– Я просто хотела хоть что-то показать маме, бабушкам и тетушкам сегодня вечером, – сказала Надя, доставая тонкую коробку из багажника своей машины. – Но я не уверена.
– Мы продолжим поиски, пока ты не найдешь его, Надя, – пообещала Марселла, под глазами у нее залегли темные круги. День был изнурительным. Но в то же время Надя была рада провести его со своими двоюродными сестрами.
Лола и Джианна обменялись удрученными взглядами, но потом Лола сказала:
– Конечно, мы продолжим поиски, mujer.[46]
– Что ты хочешь, чтобы мы надели? – поинтересовалась Джианна, как будто она задавалась этим вопросом целую вечность и боялась ответа.
Надя вздохнула.
– У меня остались ваши платья подружек невесты. Можешь надеть его или что тебе больше нравится.
Платья подружек невесты были из розового шелка с короткими рукавами, поскольку сестра Брэндона испытывала отвращение к обнаженным плечам. Надя только недавно окончательно расплатилась за них, но она не собиралась заставлять женщин, которых любила больше всего, надевать эти платья.
– Изабелла сказала, что сможет продать их вот так, – щелкнув пальцами, сказала Надя. – Их целая дюжина, включая те, что для маленьких девочек. Она уверена, что выручит за них те же деньги. Это компенсирует некоторые дополнительные расходы, такие как новые приглашения.
Марселла положила руку на плечо Нади.
– Ты уверена? У меня не было кинсеаньеры, но я знаю, что там тоже существует своя свита и мужской эскорт.
Джианна и Лола хрипло рассмеялись.
– Мальчики по вызову, о-ла-ла! – воскликнула Лола, и Марселла закатила глаза.
– Как их тогда называют? – спросила она.
– Chambelán, – ответила Надя. – У Мэди было три камергера на ее кинсеаньере. Мальчики чуть не передрались, устроив что-то наподобие «Голодных игр», чтобы она выбрала одного из них, поэтому она решила выбрать всех троих. Это было эпично.
Они направились к дому. Звуки кумбии[47], доносившиеся с заднего двора, и аромат жареного мяса заставили желудок Нади заурчать от голода.
– Может быть, если ты вежливо попросишь, тот парень из праздничного заведения согласится стать твоим камергером, – предложила Джианна, пихнув Надю задницей.
Надя пихнула ее в ответ.
– Даже не смей шутить об этом.
Но она представила себе Маркоса в смокинге, танцующего с ней под звездами, пока лебеди трубили в своем пруду.
– Проходите, chicas, – позвала тетя Эми, когда они вошли на кухню. – Мойте руки и идите на задний дворик. Там есть эмпанадас, асадо и много чего другого.
– Потом ты сможешь примерить свое платье для нас, лапушка, – сказала Биса, протягивая Наде бокал Мальбека, который та осушила одним глотком.
Ей понадобилось бы много мужества для примерки платья в присутствии всех женщин ее семьи.
Надя задержала дыхание, пока мама затягивала на ней корсет. Она примеряла свое старое платье с выпускного бала, на который не пошла, потому что на следующий день у нее было важное тестирование для поступления в колледж. С разбитым сердцем она хранила это платье в брендовом пакете, который ей дали в магазине в торговом центре, где она никогда не делала покупки.
Платье было ярко-розового цвета, идеально сочетавшимся с цветом ее кожи, но спустя столько лет оно ей больше не подходило. Даже если бы она перестала дышать, ей пришлось бы вынуть пару ребер, чтобы платье застегнулось. Не помогло и то, что она съела по меньшей мере пять сальтеньяс и две полные тарелки асадо и аргентинского «русского» салата. Но она ни о чем не жалела. Даже если мама чуть не удушила ее.
– Прекрати, Mami, – взмолилась Надя, хватая ртом воздух. Ее подмышки покалывало от пота, который выступил от попыток влезть в платье, предназначенное для морившей себя голодом семнадцатилетней девушки. Хотя, в свои почти тридцать лет она стала лучше относиться к еде, и, возможно, из-за этого ее талия увеличилась в объеме на несколько дюймов. И даже если бы каким-то чудом ее талия осталась прежней, то грудь все портила, потому что даже две чашечки на два размера меньше не могли ее вместить.
– Она сейчас упадет в обморок, Tía Вирджиния, – сказала Джианна, приходя ей на помощь. – Дыши, солнышко. Дыши.
С помощью Марселлы ее мама развязала шнурки корсета, и Надя сделала такой глубокий вдох, что у нее закружилась голова.
– Уф!
В глазах у нее потемнело, и она могла видеть только клубы света, похожие на пылинки в солнечном луче.
– Это не подойдет, – сказала она в полном отчаянии, поскольку красное платье не получило одобрения старших женщин ее семьи.
– Оно выглядит слишком официально, – заявила тетя Ромина. Оливия и близнецы, Аллегра и Амара, согласились со своей тетей, а затем все остальные присоединились к ним.
– В нем ты похожа на секретаршу, – сказала Биса, и ее слова поставили точку в дальнейшем обсуждении.
Красное платье не подходило.
Она вышла из шелковой ткани и бросила грустный взгляд на платье для выпускного вечера, которое хранила в своем шкафу.
