– Цель на дальности визуального опознавания, – сообщил оператор радара с борта "Хокая", отслеживавший положение и ракет, и их мишеней – для мощного локатора APS-145 три сотни километров не казались существенной дистанцией. – Активировать инфракрасные системы. Выбрать объект атаки.
Крылатые ракеты SLAM-ER подходили к берегу на малой высоте, и потому тепловые головки наведения давали весьма ограниченный обзор. Но и его хватило, чтобы сквозь завесу дыма, затянувшего небо над Североморском чуткие сенсоры "рассмотрели" силуэты боевых кораблей, стоявших на якоре в порту. И этих силуэтов оказалось ничтожно мало.
– Вижу цель, – сообщил пилот, совмещая перекрестье прицела на экране с изображением своей мишени, ярким, как будто лишенным четких очертаний пятном. – Есть захват!
Там, в сотнях километров, ракеты, подчиняясь передаваемым через пространство командам, менял курс, наводясь на корабли, стоящие на внутреннем рейде, все, что осталось от Краснознаменного Северного флота. Но и эти жалкие крохи должны были исчезнуть спустя считанные минуты – никто не собирался давать хотя бы призрачный шанс почти поверженному врагу.
В кабинах истребителей, одного за другим внезапно зазвучал сигнальный зуммер. Система предупреждения об облучении "Хьюз" AN/ALR-67(V)3 выдала предостережение, перехватив пришедший от горизонта радиоимпульс – локатор МР-750 "Фрегат-МА" мазнул по стае самолетов лучом, мерно очерчивавшим широкие круги, и небо сразу же перестало казаться пустынным морякам.
– Черт, я в захвате, – не справившись с испугом, сообщил пилот, в мозг которого ввинчивался противный звук сигнализации. – Я – Золотой-три, в захвате!
– Без паники, парни, – тотчас раздался спокойный голос командира группы. – По нам работает русский корабельный радар. Они видят нас, но не способны помешать.
Генераторы помех "Праулеров", сопровождавших ударную группу, уже хлестнули по приемникам локаторных антенн стоявшего на якоре корабля своими невидимыми бичами. Экраны локаторов на эсминце заволокло "крупой", однако этот ответ запоздал – моряки теперь знали об опасности, и не собирались тотчас сдаваться.
На "Безупречном" уже разворачивали пусковые установки зенитных ракет навстречу новой угрозе, но настоящая опасность еще была не видна. Крылатые ракеты SLAM-ER летели к целям на бреющем, скрываясь на сверхмалой высоте, и до последних минут оставались бесплотными призраками.
Волна самолетов-снарядов захлестывала гавань, наполняя воздух сталью и огнем. Теперь, "запомнив" указанные им пилотами цели, ракеты становились полностью автономными, и ничто, кроме заградительного огня, не могло остановить их полет. А другие эскадрильи так же, залпом, выпускали свой смертоносный груз по иным целям, расположенным вдоль всего побережья, "зачищая" все то, что уцелело после губительного налета "Томагавков" и CALCM, прошедших по Кольскому полуострову огненным гребнем.
– Ракеты в режиме самонаведения, – доложил пилот, убедившись, что оба его снаряда пошли на "свои" цели.
Летчик все еще видел панораму порта в инфракрасном спектре через системы наведения ракет, и все еще мог изменить их задачу, перенацелив оружие на иные объекты. Он мог наблюдать за ситуацией до последней секунды, пока SLAM-ER не вонзится в борт одного из русских кораблей, вдавливая в его нутро мощную проникающую боеголовку, перед которой не устоит и настоящая броня, не то, что конструкционная сталь, пускай и приличной толщины. Но пилот не собирался менять задание, просто предоставив автоматике до конца выполнить свою работу. Все шло по плану, противник был полностью ошеломлен, не мог, не должен был оказать сопротивления. Оставалось лишь утвердить свою победу. Но обреченные жертвы полагали иначе.
– О, черт, – летчик не смог сдержать удивленного возгласа, когда экран подернулся рябью помех, точно телевизор с вырванной из гнезда антенной. – Контакт потерян. Ракеты сбиты!
– Всем внимание, – в унисон ему раздался голос оператора "Хокая", в котором явственно звучали панические нотки. – Угроза воздушного нападения! Две неопознанные цели на трех часах. Они в тридцати милях от нас!
Предупреждение запоздало, быть может, на считанные минуты, оказавшиеся фатальными. Сразу два "Супер Хорнита" в один миг превратились в сгустки пламени, метеорами ринувшиеся вниз, чтобы пробить водную гладь, исчезая в пучине. А спустя мгновение за ними последовала еще одна машина. Эскадрильи шли в довольно плотном строю, и осколки, куски обшивки пораженного истребителя, сработав на манер шрапнели, буквально изрешетили находившийся поблизости "Супер Хорнит", не оставляя его пилоту ни малейшего шанса.
– Черт, откуда они взялись, – наперебой в панике вопили летчики, из повелителей неба превратившиеся в почти беспомощных жертв. – Где враг? Не вижу цель! Боже, это какие-то призраки!
– Противник справа, – прозвучал предостерегающий окрик командира эскадрильи. – Два "бандита" на двух часах! Ракеты к бою! Сбросить топливные баки! Огонь!
