- А как с гильзой? - спросил Красильщиков. - Светит тут нам что-нибудь?
- Рано пока говорить.
- Здорово всё-таки, что ты на неё наткнулся. И чего тебя под диван потянуло?
- Думал, может, фигурка какая закатилась, столик-то рядом опрокинут был.
- А диван, между прочим, старинный, ты обратил внимание? Красивый диван, - мечтательно произнёс Красильщиков, закуривая.
- Старинный, - подтвердил Игорь. - Всё там старинное. Кто хозяин-то? С ним ты, кажется, говорил?
- Я. И следователь тоже. Он инженер. Старина эта от отца ему досталась. Собиратель старик был, коллекционер.
- А кто, по его мнению, подвод мог дать, кто с его коллекцией знаком, ты спросил?
- А как же! Это, говорит, подумать надо. Рассудительный такой мужик, между прочим, выдержанный. Я и решил, пусть, мол, на своём диванчике посидит, подумает. Благо не унесли его, диван этот. - Красильщиков хохотнул.
Игорь представил себе тот диван на гнутых, резных ножках, придававших ему удивительную лёгкость и изящество, вспомнил овальную резную спинку дивана, в середину которой был вставлен, тоже овальный, пухлый матрасик, обтянутый, как и сиденье и подлокотники, дорогой, набивной шёлковой тканью. Когда Игорь заглянул под диван, он подивился, как искусно и аккуратно был отделан низ сиденья деревянными планками. Но пыли под диваном было немало. Гильза закатилась недалеко, за переднюю ножку, и сразу бросилась Игорю в глаза. Но дальше, до самой стены, возле которой стоял диван, ничего не было, никакой шахматной фигурки, только пыль и… тёмный комочек какой-то у дальней ножки. Этот комочек мелькнул у Игоря тогда мимо сознания, как не заслуживающий внимания. Что это было, между прочим? Игорь невольно поморщился: какая ерунда приходит, однако, в голову! Комочек… такой тёмный, как бы воздушный… Ну, комок свалявшейся пыли, пепел какой-нибудь… Пепел? Чепуха! Откуда там может оказаться пепел, под диваном?
И вот что-то вдруг забеспокоило Игоря во вчерашнем осмотре. Этот непонятный, дурацкий какой-то комочек под диваном, у стенки, что ли? И он тоже, и он… и что-то ещё… Игорь вспомнил хозяина квартиры, с которым так и не успел поговорить. Среднего роста, худощавый, чёрная густая бородка, чёрные усы и совсем светлые глаза между припухшими веками, какие-то неприятные глаза, а в них растерянность, досада, даже горе. Ещё бы! Такая крупная кража! Можно понять и досаду, и горе. А потом он что-то сказал Игорю, что Игорь уже не помнил, но какая-то фраза… или даже словечко… этого самого… как его?
- Как его зовут, потерпевшего? - спросил Игорь.
- Потехин, Илья Васильевич, - ответил Красильщиков.
- А чем вы сейчас занимаетесь по этому делу?
- Да как всегда, отрабатываем связи. К нему же толпой всякие ценители-оценщики ходили, коллекционеры, скупщики-перекупщики, словом, чёрт-те кто. Он фамилий тридцать, наверное, назвал. Это кроме обычных знакомых. А подвод тут был, это ясно. Кто-то из этих людей его дал.
- В списке приезжие какие-нибудь значатся?
- Приезжих трое. И ещё двое в Москве недавно. Никто из них сам участвовать не мог, люди все солидные. Но вот дать подвод…
- И не московским жуликам, а приезжим, - хмуро добавил Игорь.
- Приезжим? - насторожился Красильщиков. - А наган? Он ведь тут ходит, у нас.
- Возможно, когда они тут, и он тут.
- Ох, Игорёк, сомнительно мне, - покачал головой Красильщиков и вздохнул. - Чует моя душа, хлебнём мы с этой кражей, будь она неладна.
- Мы всегда хлебаем. Это тебе не в кино. Дай-ка я Потехину позвоню. Охота мне ещё разок зайти к нему.
Ответил ему бойкий девичий голосок:
- Папы нет дома. Кто его снашивает?
- Из милиции.
- А-а. А вы что хотите?
- Повидать его хотим.
- Приезжайте, он скоро будет.
Игорь решил воспользоваться приглашением, но на всякий случай уточнил:
- Я с кем говорю?
- Это его дочь. Меня зовут Лена.
- Вы в школе учитесь?
- К вашему сведению, я уже на четвёртом курсе учусь педагогического. Как это вы взрослый голос от детского не отличаете, удивляюсь.
- Извините, - усмехнулся Игорь. - А я капитан Откаленко. Сейчас к вам приеду.
Дом, где жили Потехины, находился совсем недалеко от отделения милиции, в соседнем переулке. Дом был новый, из светлого кирпича, с широкими, красивыми лоджиями. Он свободно стоял в глубине обширного двора, и только верхние этажи были видны над зелёными кронами деревьев.
Игорь пересёк двор и зашёл в уже знакомый ему подъезд. Звонок за дверью мелодично и коротко звякнул. Тут же послышался торопливый стук каблучков, и дверь открылась. На пороге стояла длинная, худая девица в ладных коричневых брючках и зелёной лёгкой кофточке навыпуск, под которой не чувствовалось присутствие какого-нибудь белья. Длинные, прямые и жёлтые волосы спускались до лопаток, а половину широкого, как бы приплюснутого лица закрывали дымчатые огромные очки. На босых ногах болтались разношенные домашние туфли.