– Я думаю, Оливия с удовольствием надела бы его. Как считаешь? – спросила она Изабеллу, которая сидела на кровати, но не переставала тыкать указательным пальцем в свой телефон.
Изабелла театрально закатила глаза и сказала:
– Ей бы это наверняка понравилось. А вот Джейсон может не согласиться с этой идеей. Он отказывается признавать, что она больше не маленькая девочка.
Все женщины в комнате покачали головой. У всех них был опыт общения с чрезмерно заботливыми отцами. Все, кроме Джианны, чей отец умер, когда она была совсем маленькой.
– Это привилегия, понимаешь? Взросление? Видеть, как твоя дочь превращается из маленькой девочки в женщину? – сказала Надя.
Марселла кивнула.
– Давайте дадим ему время, – сказала Изабелла. – Может быть, в следующем году, на ее выпускной, он смирится.
– Но что мы будем делать с платьем? – спросила Вирджиния, почесывая голову.
Они потратили годы, и это не преувеличение, на поиски свадебного платья, о котором Надя мечтала. И когда она наконец нашла его, ей стоило целого состояния переделать его по своему размеру.
И все усилия были напрасны.
Она посмотрела на платье своей мечты, которое висело с обратной стороны двери маминой комнаты, умоляя, чтобы его надели.
– Примерь его, – попросила Биса. – Я хочу посмотреть, как оно выглядит.
За последние несколько дней, проведенных со своей большой семьей, Надя поняла, что ни в чем не может отказать Бисе. Она даже не смогла признаться, что Маркос на самом деле не ее жених, так что поправлять ее по поводу платья и объяснять, почему на него даже смотреть больно, не говоря уже о том, чтобы надеть, было безнадежным делом.
Мэди присоединилась к ним вместе с Оливией и близнецами, тетушками, бабушкой, Бисой, Джианной, Лолой и Марселлой, явно чувствующей себя неуютно на этой ультра-женской встрече, все она наблюдали за Надей с той же молчаливой просьбой в глазах.
– Просто для развлечения, – сказала Вирджиния.
Надя бросила взгляд на свою сестру, которая просто пожала плечами и спросила:
– А что ты теряешь?
Пару мгновений она раздумывала.
– Dale, nena, – сказала Биса, помогая ей снять футболку.
Надя отшатнулась. По сути дело было не в том, что она не хотела примерять это платье. Она хотела этого. Больше всего на свете, чтобы последний раз взглянуть на себя в нем. Но она была в ужасе от того, что оно на нее не налезет.
– У всех нас те же части тела, что и у тебя, nena, – настаивала Биса.
– Мои прелести в футболке так не выглядят, ну да ладно, – сказала Лола, закатывая глаза и посылая ей легкую ободряющую улыбку.
Надя улыбнулась в ответ, испытывая благодарность за поддержку. Ах! Она будет скучать по двоюродным сестрам, когда они вернутся к своей обычной жизни.
Она глубоко вздохнула и сняла футболку, в полной мере осознавая, что все взгляды устремлены на ее тело. Но когда она осмелилась взглянуть в лица женщин своей семьи, она не увидела осуждения или, тем более, порицания. Во всяком случае, некоторые из них казались немного ошеломленными увиденным. Особенно младшие девочки и… Марселла?
Джианна, похоже, тоже это заметила, потому что игриво шлепнула свою подругу по ноге и попыталась прикрыть глаза.
– Эй, эй, эй, – воскликнула она. – Только не влюбись в мою сестру!
Марселла ответила, поцеловав Джианну в губы.
Теперь близнецы и Оливия не могли оторвать глаз от счастливой пары. Забавно, но Вирджиния тоже. Как будто перед ними открылся целый мир возможностей, о которых они никогда не задумывались.
– Bueno, ладно, – сказала Изабелла, видя, с каким увлечением ее дочь наблюдает за открытым выражением чувств двух взрослых женщин. Затем она повернулась к Наде и воскликнула: – Ты должна мне помочь. В конце концов, это ты начала!
Надя неторопливо подошла к платью, висевшему у зеркала, и ступила в шелковистую прохладу просторного и дорогого шелка. Она повернулась, чтобы сестра могла помочь ей застегнуть пуговицы на спине. К ее облегчению и удивлению, оно подошло. Когда она обернулась, то впервые увидела свое отражение.
И вот, она стояла в платье, которое придумала вместе со своими подругами, когда была еще подростком, после их первого с Брэндоном поцелуя. Она добавляла детали и что-то меняла по мере того, как с годами менялся стиль, и в течение последних двух лет она делала скромные платежи эксклюзивной портнихе в престижном магазине, которая воплотила ее мечту в жизнь.
И все это было напрасно.
– Ты можешь получить много денег, если перепродашь его, – оценивающе отметила Лола.
– Конечно, – согласилась Изабелла. – Я добавлю это в список объявлений университета.
Женщины шептались о том, сколько такое платье стоило бы в Лондоне, Барселоне, Буэнос-Айресе, Сиднее или Рио-де-Жанейро.
– Тебе даже не нужно говорить об обстоятельствах, стоящих за ним, понимаешь? – сказала Джианна, ее красная помада сексуально размазалась вокруг рта. Надя почувствовала ук