говорить не обязательно… Лялька вот совсем пропадёт, это уж точно.
Витька нервно подёргал пальцы, щёлкнув суставами.
- А у тебя подружка есть?
- В гробу я их видел, подружек этих.
- Ладно, Витя, - вздохнул Лосев. - Кончим пока на этом. Теперь у тебя есть над чем подумать. Может, и в самом деле ты следователю потом больше скажешь.
- Я и того ему не скажу.
- А вдруг надумаешь?
- А надумаю, так тебя велю позвать.
Виталий улыбнулся.
- Ишь командир! Ну давай. Думай и зови. Приду, Договорились?
- Видно будет, - умерил его весёлость Витька.
Когда парня увели, Виталий остался сидеть за столом и только сейчас закурил, задумчиво пуская под потолок тонкую струйку дыма и то и дело машинально постукивая пальцем по сигарете над пепельницей, хотя пепел давно уже стряхнул.
Виталию пришёл вдруг в голову интересный план. Рискованный, правда, но зато, кажется, весьма плодотворный. Пожалуй, стоило его испробовать. Причём сегодня же вечером. И если это удастся, Виталий одним ударом пробьётся к цели, к разгадке странного ребуса, который загадали ему тут эти парни.
Глава III
ПОЯВЛЯЕТСЯ НЕКИЙ БОРОДА
На следующее утро Игорь Откаленко прежде всего отправился в научно-технический отдел, к эксперту Наталье Фёдоровне Земной, давней своей приятельнице.
Худенькая, подвижная, с утомлённым, желтоватым лицом и большими, рабочими руками, Наталья Фёдоровна была всеобщей любимицей. Но сама она почему-то выделяла работников розыска, все их просьбы старалась выполнить вне очереди, каждый раз с опаской спрашивая перед очередной экспертизой: «А не убежит, пока я тут возиться буду?»
Игорь заглянул в лабораторию и сразу увидел маленькую фигурку в белом халате возле дальнего окна. Наталья Фёдоровна задумчиво смотрела в него и курила.
Почему-то вздохнув, Игорь направился к ней, огибая длинные белые столы со стоящими на них приборами. Никого из сотрудников в лаборатории в этот момент не было, и тишина здесь стояла удивительная.
Наталья Фёдоровна услышала шаги и оглянулась. Узнав Игоря, она закивала ему и слабо, как-то виновато улыбнулась.
- Готово, готово, - сказала она, отходя от окна и двумя руками поправляя пышные тёмные волосы, собранные на затылке.
Они подошли к её столу, и Наталья Фёдоровна достала из ящика заключение экспертизы. К листу была приклеена фотография, какой-то морщинистый, белёсый листок и тёмные, плохо разборчивые буквы на нём, три неровных, коротких строчки.
- Хочешь своими глазами посмотреть? - спросила Наталья Фёдоровна.
Она осторожно достала из стоявшей на соседнем столе небольшой муфельной печи два сложенных стёклышка и показала Откаленко.
- Видишь? В эксикаторе комок пепла увлажнился, и тогда его удалось на стекле расправить и другим прижать. А потом в печь. Температура там огромная. Пепел белеет, а текст выступает, в чернилах-то или шариковой краске содержится металл, он не сгорает. Да знаешь ты всё это, чего я тебе повторяю! Привыкла понимаешь, всё объяснять.
Откаленко молча и жадно всматривался в проступивший под стёклышком текст. Чудо, что ни говори. Ведь из комка пепла, из дотла сгоревшей бумаги возник вдруг текст. Но сразу понять и прочесть такой текст было невозможно. И тогда Игорь перевёл взгляд на протокол экспертизы, который держал в другой руке. Он пропустил несколько первых, вводных строк. Ага, вот эксперт приводит сохранившийся в записке текст: «…уюсь… долю Бориса за… в мае полн… Поте…». А дальше в протоколе следовал предполагаемый полный текст с логически заполненными пропусками: «Обязуюсь вернуть долю Бориса за (такой-то месяц) в мае полностью. Потехин».
- Интересно, - медленно произнёс Откаленко, потирая подбородок. - Это не воры писали. Это хозяин квартиры писал. Расписка это, обязательство.
- Безусловно, - кивнула Наталья Фёдоровна. - Как думаешь, пригодится?
- Возможно. Когда-нибудь. Но к краже отношения не имеет. А вот записочка, которую я вам передал, точно имеет.
- С записочкой проще, - махнула рукой Наталья Фёдоровна. - Вернее, со штампиком на обороте. Прочесть его труда не составило.
- Вам - конечно, - улыбнулся Игорь. - А я…
- Само собой, - поспешно согласилась Наталья Фёдоровна и достала из ящика стола ещё один лист. - Вот заключение. Блокнот изготовлен цехом ширпотреба типографии в городе Орджоникидзе. Я, кстати, сразу же и справку навела, чтобы быстрее было. У вас же всегда пожар. Так вот, вся продукция цеха реализуется в пределах Северного Кавказа.
- О! - поднял палец Игорь. - То, что требуется.
- Поможет?
- Ещё как! Спасибо вам огромное.
Откаленко забрал оба протокола экспертиз и направился к себе.
Взглянув на часы, Игорь убедился, что было всего половина одиннадцатого. Помедлив, он снял трубку и набрал короткий номер.
- Фёдор Кузьмич, это Откаленко говорит. Разрешите часа на два-три машину… Да… Слушаюсь. Буду… Доложу.
