– Лили! – воскликнула Лизбет на всю палату, и глаза ее засияли. – Ты здесь!
Лили вошла, обняла старшего брата, затем поцеловала сестру. Лизбет казалась такой бледной и такой маленькой, что комок подступил к горлу Лили. Ей обязательно надо помочь. Альтернативы нет.
– Где Риккардо? Ты привезла его с собой? Покачав головой, Лили уселась на стул. Ей надо было сказать Риккардо о Лизбет, и как можно скорее, потому что они с Алекс собирались поехать вместе с ней в Швейцарию. Но Лили не могла найти подходящего момента для этого разговора.
– Скоро привезу, дорогая. Как ты себя чувствуешь? Лицо сестры помрачнело.
– Неважно, но доктор надеется, что я вскоре пойду на поправку.
Сердце Лили сжалось, и стало тесно в груди.
– Шесть недель, Лиззи. Ты справишься с этим.
– Если вы с Риккардо снова сошлись, могу ли я погостить у вас, когда почувствую себя лучше? – Лизбет взглянула на нее умоляющими глазами.
Лили сохранила невозмутимый вид, потому что ей больше ничего не оставалось. Она не могла открыть брату и сестре правду об их отношениях с Риккардо.
– Ты можешь приехать к нам в любое время.
Довольная улыбка заиграла на губах сестры.
– Я так устала находиться там.
Лили сжала ее руку.
– Береги силы. Поговорим об этом потом.
Они оставались в палате, пока Лизбет не устала. Поцеловав сестру на прощание, они с Дэвидом вышли в холл.
– С ней будет все в порядке, да? – спросила Лили, взглянув на своего старшего брата.
Дэвид привлек ее к себе.
– Конечно.
Лили крепко обняла его, и ее переполнили теплые чувства. Она очень любила своего серьезного и трудолюбивого брата. Она не видела его два года и сейчас поняла, как скучала по нему.
Брат чуть отстранился.
– С тобой все в порядке? Ты выглядишь ужасно.
Да уж. С ней точно не все в порядке. Но она не могла рассказать об этом Дэвиду.
– У меня все хорошо. Просто я переживаю за Лизбет.
– Это просто чудо, что мы можем дать ей это лечение. Она выздоровеет, Лил. Ведь она крепкая деревенская девушка.
Лили кивнула.
– Ты уверен, что хочешь уехать сегодня? Ты можешь остаться и поехать завтра рано утром. Несколько часов ничего не решат.
Брат устало провел рукой по лицу.
– Даже с деньгами, которые ты присылала, и с работниками, которых мы нанимали, мы все работали от рассвета до заката.
Чувство вины охватило ее.
– Прости, – прошептала Лили. – Ты знаешь, нам надо было уйти.
Горькие складки легли возле его губ.
– Я знаю. Мне кажется, мать с отцом тоже понимали это. Но ваш уход не мог ничего изменить.
– Я знаю. У них улучшились отношения?
– Нет, если не считать того, что они перестали ругаться. – Брат пожал плечами. – Мне кажется, они исчерпали все слова.
Лили не знала, хорошо это или плохо.
– Возможно, я приеду домой на день рождения матери.
– Она будет рада. Она скучает по тебе, Лили. Она не говорит об этом, ты знаешь нашу мать, но она очень скучает.
Горло Лили сжалось.
– Насчет Лизбет…
Брат покачал головой:
– Ей надо уехать оттуда. Она не может находиться там, где не хочет быть.
– Но ферма…
– Мы справимся. Дополнительные деньги нам очень помогут.
По крайней мере, хоть какая-то польза от того, что она вернулась к Риккардо. Кстати… Лили взглянула на свои часы:
– Мне надо идти. Я опаздываю на ужин с Риккардо.
Обняв брата, она смотрела ему вслед, когда он направился к автомобильной стоянке. Потом, выйдя на улицу, поймала такси и назвала адрес ресторана, где ее ждал Риккардо.
Закрыв глаза, Лили откинулась на сиденье. Прошло семь недель с тех пор, как они побывали на Барбадосе. И все эти семь недель Лили твердила себе, что уйдет от него, как только сделка их будет завершена. Но сегодня утром она была у врача-гинеколога, и он подтвердил то, что она так отчаянно пыталась отрицать.
Она беременна. Как раз семь недель. Беременна от своего мужа, с которым собиралась расстаться. Если бы она хотела сознательно испортить себе жизнь, она не могла сделать бы хуже. Как ребенок может вписаться во все это?
Невидящим взглядом Лили уставилась на запруженную машинами дорогу. Автомобили теснили друг друга, раздавались гудки. Последние семь недель она пыталась уладить отношения с Риккардо. Не вступать с ним в конфронтацию. Она продолжала работать, но в то же время старательно выполняла обязанности его жены. Удивительно, но это срабатывало.
Риккардо, казалось, понял, как тяжело ей находиться на публике в центре внимания, поэтому приглашал ее только на самые значимые для «Де Кампо» мероприятия. Он был похож на сторожевого пса, неусыпно наблюдавшего за ней. Лили не понимала, чем все это кончится. Она так старалась игнорировать свои чувства к нему, держаться отстраненно. Но каждый раз, когда она пыталась отгородиться от Риккардо, он сметал ее защиты. Он приходил домой рано, они ужинали вместе и говорили. О том, что совет директоров все же рассматривает его кандидатуру на пост генерального директора. О том, что открытие ресторана в Замбии отложено еще на неделю. О том, какой тяжелый человек Антонио.