- Ага! Пришли всё-таки, - весело сказала девушка. - Ну и темпы у вас! Так сто раз убить могут, пока вы явитесь.
- Вы бы мне сказали, что вас убивают, - ответно улыбнулся Игорь. - Я бы знаете как летел!
- Воображаю. Проходите уж. Папы пока нет. Так что вас займу я, если не возражаете.
Они прошли в большую, залитую солнцем, душную комнату, заставленную всякой старинной мебелью.
- К вам как в девятнадцатый век попадаешь, - оглядываясь, пошутил Игорь, не зная, куда поставить принесённый с собой портфель.
- Это папаня устроил себе покои, - насмешливо скривила губки Лена. - Мы с мамой живём по-человечески. Хотите пройти ко мне? Не бойтесь, вы меня не скомпрометируете.
- Пожалуй, не стоит, - ответил Игорь серьёзно. - Лучше знаете что? Вы мне покажите, где что лежало из того, что украли. Можете? Я вам список сейчас зачитаю. - Игорь достал из кармана пиджака сложенный лист бумаги и, развернув его, приступил к чтению. - Значит, так. Шахматы. Ну, это я помню. На том столике, да?
- Естественно, - жеманно пожала плечами Лена, опускаясь на диван. - Да вы садитесь. Курить будете?
Далеко в сторону вытянув ногу, она достала из кармана брюк изящный кожаный портсигар с жёлтой металлической застёжкой и причудливую зажигалку. Игорь поблагодарил и вынул свои сигареты. Они закурили.
Игорь продолжал спрашивать, поглядывая в список:
- А где лежали крест, веер и карманные часы?
- Кресту этому, между прочим, цены нет, - многозначительно заметила Лена, картинно откинувшись на спинку дивана. - Впрочем, папаня вам точно скажет его последнюю цену.
И тут Игоря словно осенило. Вот какое словечко зацепилось у него в памяти после вчерашнего разговора с Потехиным! Игоря тогда удивило это выражение, которое употребил Потехин, - «последняя цена».
- А что значит «последняя цена»? - поинтересовался Игорь.
- Что ж тут непонятного? - снисходительно усмехнулась Лена, не меняя позы. - Золото, старинные вещи всё время дорожают. И папаня очень внимательно за этим следит. Надо же быть в курсе? Вот смотрите.
Она вскочила с дивана, оставив сигарету куриться в маленькой пепельнице, и танцующей походкой подошла к шифоньерке. Открыв дверцу и вытянув нижний ящичек, она достала маленькую зелёную шкатулку и на вытянутой руке поднесла её к Игорю.
- Видите? Это тоже прошлый век. Александр Второй, кажется. Малахит и золото. Правда, красиво?
- Очень.
- Дивная вещица. А теперь глядите сюда.
Она открыла шкатулку. На дне её лежал квадратик плотной бумаги, на котором в столбик были выписаны годы, начиная с тысяча девятьсот шестьдесят девятого, и напротив каждого года стояла сумма в рублях, сначала трёхзначная, а потом четырёхзначная.
- Видите, как растёт её цена? - с гордостью спросила Лена, словно это была её личная заслуга.
Игорь кивнул.
- И всё это приходится везти на оценку или оценщики приходят к вам?
- Приходят, - раздражённо махнула рукой Лена. - Конца им нет.
- Знакомые?
- За столько лет не то что познакомиться, породниться можно.
- Да уж, вы невеста завидная, - улыбнулся Откаленко.
- Не очень. У меня жуткий характер. Да и вообще я не собираюсь становиться невестой. Муж, дети, готовка, пелёнки - спасибо. У меня такого инстинкта нет. Пусть другие этим наслаждаются. Я считаю, если любить, то в чистом виде.
- Как это понимать?
- Я и он. И всё. И больше мне ничего не надо.
- Так, Леночка, не бывает.
- А у меня вот будет.
- Благодаря всем этим папиным ценностям?
- Хотя бы.
- Вас ждут здесь большие разочарования.
- А вы приходите ко мне через пять лет, увидите.
- Договорились. А пока вернёмся к этому списку. Где лежали крест, веер и золотые карманные часы фирмы «Павел Буре»?
- С тремя крышками.
- Часы?
- Конечно. Они считались особо дорогими, даже тогда, при Буре.
- А-а… И где всё это лежало?
- Веер - на стеклянной полочке в горке, а крест и часы - вон там. - Она указала на шифоньерку. - В верхнем ящике.
- Интересно, - заметил Откаленко. - Почему же тогда не унесли из нижнего ящика ту малахитовую шкатулку?
- Шкатулка стояла у мамы в комнате.
- Значит, воры туда не заходили?
- Ну, ясно. Иначе забрали бы шкатулку, будьте уверены. И кое-что ещё тоже.
- Понятно. Теперь дальше. Где стояли подсвечники?
- Там, на рояле.
Игорь прочёл весь список украденных вещей. Все они находились в этой комнате. Было ясно, что воры никуда больше не заходили и о дорогих вещах в комнате жены Потехина им, видимо, не было известно. Игорь тут же уловил важность этого обстоятельства, уловил как бы на лету, пока не вдумываясь, не пытаясь делать выводы. Так же, как он уловил слова Лены о том, что шкатулка была куплена десять лет назад самим Потехиным, а вовсе не досталась ему от отца, как он заявил вчера Красильщикову. Но пока следовало лишь накапливать факты для будущего анализа.
- Кстати, среди оценщиков есть, наверное, и близкие друзья? - спросил Игорь как можно равнодушнее.