Он кончил говорить и схватился уже за другой телефон, городской. Нужный номер он отыскал в лежащей перед ним папке, на одном из листков.
- Будьте добры Илью Васильевича… Илья Васильевич? Откаленко из МУРа беспокоит. Доброе здоровье. Да, хотелось бы всё-таки повидаться. Новенькое? Ну, как сказать. Видно, будет. Что, если сегодня, в конце дня? В семнадцать? Отлично, жду. Да, ко мне прошу. Вы у меня в гостях ещё не были, а я уже два раза был. Да, пожалуйста, запишите… - Игорь продиктовал адрес и повесил трубку.
После этого он достал толстый справочник по Москве, некоторое время сосредоточенно возился с ним, выписал несколько адресов и, вздохнув, снова взялся за телефон. На этот раз он лишь вызвал машину.
Первый из магазинов, куда приехал Игорь, был огромный новый салон в Замоскворечье. Игорь пошёл к директору, представился и изложил свою просьбу. После этого к директору были вызваны товароведы и кое-кто из продавцов.
- Товарищи, - обратился к ним Игорь, - вы работаете здесь и вообще в этой сети не первый год. К вам большая просьба. Посмотрите на эти фотографии и постарайтесь вспомнить, проходили когда-нибудь через ваши руки эти вещи. Внимательно только посмотрите.
Роскошные фотографии пошли по рукам. Пожилые, солидные люди, с сединами и заметными брюшками, разглядывали их внимательно, некоторые с живым интересом, другие небрежно, с нарочито утомлённым, равнодушным видом, обменивались замечаниями, вспоминали, некоторые пытались эти вещи оценить, тут возникали лёгкие разногласия. Однако никто не узнал ни одной из вещей.
Подобная картина повторилась и в следующем комиссионном магазине. Ни одна из вещей через этот магазин не проходила в последние годы. Однако один из товароведов, пожилой, очень полный мужчина с огромной глянцевой лысиной, сдвинув на лоб очки, внимательно рассмотрел Откаленко и вдруг спросил:
- Я полагаю, вам это очень надо знать или нет?
- Очень, - подтвердил Игорь, с надеждой глядя па толстяка.
- Тогда я вам скажу, чтоб вы знали. Вот этот самый ларец лет восемь назад прошёл мимо меня из рук в руки, это так же точно, как то, что я Абрам Фёдорович Скворечня. Его продала пожилая дама, а купил один товарищ.
- А почему мимо вас, вы говорите? - поинтересовался Игорь.
- Потому что даму, видимо, не устроила предложенная мною цена, а тот…
- Ах, Абрам Фёдорович, - лениво махнул рукой другой товаровед. - Говорите же товарищу, как это делается, и всё такое. Ну, смешно же…
- Пожалуйста, - охотно согласился толстяк, словно только и ждал, чтобы его об этом попросили, и, обращаясь к Игорю, пояснил: - Если быть точным, чтоб вы знали, то у них просто договорённость была: она оценивает при нём, а он даёт, допустим, на тридцать или пятьдесят процентов больше. На этот раз было пятьдесят, не меньше, я по глазам видел.
- Неужели вы так хорошо запомнили эту сцену? - удивился Игорь.
Сосед толстяка, который предложил ему говорить всё, как есть, лениво усмехнулся в пышные усы и снисходительно пояснил:
- Когда, молодой человек, цена связана с вещью, у нас особая память.
- Тем более такая вещь! - темпераментно воскликнул толстяк. - Да ему сейчас цены нет, этому ларцу, не будь я Абрам Фёдорович, чтоб вы знали.
- Положим, цена есть всему, - спокойно поправил усатый.
- А скажите, Абрам Фёдорович, - снова вмешался Игорь, - вы смогли бы сейчас узнать того человека, который купил ларец?
- Смешной вопрос, - пожал плечами толстяк. - К вашему сведению, я могу забыть кого хотите, сестру, брата, свата, но только не такого покупателя.
- И какой же он был из себя?
- Какой? - Толстяк секунду помедлил, сняв очки и разглядывая потолок. - Так вот. У него была чёрная борода, очень светлые глаза, он был в канадской дублёнке - дело происходило зимой - и в шапке из скунса. Надеюсь, вам достаточно, а? - спросил он, победно взглянув на Игоря сквозь очки.
Вскоре Игорь распрощался и направился в третий магазин.
Здесь картина внезапно изменилась: товароведы узнали сразу две вещи: трость с костяным набалдашником и шахматы.
- Вы поймите, - сказала Игорю немолодая женщина-товаровед, удивительно румяная, с гладкими, чёрными волосами. - Поймите! По существу, это музейный экспонат, его не следовало отдавать в частные руки. И как их схватили, вы бы видели! Это же ужас! - Она драматично всплеснула пухлыми руками. - Всего день стояли, несмотря на цену! Можно подумать, люди сами печатают деньги.
- Давно это было?
- Ну, год назад. Ну, полтора.
- Можно установить точно, - вмешался директор, молодой фатовый человек с длинными волосами и аккуратными усиками. - Я только хотел бы уточнить, простите, что музейные вещи мы не пропускаем. Это вы, Маргарита Освальдовна, я бы сказал, художественно преувеличили в пылу рассказа. Так, конечно, бывает. Но товарищ из сугубо официального учреждения, и он может подумать…
- Анатолий Иванович, - поджала губы Маргарита Освальдовна, - когда речь идёт о вещах, я не ошибаюсь. Не было случая, как вы знаете, несмотря на…