А еще были ночи… Лили не могла отказать ему. И себе.
Ей все тяжелее было думать о том, что это всего лишь сделка. Это было похоже на реальный брак, которого у нее никогда не было.
Такси остановилось перед новым французским бистро в финансовом районе Нью-Йорка, для которого Риккардо поставлял свои новые марки вин. Лили познакомилась с владельцем этого бистро, Генри Тибу, бывшим парижским шеф-поваром, на одном банкете несколько недель назад и знала о том, что этот ресторан в списке приоритетов ее мужа.
Генри встал, когда метрдотель провел ее за столик. Глаза Лили расширились, когда она увидела высокого мужчину, стоявшего за Генри. Антонио. Что он делает здесь? Риккардо не говорил, что он в городе.
– Лили. – Генри, невысокий коренастый мужчина пятидесяти лет, который относился к своему возрасту с очаровательной небрежностью, расцеловал ее в обе щеки и представил ей своего главного сомелье Джорджа и его жену Джоанну.
Риккардо, в свою очередь, расцеловал Джоанну в обе щеки. Лили почувствовала напряжение, исходившее от него. Замечательно, подумала она, повернувшись к Антонио. Именно этого ей не хватает сегодня. Битвы между отцом и сыном де Кампо.
Взяв бутылку вина, Генри наполнил бокал и протянул его Лили.
– Это поможет вам расслабиться после трудного дня, – весело произнес он. – Риккардо говорит, вы много работаете.
– Спасибо, я не буду пить, – быстро ответила Лили. – Хотя у меня действительно был тяжелый день.
Риккардо удивленно взглянул на нее. Она никогда не отказывалась от хорошего вина. Отвернувшись от него, Лили стала отвечать на вопросы Джоанны насчет ее работы.
Меню из пяти перемен блюд было потрясающим, но запах морепродуктов вызвал у Лили тошноту. Она старалась не показать виду, но, заставив себя съесть половину главного блюда, она вдруг почувствовала, что ее сейчас вырвет. Лили положила вилку и нож на тарелку так резко, что все присутствующие взглянули на нее.
Разговоры мгновенно смолкли.
– Вам не понравилось? – спросил Генри, нахмурившись. – Я прикажу принести что-нибудь…
– Все очень вкусно, – заверила его Лили. Она потянулась за водой. – Прошу прощения, но у меня нет аппетита.
Риккардо пристально всмотрелся в нее, и взгляд его потемнел. Затем принесли сладкое и сырное ассорти, а Лили отчаянно хотела лишь одного: оказаться дома наедине со своими мыслями. Она чуть не вскочила со стула, когда трапеза была окончена.
– Спасибо, – пробормотала она, когда Генри заказал Риккардо очередную поставку вин на следующей неделе. – Мне очень приятно было увидеться.
Антонио выразил желание остаться и выпить с Генри.
Риккардо вывел Лили из ресторана, крепко держа за локоть. Когда они вышли на тротуар, он резко повернул ее к себе:
– Что с тобой случилось?
Она ни за что не скажет ему о своем положении прямо здесь, на шумной манхэттенской улице.
– Я сказала, у меня сегодня был тяжелый день. Что здесь делает Антонио?
– Сует свой нос куда не надо, как обычно, – проворчал Риккардо. – Не уклоняйся от ответа, Лили. С тобой явно что-то случилось. Ты почти не ела. Ты вообще плохо ела всю неделю.
Лили посмотрела в сторону.
– Меня просто немного тошнит, вот и все.
– Тогда нам надо показать тебя доктору, – мрачно произнес Риккардо. – Я не хочу, чтобы у тебя снова это началось.
– Я была у доктора. У меня все в порядке.
– Тогда в чем дело? – Придвинувшись к ней, Риккардо схватил ее за руку. – Мы не пойдем никуда, пока ты не скажешь мне.
– Я думаю, мы должны…
– Лили!
Швейцар, направившийся было к ним, остановился, услышав крик Риккардо.
– Скажи мне все.
Его злость, ее ужас, полная утрата контроля над собой разом обрушились на нее.
– Я беременна! – выкрикнула она. – Я беременна, черт возьми! Ну что, ты счастлив?
Он побледнел как мел. Швейцар быстро ретировался. Они стояли друг напротив друга посреди людной улицы. Затем Риккардо, схватив ее за руку, отвел подальше от ресторана.
– Ребенок мой?
Лили изумленно взглянула на него:
– Что за вопрос?!
– Может, от Тейлора?
Лили прижала руку к животу.
– Я беременна семь недель. Ровно семь недель. Это твой ребенок.
– Нам не следует здесь разговаривать об этом. – Риккардо провел рукой по волосам.
– Я пыталась избежать этого разговора, – пробормотала она. – И надеюсь, что швейцар ничего не слышал.
Риккардо подошел к швейцару, что-то сказал ему, и парень бросился бежать. Через минуту он подогнал к дверям «ягуар».
Риккардо открыл дверцу машины.
– Садись.
Они не разговаривали всю дорогу домой. Все его внимание было сосредоточено на движении. Когда они вошли в дом, Лили включила свет в гостиной и уселась на диван. Риккардо налил себе виски и стал шагать по комнате, словно дикий зверь, оказавшийся в клетке и не знающий, что ему предпринять.