На экране появились три точки. Эрнан печатал сообщение.
Что за беда?
Маркос поднял палец, призывая Кензи потерпеть две секунды. Раздраженно фыркнув, она развернулась на каблуках и направилась отвлекать Коронелов. Маркос поразился ее способности так быстро менять выражение лица с раздраженного на счастливое, когда она повернулась к клиентам.
Маркос набрал ответ:
Мне нужен инструктор по танцам прямо сейчас. Можешь помочь? Конечно, я тебе заплачу.
Его приятель жил всего в нескольких кварталах и у него была свободная пара часов, к тому же он был опытным танцором и учителем. Когда-то давно он любил учить других латинским танцевальным движениям, но это было целую вечность назад.
В ответ Эрнан прислал поднятый вверх большой палец и эмодзи с изображением бегущего человека и еще один эмодзи с изображением ветра, который на самом деле больше походил на пуканье. Маркос надеялся, его ответ означал, что его друг уже в пути.
Маркос должен был выиграть Эрнану немного времени.
– Эй, Кенз, ты можешь подключить мой телефон к динамикам, например, по Bluetooth или что-то в этом роде?
Она посмотрела на него так, словно он спросил, знает ли она, как завязать двойной узел.
– Ты дозвонился до Карлоса?
Он протянул ей телефон.
– Нет, но все будет хорошо. Будем импровизировать.
Рука Кензи дернулась так сильно, что она выронила телефон. Маркос поймал его в воздухе.
– Я знаю, что импровизация для тебя все равно что ругательство, Кенз, но, пожалуйста, сделай мне одолжение. Я пытаюсь поступить правильно. Я не Сара, но мне не наплевать на свадебное заведение и наших клиентов. Пожалуйста, подыграй мне.
К этому времени он уже держал ее за руку. Ее ногти впивались ему в кожу. Пару секунд она пристально смотрела на него, словно пытаясь уличить во лжи, хотя надеялась, что это не так.
– Если это не сработает, нам придется вернуть деньги. И ты знаешь…
– Знаю, – сказал он.
Он повернулся к семье Коронелов.
– Эй, Сантьяго, – позвал он жениха. – Иди сюда. Твоя невеста ждет тебя.
Как по команде, невеста, о которой шла речь, Эбби, покраснела до кончиков ушей.
Сантьяго послал ей слащавую улыбку.
– Пожалуйста, извините нашего учителя танцев за опоздание. Его жена родила ребенка на этой неделе, и он витает в облаках от радости, – сказал Маркос, стараясь, чтобы его голос звучал одновременно извиняющимся и веселым.
Это объяснение сработало как заклинание. Упоминание о новорожденном ребенке было даже более сильным, чем слово «невеста».
Матери жениха и невесты улыбнулись друг другу.
– Как очаровательно, – сказала сеньора Коронел. Она была немного старше мамы Эбби, которой не могло быть больше сорока.
– Пока мы ждем, пожалуйста, напомните мне, какие танцы мы репетируем, – попросил Маркос.
Вместе матери рассказали ему о том, какому виду танца они хотели, чтобы Сантьяго научился. Эбби состояла в школьной танцевальной труппе и могла танцевать практически все, что угодно. Маркос, прищурившись, посмотрел на Сантьяго, и парнишка пожал плечами.
– По-видимому, у меня две левые ноги. Извините.
– Нет, ничего подобного, – сказала Эбби, поспешив к своему жениху и поцеловав его, пока их мамы делали вид, что ничего не видят.
Сантьяго подмигнул Маркосу с раздражающе самодовольным выражением на лице.
Ох уж эта современная молодежь…
Маркос оставил счастливую пару осыпать друг друга комплиментами, а мам взволнованно болтать с Кензи. Наконец-то Маркос смог направиться туда, где все это время были его разум и сердце.
– Надя, – сказал он и, чтобы привлечь ее внимание, положил руку ей на поясницу. – Я прошу прощения за задержку.
Коснувшись ее, он почувствовал, как она вздрогнула. Она повернулась к нему, бросив на него укоризненный взгляд, и отошла в сторону. Ему не стоило прикасаться к ней без ее согласия. Сначала поцелуй, теперь это. Он не имел права позволять себе подобные вольности ни с ней, ни с кем-либо еще, если уж на то пошло.
– Прости, – тут же извинился он, и она поняла, что он имел в виду, потому что опустила ресницы и ответила:
– Все в порядке.
Хотя она не произнесла этих слов вслух, он все равно их услышал: «Не делай этого снова».
Он молча поклялся не делать этого.
– Hija, ¿no me vas a presentar tu novio?[33] – спросила пожилая дама, а затем, очевидно, решив, что он не говорит по-испански, перешла на английский. – Так здорово встретиться с тобой после стольких лет, Брэндон, правильно?
Надя побледнела так внезапно, Маркос подумал, что она сейчас упадет в обморок. Он не ошибся ранее. Старушка приняла его за жениха?
Он вопросительно взглянул на Надю. Она не рассказала своей семье?
Она догадалась, о чем думал Маркос, потому что подняла руку, словно хотела остановить его, пока он не пришел к неправильному выводу, и сказала:
– Маркос, это моя прабабушка Гортензия. Я зову ее Биса. Биса, это Маркос.
