– Формула, которой вы меня ударили в клубе?..
– Она могла частично усилить твою восприимчивость к призракам, но и только. Я ее доработал к сегодняшнему дню. Она пока малоэффективна, но немного защитила бы вас сегодня.
– Но Марина увидела вещий сон после примененного к ней става!
– У нее сильная интуиция, хоть сама она это пока не понимает. Став мог спровоцировать такой всплеск, ты прав.
– Темный хотел показать, что интуиция Марины ничего не стоит?
– Нет. Он сыграл на другом ее сильном качестве.
Сергей Степанович помолчал, а потом ответил:
– Только Марине удалось сделать то, что не удалось никому. Ни тебе, ни мне, ни твоим близким, ни другим женщинам – вытащить тебя из тьмы на свет, запустить в тебе желание жить. Ее любовь, пусть и тщательно скрываемая, так сильна, что не могла оставаться безответной.
– Но из-за этой чертовой любви все и случилось!.. – вскричал Макс, вскакивая на ноги, и замолчал, не в силах продолжить.
– Сожалею, Максим. Я о многом сожалению. Не сожалею только об одном – о том, что украл подвески. Если бы я этого не сделал, черный душой человек получил бы их еще тогда.
– Но он получил их сегодня! Вы сами отдали ему их!
Показалось Максу или нет, но по лицу Сергея Степановича вдруг скользнула улыбка.
– Я хоть и проиграл, Максим, но только одну битву. Другую выиграл. Да, Темный сегодня сам позвонил и сказал, что похитил Алешу. Назвал адрес и предупредил, что вернет сына в обмен на артефакты. Я поехал. Связался с Арсением и Заливаем, попросил их задержать вас. Но вы, конечно, не послушали. Темный знал, что вы приедете. От меня он скрыл, что у него еще и Марина. Все я понял уже на месте. Темный и его человек – музыкант – напали на меня, притащили в комнату, в которой ты меня нашел, связали и усадили перед мониторами, чтобы я наблюдал за тем, как с вами случается беда. Сам Темный задерживаться не стал: он получил, как и хотел, подвески. Своего музыканта бросил. Впрочем, солист был приговорен им в тот момент, когда посмел возразить. Так или иначе, Темный вытащил бы на свет в нужном ему ракурсе историю с терактом, свалил бы на солиста похищение Алисы Грачевой и гибель блогеров. Музыкант это понял, но тоже в последний момент. Пока вы выручали пленников, он прятался, а когда Гера открыл ворота, попытался сбежать. Но солиста, как ты знаешь, уже задержали.
– Мне от этого не легче. Он сбил Марину.
– Да… Извини, я немного тороплюсь, – неожиданно сказал Сергей Степанович, вызвав молчаливое негодование Макса, и немного оттянул ворот рубашки.
– Так вот, подвески. Я отдал их. Темный, не сильный в рунах, в спешке не понял, что на амулеты я нанес тот самый став, над которым усиленно работал. Сделал я это не без опаски, так как смешивал не только две магии, но и разные культуры. Удастся ли моя задумка? Не сделал ли я хуже? К счастью, формула погасила, пусть и не сразу, силу в артефактах! Вначале в моих, потом в амулетах Темного, потом – в артефакте Арсения. Шаман об этом знал и согласился на это. Мы обговорили с ним такой выход еще раньше. Я рассказал Арсению о своих опасениях, что однажды кто-то решит использовать силу артефактов во вред. Поэтому эти годы я не работал над подбором кода, а создавал, Максим, способную гасить силу формулу. Темный увез подвески, на которые был нанесен этот став. Поэтому исчезла тварь, которая на тебя напала, поэтому ты смог выбраться из подвала. Именно в тот момент артефакты «замолчали», и «замыкание» оказалось таким мощным, что нарушилось все колдовство Темного.
– Но враг сбежал!
– Однажды с ним придется встретиться. Вас он пока отпустил, потому что ему были нужны подвески. Но Иван Темный вернется. Нельзя об этом забывать. Вот и все, Максим, что я хотел тебе рассказать. Я не прошу у тебя прощения, не прошу понять меня. Все уже случилось, и ответственность за произошедшее на мне. Я пока еще не знаю, как буду с этим жить. Пожалуйста, дай мне побыть немного одному. Скоро я поднимусь, сам поговорю с родителями Марины. Но сейчас мне нужно немного… одиночества.
Макс кивнул, хоть ему хотелось орать, крушить все вокруг. Но он просто молча развернулся и отправился прочь.
Когда он прошел несколько шагов, что-то заставило его обернуться. И увиденная картина очень ему не понравилась: Сергей Степанович, держась за грудь и вытянув ноги, обмяк на лавочке и не шевелился.
– Степаныч? Эй?.. Степаныч!
Макс бросился к шефу, коснулся его щеки, поймал слабый пульс и забормотал что-то успокаивающее. А затем, спохватившись, ринулся к больнице, громко зовя на помощь.
Кошмарная ночь все тянулась и тянулась, а новости поступали противоположные: состояние Марины оставалось критическим, жизни Сергея Степановича же ничто не угрожало. То, что он оказался на территории больницы, и то, что Макс сразу позвал на помощь, спасло его. Сергея Степановича положили в реанимацию кардиологического отделения, но утром обещали перевести в обычную палату.
Прислонившись затылком к стене и прикрыв глаза, Макс сидел все на том же стуле в коридоре, ожидая… Ожидая уже сам не зная чего.
