Капитан не скрывал своего раздражения. Он понимал, что недопустимо обсуждать приказы, тем более, исходившие аж из самой Москвы, но также он прекрасно понимал, что сейчас его командир меньше всего думает о том, чтобы приструнить слишком говорливого офицера.
– Идиоты, – презрительно фыркнул полковник, и впрямь даже ни на миг не подумавший о том, чтобы оборвать позволившего себе излишнюю вольность капитана. – Как можно отдавать такие приказы сейчас, когда чертовы янки стягивают войска к нашим границам?
– Это приказ Верховного главнокомандующего, – пожал плечами капитан, вновь превращаясь в недалекого служаку, не ведающего сомнений в отцах-командирах. – А приказы не обсуждаются.
– Я знаю, черт возьми!
Вполголоса выругавшись, командир прошел к своему месту, откуда он мог наблюдать за работой всего расчета, сложного и отлаженного механизма, людей, сплоченных не только буквой устава, но и осознанием важности своего дела.
Полковник не дошел всего несколько шагов. Пол под его ногами вдруг задрожал, хотя там, внизу, под бетонной подложкой была лишь утрамбованная до каменного состояния земля. Лампы дневного света, наполнявшие своим сиянием просторный зал, откуда осуществлялся контроль за работой локатора, мигнули, погасли на мгновение, вновь ярко вспыхнули и опять погасли, на этот раз насовсем. Последним, что почувствовал упавший лицом вниз офицер, по ушам которого ударила брань и полный ужаса крики своих подчиненных, были посыпавшиеся с потолка осколки бетона.
С высоты более полукилометра пилоты "Найтхоков" все же могли видеть последствия атаки, и были вполне довольны увиденным. Проникающие боеголовки легко пронзили бетонные своды, прошили, точно стальные иглы – нежный ситец, листы брони, и разорвались уже внутри, в помещения командного поста, разрушая все, уничтожая, убивая, ввергая в небытие.
– Курс один-девять-пять, джентльмены, – приказал командир группы. – Снизиться до трехсот футов. Встреча с танкерами – в квадрате Зулу-один. Идем домой, парни!
Спустя несколько секунд разведывательный самолет RC-135W "Райвит Джойнт", поднявшийся в небо намного позже "стеллсов", и занявший позиции у самой границы воздушного пространства России передал на свою базу давно ожидаемое сообщение. Его сенсоры, чутко улавливавшие любое электромагнитное излучение, не могли ошибаться – русский радар перестал функционировать.
Севастополь не спал. Главная база Черноморского флота, этот нервный узел, передовой бастион державы, со всех сторон окруженный если не враждебной, то и не однозначно дружественной страной, народом, испытывавшим отнюдь не дружеские чувства, жила пусть не явно заметной, но напряженной жизнью. Небо над гаванью обшаривали лучи множества радаров, на кораблях, теснившихся в порту, несли службу моряки, но все же большая часть тех, кто по своей воле, или по приказу страны, посвятил себя флоту, наслаждались отдыхом в кубриках и казармах, спеша ухватить остатки сна.
Флот, могучий единый организм, приходил в себя после нескольких напряженных дней. Еще недавно вся его мощь была готова к стремительному броску на юг. Все боеспособные корабли, все, что могло плавать и стрелять, в любой миг могли сняться с якоря, рванувшись к черноморским проливам, намертво запирая узкую горловину для любого врага. Но все закончилось, пришел новый приказ, и война, вдруг ставшая невероятно осязаемой, ощутимой, снова превратилась в бесплотную тень. Во всяком случае, там, на земле и на шатких палубах кораблей, все так же стоявших на якорях возле пирсов, считали именно так.
Скользнув под лучами локаторов, густой сетью опутавшим воздушное пространство над прибрежными водами, "Найтхоки", восемь призраков, приближались к городу-герою Севастополю. На мониторах инфракрасных поисковых систем пестрело от множества целей, интенсивно выделявших тепло, и тем более заметных в ночном воздухе, напоенном прохладой. Корабли, самые разные, и крейсера, и сторожевики, и крохотные рейдовые тральщики, скромные трудяги моря, выстроились возле вытянувшихся прочь от берега причалов.
Пилоты невольно вспоминали напряженный, энергичный инструктаж, проведенный перед вылетом. Крепко сбитый полковник, безымянный, впервые, и, наверное, в последний раз увиденный летчиками, стоял возле стенда, обклеенного множеством ситниковых снимков.
– Джентльмены, будьте предельно внимательны, – обратился к сосредоточенным пилотам офицер, вне всякого сомнения, представлявший военную разведку. – Задача вашего подразделения – нейтрализовать ударные силы русского флота на Черном море, обеспечив беспрепятственное продвижение наших сил, и наземных, и морских, на южном направлении. От результатов вашей атаки зависит, в конечном итоге, судьба наших морских пехотинцев. Несмотря на явную слабость, русские имеют здесь достаточно сил, чтобы уничтожить наши десантные корабли.
