели оказались стратегические бомбардировщики В-1В "Лансер".
К своему удовольствию генерал отметил, что противник был обнаружен именно там, где его и искали. Несмотря на то, что обеспечить непрерывное сопровождение находившейся в центральной части страны цели даже при имевшихся почти безграничных возможностях было задачей невыполнимой, зная исходное положение, конечный пункт маршрута и хотя бы примерно рассчитав скорость движения, можно было строить прогнозы, отличавшиеся высокой степенью вероятности, что и подтвердилось в эти секунды.
– Сообщите координаты цели экипажам "Лансеров", – приказал генерал. – Они уже должны быть на подходе, пусть действую немедленно!
От быстроты, но также, разумеется, и от точности действий летчиков, что вели к цели тяжелые бомбардировщики "Рокуэлл", сейчас зависело очень многое. Русская механизированная дивизия, покинув свои позиции в Подмосковье, рвалась к Петербургу, став на пути танков генерала Ральфа Свенсона, и до столкновения двух мчавшихся навстречу друг другу бронированных армад оставались даже не часы – десятки минут. Русские использовали, кажется, последний оставшийся козырь, двинув против агрессора лучшее, что оставалось в их распоряжении, и американские танкисты и пехотинцы, стальным клином уже продвигавшиеся к российской столице, были готовы на деле выяснить, кто лучше владеет вверенным ему оружием и в большей мере полон решимости и воли к победе. Но первыми в бой предстояло вступить вовсе не тяжеловесным "Абрамсам".
– "Всадники", внимание! Противник обнаружен, – выслушав короткое сообщение, произнес первый пилот головного "Лансера", уже оставившего за кормой Великий Новгород и теперь нацелившегося заостренным, точно копейное жало, носом на отделенную еще сотнями миль Москву. – Следовать в квадрат Танго-семь! Снизиться до пяти тысяч футов! Радары – в режим поиска цели!
Бортовые локаторы "Лансеров", все это время пребывали в бездействии. Полет по заданным координатам над облаками – это не низковысотный бросок в режиме огибания рельефа местности, и здесь хватало бортовой навигационной системы, получавшей сигналы с космических спутников "Навстар". Но теперь локаторы, укрытые под пластиковыми конусами носовых обтекателей бомбардировщиков, выбросили в пустоту лучи, мягко лизнувшие простершиеся прямо по курсу лесистые равнины.
– Сохранять бдительность, "Всадники", – напомнил командир экипажа. – Противник располагает ракетами "земля-воздух", и нам придется подойти достаточно близко, чтобы русские могли достать наши "птички"!
Бомбардировщики, выстраиваясь широким фронтом, полого спикировали к земле, скользя над поросшими светлым лиственным лесом холмами. В сумерках огромные самолеты, окрашенные почти целиком – только заостренные носы, скрывавшие антенны бортовых радаров оставались более темными – в серый цвет, казались призраками или огромными нетопырями, покинувшими свои укрытия-пещеры и вылетевшими на охоту. Рев турбин оставался где-то позади, не поспевая за атаковавшими стратегическим бомбардировщиками.
– Цель прямо по курсу, пятьдесят миль, – сообщил бомбардир, когда луч бортового радиолокатора AN/APQ-164, непрерывно шарившая по курсу едва не зарывавшегося носом в сгустившиеся перед рассветом облака "Лансера", отразился от возникших впереди препятствий. Они были невелики, во всяком случае, в сравнении с двухсоттонным бомбардировщиком, но их было много, а неестественно равные промежутки между этими объектами, вытянувшимися длинной вереницей, ясно говорили о том, что летчик видел вовсе не каприз природы, а дело рук человеческих.
– Чертовы русские танки, – выругался первый пилот. – Мы нашли их. Разведка в кои-то веки раз не ошиблась, будь я проклят!
Даже с высоты полутора километров нельзя было не оценить мощь врага, бросившего в последнюю атаку все, что было. Там, внизу, ползли по окутанным туманом шоссе десятки, сотни боевых машин, и всего через какой-то час, может, немного больше, эта стальная волна встретится с походными колоннами третьей бронекавалерийской дивизии. И кто бы ни одержал верх, на рассвете генералу Свенсону понадобится очень много пластиковых мешков для своих пехотинцев. Если, конечно, они, пилоты четверки "Лансеров", не сделают сейчас часть работы за танкистов.
– Тревога! Нас облучают с земли, – сообщил взволнованным голосом оператор бортового комплекса защиты самолета AN/ALQ-161, стоило только лучу русского радара скользнуть по пластиковым панелям обшивки "Лансера", легко коснувшись одного из сенсоров системы предупреждения об облучении. – Это локаторы русских! Они могут нас видеть!
– Приготовиться к бою! Мы ухватили ублюдков за хвост, – со злым азартом воскликнул командир экипажа головного "Лансера". – Всем "Всадникам" снизиться до четырехсот футов! Скорость – триста! Приготовиться к сбросу бомб!
– Скорость триста миль, высота четыреста футов. Крылья на минимальную стреловидность, – отозвались пилоты ведомых машин, в точности повторяя действия своего лидера. – Проверить готовность бортовых систем!
В эти мгновения крылатые машины, плоскости которых вытянулись почти перпендикулярно фюзеляжам, казались живыми, как никогда, в полете самостоятельно меняя свою форму. Теперь, оптимизировав аэродинамику к маловысотному полету на минимально возможной скорости, они могли нанести удар, ради которого пересекли половину Европы.
Противник двигался в походных колоннах, уверенный в том, что враг далеко, что еще есть достаточно времени, чтобы перестроиться в боевые порядки. Это отчасти было верно, если бы угроза исходила лишь с земли. Но как раз на тот случай, если незваный гость появится с неба, русский командир уже приготовил "теплую" встречу.
Отметки на экране радиолокационной станции П-19, "глаз и ушей" зенитно-ракетного полка Четвертой гвардейской танковой дивизии, возникли и исчезли, все произошло так быстро, что оператор, не отводивший от мерцающего круга взгляда воспалившихся от усталости глаз, так и не понял, что именно он увидел.
– Контакт! Что-то есть по пеленгу двести сорок. Цель низковысотная, дальность семьдесят, – зачастил офицер, чувствуя, как учащенно забилось сердце в преддверии боя, и вдруг издал растерянный возглас: – А, черт, ничего не вижу, все пропало! Что за чертовщина?!