– Pero, ¿cómo?[34] – Биса выглядела уязвленной и растерянной. – Маркос – это его второе имя? Ты должна была сказать мне раньше, mi amor! Ты еще красивее, чем на фотографиях, querido[35]. Ты похож на теннисиста, правда, Надита? Рафа Надаль?
– Биса, por favor[36], – сказала Надя, поднимая руки, как будто в молитве, чтобы ее прабабушка больше не смущала ее.
И тут до Маркоса дошло. Прабабушка, это ранимое выражение на ее лице, смятение Нади.
Хотя эта женщина не была похожа на старуху из фильмов, она, должно быть, приближалась к своему столетию, и он распознал у нее некоторые признаки, которые имелись у его отца. Его отец был намного моложе, но все равно страдал от последствий ранней болезни Альцгеймера.
Он скрестил руки, сдерживая себя, чтобы не прикоснуться к Наде. Он лишь хотел ее обнять и прошептать на ухо, что он все понимает. Что не возражает, чтобы ее прабабушка считала его женихом. Мир, должно быть, был таким запутанным для нее. Он был не прочь подыграть.
Но как все это сказать, когда вокруг так много людей, наблюдающих издалека за взволнованным разговором женщины, не задев при этом и чувства Нади?
Он считал ее выдающейся личностью, поскольку она все же решила посетить урок танцев.
– А вот и я, – раздался голос у входа. – Простите, что опоздал.
Эрнан был одет в спортивные штаны и белую футболку с изображением своей жены и дочерей. С любым другим человеком Маркос подумал бы, что он явно перебарщивает. Выглядело это довольно нелепо. Но правда заключалась в том, что Эрнан действительно обожал всех пятерых, которые были его гордостью и радостью.
В тот же момент все старшие женщины, включая Бису, устремились к нему.
Эрнан уже пританцовывал на ходу, как будто делал это миллион раз. Быстрым движением он выхватил телефон Маркоса из рук Кензи, провел пальцем по экрану, и после пары нажатий заиграла музыка. Песня Эда Ширана «Perfect».
Надя застонала, и когда Маркос обернулся, чтобы посмотреть, действительно ли это была она, она сделала вид, что смотрит в окно. Ее плечи дрожали, и он гадал, смеется она или плачет.
Все остальные были полностью во власти мелодии, они подпевали и кружились по полу. Эрнан положил руки Сантьяго на талию Эбби и разделил матерей на пары, чтобы те тоже могли попрактиковаться в вальсе.
– Чтобы расслабиться, – пояснил Эрнан, и обе женщины с улыбкой кивнули.
Эрнан был просто волшебником.
В считанные минуты настроение в зале сменилось с напряженного на праздничное и приподнятое.
Когда музыка переключилась на адаптированную для радио версию песни «Bailar Pegados», бабушка Коронел воскликнула:
– Эта версия намного лучше, дети! – и схватила свою невестку за руку, чтобы танцевать.
Маркос боролся с желанием взглянуть на Надю, чтобы узнать, помнит ли она эту песню.
– Нельзя просто стоять в стороне, – сказал Эрнан, покачивая плечами в такт песне и направляясь к Кензи.
Стараясь не встречаться взглядом с Эрнаном на случай, если тот поставит его в пару со своей помощней, Маркос повернулся в сторону Нади и ее прабабушки.
Биса улыбнулась, как юная девушка, но Надя по-прежнему смотрела в окно. Она что-то яростно писала в телефоне.
Кензи рассмеялась, а затем Маркос увидел, что Эрнан учит ее кружиться и возвращаться в ритм, в то время как мать невесты пыталась копировать движения ног у них за спиной.
«Нет худа без добра», – обычно говорила мама Маркоса, и в очередной раз он увидел подтверждение ее словам.
Он никогда не видел, чтобы группа людей чувствовала себя более непринужденно с инструктором. Может, его футболка походила на неоновую вывеску, которая гласила, что Эрнан – надежный парень. Возможно, все дело было в его заразительной бесшабашности, с которой он двигался, совершенно не стесняясь своего тела и подшучивая над своим пивным животиком.
Как бы то ни было, Маркос был благодарен своему другу за то, что тот взял ситуацию под контроль. Пока не увидел, что тот направляется к Наде, и его сердце не екнуло.
Но вместо того, чтобы взять Надю за руку, чтобы присоединиться к веселью, Эрнан остановился перед Бисой и сказал:
– ¿Bailamos?[37]
Лицо Бисы сияло радостью, когда она осторожно последовала за Эрнаном на середину зала, где все образовали круг вокруг них, пока они танцевали.
Скрестив руки на груди, Надя наблюдала за разворачивающейся перед ними сценой с легкой улыбкой на лице. Маркос подошел к ней, но остановился на приемлемом расстоянии, чтобы не поддаться желанию прикоснуться к ней.
– Это тот самый парень из колледжа? Как его зовут? Герман? – она спросила.
– Эрнан, – ответил Маркос.
Она тихо рассмеялась.
– Помнишь, каким плейбоем он был? На втором курсе он, должно быть, перецеловал всех в моем общежитии.