Полковник приблизился к стенду, ткнув указкой, в качестве которой он использовал обычный карандаш:
– Русские корабли сгруппированы в гавани Севастополя и на рейде военно-морской базы. В настоящий момент они в большинстве своем не готовы к немедленному выходу в море, но команды почти в полном составе находятся на их борту. Ваша важнейшая задача – вывести из строя русские тяжелые корабли. На основании последних данных, полученных из космоса, мы можем с высокой точностью определить положение приоритетных целей. Это ракетный крейсер "Слава", – карандаш ткнулся в веретенообразное "тело" корабля, – крейсера класса "Кэйра", – теперь обгрызенный конец карандаша указывал на другой снимок, – а также фрегат класса "Кривак" и ракетные корветы на воздушной подушке класса "Дергач", несущие противокорабельные ракеты SS-N-22 "Санберн". Ни один из них не должен сняться с якоря, господа, во всяком случае, не раньше, чем на русский берег ступят наши морские пехотинцы. И тогда ваша задача будет считаться выполненной на сто процентов.
Разведка не ошиблась. Пилоты могли уже отчетливо видеть силуэт крейсера "Слава", стоявший на внешнем рейде базы, а чуть дальше, возле самого берега – остальные корабли, оба других крейсера и фрегат, один из двух кораблей этого класса, входивших в состав русского Черноморского флота – второй фрегат "Кривак" находился в открытом море – ошвартованные у причалов.
– Группа, отмена радиомолчания, – прозвучал в шлемофонах пилотов голос командира. – Приготовиться к атаке. Набор высоты до полутора тысяч футов. Распределить цели. Включить лазерные прицелы!
Эфир вдруг наполнился переговорами, и службы радиоперехвата, наверное, уже спешили поднять тревогу, приводя в готовность гарнизон огромной базы. Но они не успевали, да и не могли успеть – ударная группа уже вышла на рубеж атаки, и что-либо изменить стало невозможно.
Пилоты "невидимок", десятки, сотни раз отрабатывавшие все действия на учениях, а кое-кто из них – и в бою, четко выполняли все команды, более того, они едва ли и вовсе нуждались в приказах. Лучи лазерных целеуказателей впились в борта кораблей, сейчас не производивших впечатление чего-то действительно опасного. Почти безжизненные стальные глыбы, здесь, в родном порту, они казались не более, чем удобным мишенями. Все, как на стрельбище.
– Я – Призрак-два, – доложил ведомый лидера. – Цель в захвате. Готов к атаке!
Лазерные лучи, невидимые, но опасные, словно взгляд самой смерти, скользили по бортам и массивным надстройкам кораблей, на которых еще не подозревали, что над всеми ними, над сотнями моряков, уже занесен разящий меч, вот-вот готовый опуститься в смертоносном выпаде.
– Залп, – скомандовал лидер. – Всем – залп!
Из-под плоского брюха каждого "Найтхока" посыпались бомбы. Управляемые боеприпасы летели к целям параллельно лазерным лучам. Головки наведения "увидели" трепещущие на корпусах кораблей "зайчики" лазерных маркеров, прочно вцепившись в них своими взглядами. Все произошло быстро – "стеллсы" бомбили с малой высоты, атакуя в упор, до последнего момента оставаясь воистину призраками для мощных радаров, пронзавших ночь на сотни километров окрест, но оказавшихся неспособными "видеть" то, что творилось буквально под самым носом.
Бомбы падали по крутой траектории. Несколько секунд свободного полета, и над гаванью прогремели первые взрывы. Командир группы атаковал ракетный крейсер класса "Слава" и видел, как обе бомбы, преодолев считанные мили, вонзились в его борт.
Тяжелые боеприпасы, разогнавшиеся до весьма приличной скорости, легко прошили сталь, даже не броневую, и боеголовки разорвались уже внутри, в отсеках. Для управляемых бомб, изначально предназначенных для уничтожения укреплений, бункеров, командных центров, конструкционная сталь не была серьезной преградой, и борт не устоял перед ударом.
Авиабомбы легко пробивали переборки и палубы, добравшись едва не до самого днища. Бомбы GBU-27 с проникающими боеголовками были не лучшим оружием для атаки кораблей, но лишь в теории, а сейчас они казались идеально подходящими для таких операций. Над крейсером вспух огненный шар, медленно поднявшийся вверх и там рассеявшийся, и можно было наблюдать, как огромный корабль кренится на правый борт, стремительно уходя под воду.
Смертельный град, обрушившийся на гавань, бил точно в цель. Корректируемые бомбы, отклонение которых составляло считанные метры от точки прицеливания, крушили корпуса кораблей, плотно сгруппировавшихся возле причалов, сминали переборки, корежили надстройки из легких сплавов, способных противостоять лишь непогоде, и то не всегда.
– Я Призрак-два, – прозвучало в наушниках лидера, уже уводившего свою машину на предельно малую высоту, чтобы стать снова невидимым для самых чутких радаров. – Сброс произвел. Прямое попадание!
В эфире не смолкала скороговорка отработавших по своим целям пилотов. Летчики спешили доложить об успехе, но их лидер и сам уже мог понять, что налет удался.
– Задача выполнена, парни, – сообщил командир группы, выслушав рапорты всех пилотов, всех восьми, появившихся над Севастополем, словно предвестники Апокалипсиса. – Снижаемся до ста пятидесяти футов. Выполнить разворот на сто восемьдесят градусов. Лечь на обратный курс! Возвращаемся на базу!