– Макс, – услышал он знакомый хрипловатый голос и, открыв глаза, увидел Люсинду с Герой. Он кивнул коллегам в знак приветствия и поднялся.
– Макс, тебе нужно немного отдохнуть, – сказала Люси.
– Давай, отвезу тебя домой. Немного поспишь, а Люсиндар за тебя подежурит. Утром привезу обратно.
– Зачем возить меня, если есть такси, – устало вздохнул Макс. – Оставайся с Лидой, ты ей нужнее. Сам утром приеду.
– Но сейчас поедешь со мной, – настаивал Гера, явно опасаясь, что Макс никуда не уйдет с территории больницы. Спор так и не разгорелся. Макс насколько устал, что молча отправился за коллегой.
Проспал он всего пару часов и поднялся раньше, чем наступило утро. Выпил черный, как настроение, кофе, принял душ и вызвал такси. Люси Макс застал там же, где и оставил. Напарница вполголоса сказала, что новостей нет. Он кивнул и опустился рядом.
Люси взяла его за руку, и они просидели так до тех пор, пока коридор не наполнила утренняя суета. Макс был очень благодарен коллеге за молчаливое присутствие, но все же отпустил девушку отдыхать.
С уходом Люсинды будто закончилось действие анестезии, и бестелесная душа заболела так ощутимо, что на глаза навернулись слезы. Макс опустил голову, спрятал лицо в ладонях и медленно выдохнул. Ничто не помогало. Мысли атаковали жалящим роем, было так невыносимо, что перехватывало дыхание. Всего секунды, одной проклятой секунды оказалось достаточно, чтобы случилось страшное, тогда как ему не хватило и двух лет на понимание важного. Ему ли не знать, что жизнь обрывается в момент? Так почему так бездумно тратил дни на тоску и одиночество, когда мог радоваться и жить? Нет ничего страшней опоздания на мгновение и тишины, внезапно обрывающей смех. Нет ничего ужасней бесконечного ожидания, белой стены перед глазами и бившей набатом мысли: не уберег, не закрыл, не спас. Опоздал.
– Макс? – услышал он робкий голос. И, увидев Наташу, встрепенулся:
– Есть новости?
– Нет. Все по-прежнему.
Она смотрела на него круглыми глазами и будто чего-то ждала. Но когда Макс хлопнул ладонью по стулу рядом, приглашая присесть, качнула головой.
– Сделай что-нибудь, – осипшим от слез голосом попросила она. – Сделай. Ты можешь!
С этими словами Наташа развернулась и торопливо ушла. Макс проследил за ней взглядом, сожалея, что не в силах помочь. Похоже, она решила, что он, как медиум, не даст Марине уйти в другой мир.
И вдруг его прошибло догадкой. Специально ли Сергей Степанович об этом упомянул, или Макс из всего разговора с шефом уцепился за эту фразу? «Я настроил мост между мирами, чтобы ты смог найти выход и вернуться».
Он вытащит оттуда Марину, даже если для этого ему придется остаться в мире мертвых. Он так и жил все эти годы – ожидая момента, когда сможет вернуться. Тот мир не отпускал его, цеплялся костлявыми пальцами, тихо звал. Максу не будет там плохо, наоборот, он будет счастлив, зная, что выторговал у смерти одну душу в обмен на свою. Марина пока находится на пограничной линии, ее не сложно будет найти…
Наверное, он произнес это вслух, потому что кто-то рядом внезапно произнес:
– Вот давай-ка без глупостей!
Человек, которого Макс меньше всех ожидал тут увидеть, скрестил руки на груди и осуждающе качнул головой.
Макс даже не нашел, что ответить. Видеть этого человека ему не хотелось, и он уже собрался об этом сказать, но его остановили жестом.
– Есть одна возможность… Я здесь для того, чтобы помочь.
Макс, медля с ответом, смерил визитера взглядом.
– Но шансов мало. И ты независимо от результата останешься моим должником. Твое решение?
– Макс! Тебя зовет папа! – отвлек внезапно появившийся в коридоре Алексей. – Ему уже лучше! Он хочет поговорить с тобой прямо сейчас!
Макс кивнул Леше, давая понять, что сейчас придет. И, прежде чем уйти, сказал:
– Я согласен.
Макс и сам не понял, зачем назвал таксисту адрес не дома, а работы. Опомнился тогда, когда машина притормозила напротив офисного здания.
Его встретила тяжелая тишина. Привычной жизни пришел конец, а грядущие изменения перетрут их, как жернова. Предсказания Лиды сбылись, настала очередь пророчеств Арсения: боль, трансформация, тот пресловутый новый уровень.
Макс провел ладонью по чистой пустой стойке и вздрогнул от резкой трели. Звонил не стационарный телефон на столе Марины, а его смартфон. Рингтон оказался незнакомым, высветившийся номер тоже. Но еще раньше, чем ответить, Макс понял, что беспокоят его с плохими новостями.
– Спасибо, – ответил он, выслушав незнакомую женщину. Макс даже не спросил ее имя и откуда она узнала его номер. Хоть он и находился в ожидании дурных вестей, оказался не готов к случившемуся.
Макс аккуратно, будто тот мог взорваться, положил телефон на стойку, прошел на кухню, отвернул кран и сунул под воду голову. Ледяные струи били по затылку, а отмершее после паузы сердце отозвалось ударами: нет, нет, нет. Нет! Макс резко выпрямился, заорал и всадил в стену кулак. А потом еще раз и еще. Он кричал и бил стену, не замечая ни того, что разбивает руку в кровь, ни горячих злых слез, струившихся по щекам.