Маркос был так удивлен, что отступил назад, как будто увидел привидение.
Нет. Хуже.
Дьявола.
– Ты? – сказали они с Брэндоном в унисон, с одинаковой ненавистью и презрением в голосах.
По прошествии стольких лет Брэндона все еще можно было бы считать красивым, но в нем не было того достоинства, которое мужчины их возраста обычно приобретают с опытом хорошо прожитой жизни.
Время было к нему неблагосклонно. Его окружала аура увядания. Его каштановые волосы поредели, а в голубых глазах виднелась холодность, жестокость, которые просачивались в его голос. Красные пятна на его щеках контрастировали с бледной кожей. Судя по его рукам, он, похоже, проводил много времени в спортзале, но Маркос не боялся бросить ему вызов. На самом деле, он жаждал этого. Его снедало страстное желание стереть самодовольное выражение с лица Брэндона.
Холодная капля конденсата от молочного коктейля упала на ботинок Маркоса, и взгляд вниз разрядил напряженность момента.
– Что ты здесь делаешь? – спросили они друг друга.
Маркос с отвращением выдохнул. Он не хотел иметь ничего общего с этим парнем, который безжалостно разбил сердце Нади, заставив ее сомневаться не только в том, что сможет ли она снова полюбить, но, что еще хуже, в том, что будет ли она вообще достойна этой любви?
– Я не обязан перед тобой отчитываться, Льюис, – сказал Маркос, делая шаг вперед. Он попытался увидеть, есть ли Надя в квартире. Или была? Почему она написала, чтобы он приезжал, что она ждет его, если Брэндон Льюис, ее бывший жених, находился здесь?
Но Брэндон преградил ему путь.
– Куда это ты направляешься? – спросил Брэндон.
– Я пришел повидаться с Надей. Это не имеет к тебе никакого отношения, – ответил Маркос, стараясь казаться спокойным, но его сердце бешено колотилось о ребра.
Брэндон закрыл за собой дверь и поджал губы.
– Ты не имеешь права приходить к моей невесте в такое позднее время. Мне это не нравится.
– Твоей невесте? – Кровь Маркоса вскипела, когда он выдавил эти слова. – Мне плевать, что тебе нравится, а что нет. Твой поезд давно ушел. Я пришел повидаться с ней. Она ждет меня.
Брэндон поднял руки ладонями вверх, и на его лице появилась ухмылка.
– Не повезло, приятель. Ты опоздал. Я пришел за своим. Теперь все вернулось на круги своя.
– О чем это ты?
– О том, что через два дня состоится свадьба. Меня даже не волнует, оставит ли она свои розовые украшения. Прием в любом случае для невесты и ее мамы, верно? Я просто хочу ее. Это все, что меня волнует.
Мысли Маркоса метались, подобно крысам, попавшим в ловушку в лабиринте. Это вероятно было какое-то испытание. Чтобы понять, сбежит ли он снова, чтобы проверить правдивость его слов, когда он сказал, что она особенная, единственная – любовь, которую судьба по какой-то причине вернула в его жизнь.
– Почему бы тебе не позвать ее, чтобы она могла сказать мне это в лицо? – Его голос дрожал. Он хотел очнуться от этого кошмара.
Брэндон покачал головой и ответил:
– Она сейчас в душе. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Ты сукин сын, – Маркос шагнул к Брэндону, готовый разбить ему лицо, когда голос позади них спросил:
– Что здесь происходит?
Это была соседка со своим йорком под мышкой.
– Доброй ночи, мисс Бетти, – поздоровался Брэндон, как будто только что увидел свою спасительницу.
Она подозрительно посмотрела на него, переводя взгляд с Маркоса на Брэндона, словно пыталась оценить ситуацию.
– Я думала, она тебя выгнала, – сказала соседка. – Я слышала, как она сказала, и я цитирую: «Если ты покажешься здесь еще раз, я вызову полицию и отправлю твою задницу в тюрьму». – Она сделала паузу и добавила: – Разве она не говорила, что это ее квартира, и твой приход сюда будет рассматриваться как незаконное проникновение?
Лицо Брэндона было похоже на гранат.
– Да, она так сказала, Бетти. Но она любовь всей моей жизни, и я приполз к ее ногам, чтобы попросить прощения, и она меня простила. Свадьба состоится, – он посмотрел на Маркоса с ханжеской улыбкой. – Спасибо, что развлек ее, но дальше я сам.
К этому времени другие соседи высунули головы со своих балконов на лестничных площадках, чтобы посмотреть, что происходит.
Некоторые приветствовали Брэндона, и он махал им в ответ с извиняющимся выражением на лице, но также и с намеком на самодовольство, потому что он был на своей территории.
Маркос оставил молочные коктейли на маленькой скамейке у двери вместе с картошкой фри и вином. Когда он шагнул вперед, Брэндон побледнел, как будто ожидал удара. Трус.
Если этот клоун говорил правду, зачем Надя пригласила Маркоса к себе? Неужели он задержался настолько долго и пока ехал от своего дома до ее квартиры, она успела передумать? Возможно ли, что ее сердце было таким непостоянным? Неужто ее конечной целью была только свадьба, а все планы на тридцатилетний юбилей лишь мешали ее истинным желаниям?