Стальные "Шершни", ломая строй, спешно разворачивались к невесть откуда взявшимся русским, пытаясь поймать их узкими лучами своих локаторов AN/APG-73. Почти опустевшие подвесные баки, сорвавшись с креплений узлов подвески, посыпались в море, и ощутимо полегчавшие истребители, лобовое сопротивление которых мгновенно уменьшилось, получили большую свободу маневра.
– Вижу их, вижу, – закричал один из пилотов. – Это "Фланкеры"! Один у меня на прицеле! Выпускаю ракеты! – И спустя секунду, когда очередь тридцатимиллиметровых снарядов вспорола фюзеляж его машины: – А, дьявол! Я подбит! Черт возьми, я подбит! Падаю!
Это был едва ли не самый короткий и самый странный бой за всю историю войны в воздухе. Еще один "Супер Хорнит" камнем рухнул в воду, и над волнами раскрылся купол парашюта. Ошеломленные таким натиском пилоты терзали радары, вертели головами в надежде увидеть противника невооруженным глазом, чтобы расстрелять его из пушек или хотя бы послать вдогон надежный "Сайдвиндер". Но небо вдруг очистилось, враг исчез, словно его и не было.
Подполковник Кротов вывел своего "Сухого" из пике, вновь набирая высоту, а с ней – необходимый запас скорости. Израсходовав пару ракет "воздух-воздух" и несколько десятков патронов, он мог записать на свой счет, на счет своего напарника, три крылатые ракеты, три дьявольских "гостинца" обезумевших от собственной наглости американцев.
– Летуны, вы слышите меня, прием, – раздался искаженный, чуть слышимый в треске и завывании необычно мощных помех голос. – Спасибо за помощь. Отлично стреляли, парни!
– Рады слышать, – отозвался на правах командира звена Кротов. – Вы тоже молодцы, хоть и водоплавающие. С кем имею честь?
– Командир эскадренного миноносца "Безупречный", капитан второго ранга Сидоров, – назвался переставший быть безымянным, но по-прежнему, разумеется, невидимый, собеседник.
– Подполковник Кротов, инструктор Липецкого центра боевого применения. Всегда готовы помочь, товарищ капитан!
"Сухие" очертили круг над бухтой, снижаясь до считанных десятков метров и пронзая сгущавшиеся над пирсами клубы дыма, заставляя взвихриваться их. Обе машины прошли в сотне метров вдоль борта эсминца, и пилоты видели, как моряки, едва не переваливавшиеся через леера, приветливо махали им руками. Федор Смирнов знал, что его с корабля точно не могут видеть, но все равно выставил вверх большой палец, и Кротов одобряюще кивнул, скалясь в радостной улыбке.
– Летуны, прием, – прозвучал металлический голос в динамике. – Внимание! У нас на радаре большое количество воздушных целей, вероятно, самолеты. Они в полутораста милях, пеленг триста. Приближаются.
– Янки, – прорычал сквозь зубы Смирнов. – Ублюдки!
– Осмотримся, полковник, – приказал Кротов. – Начинаю набор высоты. Радар – в режим обзора.
Бомбардировщик быстро вскарабкался на восемь тысяч метров, и оттуда экипаж уже окинул окрестности "взглядом" радара. Су-34 превратился в импровизированный АВАКС, с высоты имея возможность видеть то, что было недоступно корабельным радарам при всей их неоспоримой мощности. А посмотреть было на что.
– Твою мать! – выдохнул подполковник Кротов, едва бросив взгляд на экран радара. На самом краю монитора действительно теснились отлично различимые отметки чужих самолетов, но гораздо хуже было то, что они оказались не единственными в этом районе.
– Группа низколетящих целей на норд, – сообщил на частоте "Безупречного" Смирнов. – Судя по характеру сигнала, это крылатые ракеты. Они в тридцати милях от берега.
На эсминце получили предупреждение, и лучи радаров управления огнем метнулись в указанном пилотами направлении, ловя в захват приближающиеся ракеты SLAM-ER. Орудийные башни развернулись, поводя толстыми стволами из стороны в сторону, словно пытаясь разглядеть черными провалами дульных срезов новую опасность на фоне серого неба. "Безупречный", превратившийся в настоящую плавучую крепость, вновь был готов к беспощадному бою.
– Ведомый, как слышишь? – Кротов вызвал второй экипаж, командиром которого был такой же инструктор, как и он сам. – Следуй за мной. Идем в квадрат три-девять. Задача – перехват крылатых ракет противника.
– Понял, Первый. Иду за тобой.
Обе машины развернулись, сплющенными носовыми обтекателями нацелившись на еще остававшиеся невидными невооруженному глазу самолеты-снаряды, словно хищные птицы крепкими клювами – на беспечную добычу.
– Командир, есть более важная цель, – произнес Смирнов. – Лучше выключить из игры носители, чем ракеты. С теми-то и моряки справятся, но там еще целое авиакрыло.
– Верно, полковник. – И снова на частоте "кабина-кабина": – Второй, отмена приказа. Новая задача – атака истребителей противника. Приказываю не допустить их выхода на рубежи пуска ракет. Отключить радар до моего приказа. Снизиться до двухсот метров. Приготовиться к бою!
Рой крылатых ракет SLAM-ER промчался под брюхом резко ушедших на снижение "Сухих" – все же беспилотные аппараты с меньшим риском могли совершать полеты на высоте считанных десятков метров. А русские бомбардировщики рвались к строю чужих машин.