Согласно науке, при угрозе люди убегают, сражаются или замирают на месте.
Всю свою жизнь, сталкиваясь с угрозой, Маркос убегал. Но сейчас, хотя его сердце требовало, чтобы он боролся за любовь Нади, Маркос решил сделать паузу, прежде чем испортить свое будущее и будущее Нади.
Он должен был поговорить с ней, но не в присутствии Брэндона.
Маркос выдохнул, бросил последний взгляд на квартиру и направился вниз.
– Пока, рад был тебя видеть, – сказал Брэндон с вернувшейся самоуверенностью.
Маркос не смог удержаться. Им овладели ярость и разочарование. Он повернулся, поднялся по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, схватил Брэндона за рубашку и потянул его назад.
– Не бей меня, – взмолился Брэндон. – Она ведь заслуживает хороших фотографий с нашей свадьбы? Не порти ей это.
Маркосу ужасно хотелось набить этому идиоту морду, отделать его так, чтобы любое эмодзи на фотографии смотрелось лучше, чем вид его лица. Но он подумал о Наде.
Этого ли она действительно хотела? Маркос был уверен, что между ними существует некая связь. Что узы, которые связывали их десять лет назад, были сильнее, чем когда-либо. Он ведь не ошибся в намеках? Тот почти поцелуй в коттедже, а потом те поцелуи на парковке, ее просьба к нему приехать? Это ведь не было плодом его воображения? Страстное желание, которое он читал в каждом взгляде, прикосновении ее пальцев, вздохи и возбуждение, все эти признаки должны были быть отражением того, что он чувствовал к ней. Бесспорно.
Как бы развернулись события, если бы он не поехал домой, чтобы поговорить со своим отцом? Он был бы здесь, когда появился Брэндон, и она не открыла бы дверь, а если бы и открыла, ему хотелось верить, что у нее хватило бы сил захлопнуть ее перед лицом Брэндона.
Действительно ли она сейчас в душе? Он не так долго пробыл дома. Неужели этот маленький зазор времени навсегда разрушил его будущее?
Но какую бы боль ни причиняла мысль о том, что он потерял Надю и все, что она олицетворяла, ее семью, ее культуру, дружбу, он не жалел о разговоре со своим отцом.
– Если ты причинишь ей боль, я убью тебя, – прошипел он в лицо Брэндону. – Мне все равно, что со мной случится, но я обещаю, что убью тебя.
Маркос толкнул Брэндона спиной к двери.
И, кипя от злости, вернулся к своей машине.
Глава 18
Надя проснулась с головной болью оттого, что накануне вечером проплакала, пока не уснула. Слезы были смесью ярости, страха и облегчения.
Она с трудом могла открыть глаза, и когда кончиками пальцев почувствовала, насколько они распухли, то воскликнула:
– Ay Dios mío!
Ей хотелось бы проспать сто лет.
Увидев Брэндона у своей двери, она почувствовала себя так, словно попала в другую реальность.
Его появление повергло ее в шок, и это еще мягко сказано. На самом деле смешного в данной ситуации было мало, но все равно она рассмеялась, опьяненная адреналином от того, что сделала невозможное во второй раз менее чем за месяц: она выставила Брэндона за дверь.
Буквально.
Прошлым вечером она приехала домой в крайнем возбуждении, беспокоясь, что застанет в квартире Бису или остальных сестер, которые устроили для нее розыгрыш.
Но, к ее радости, квартира была пуста. В духовке разогревалось блюдо из Канкун Керидо, а в ведерке со льдом охлаждалась бутылка ее любимого розового вина. Мэди и Стиви побывали здесь, и это было заметно. Надя была готова поспорить на тысячу долларов, что это идея Мэди зажечь свечи в ванной, наполнить ванну и положить в воду лепестки цветов. Это выглядело чертовски сексуально и успокаивающе, и сердце Нади забилось быстрее при одной мысли о том, чтобы провести здесь ночь с Маркосом.
Она приняла душ и надела особую ночную сорочку, которую приберегла для медового месяца, уже неактуального. Неважно. Она не собиралась выходить замуж в эти выходные, но ее жизнь никогда не казалась более захватывающей, хотя у нее даже больше не было работы. Мэди часто любила говорить, что у вселенной есть способ расставить все по своим местам, если только знать, кому уступить дорогу.
Мэди была опрометчивой и ветреной, но она знала, как выразить самые глубокие мысли.
Проверяя, не слишком ли остыла вода в ванне, Надя подскочила, когда Маркос написал ей сообщение. Телефон выскользнул из ее недавно увлажненных рук и упал прямо в ванну.
– Нет! – закричала она так, как будто теряла свою душу. В каком-то смысле так оно и было. Как бы она выжила без своего телефона? Накануне ее праздника? Она даже не помнила наизусть номера своих друзей. Или, что еще хуже, номер Маркоса. Она знала только городской телефон своей мамы, и однозначно не собиралась звонить ей в прозрачном наряде, ожидая появления своего будущего возлюбленного.
Она выудила телефон из ванны, надеясь, что за десять секунд он не успел повредиться.
Она успела только прочитать его последнее сообщение: «Уже еду», прежде чем экран стал серым, а затем погас.