Нет. Игорь не думал, что за ним кто-то следит, как там, в Москве, за Шухминым, но что его кто-то увидел, сомнений не было. И может увидеть снова, может и вернуться, чтобы ещё раз увидеть. Да кто же в конце концов был этот человек?..
Откаленко и в самом деле прошёл мимо горотдела, глазом даже не поведя в его сторону. А, чёрт! Он вспомнил наконец эту паскудную физиономию. Ну, конечно! Этот малый сидел вчера за столиком в кафе «Одуванчик», совсем недалеко сидел, и дул водку пополам с пивом в обществе ещё двух таких же пропойц с бандитскими рожами и раз или два, кажется, с любопытством посмотрел в сторону Игоря и Гришки. Ну вот и прекрасно! Теперь всё встаёт на место. Да, о чём-то Игорь подумал ещё, когда вдруг вспомнил этого парня… А-а, он пришёл к заключению, что одним из дворов по левой стороне улицы - следовало только поточнее рассчитать, каким именно, - можно было попасть во двор горотдела, и уже никто этого не увидит.
Игорь решил немедленно реализовать столь счастливую идею.
Туркевич ждал его в своём кабинете.
Слабо улыбнувшись бледными, незаметными губами, Туркевич спросил:
- Начнём?
- Начнём, - согласился Откаленко. - Но сначала одно организационное предложение. А ещё раньше - вопрос: кто заказывал мне номер в гостинице?
- Жена.
- Жена? - удивлённо переспросил Игорь. - Почему жена?
Туркевич улыбнулся, как всегда, почти незаметно, но Игорь уже научился улавливать всякие чувства на этом, казалось бы, совершенно невозмутимом лице.
- Почему жена? - переспросил Туркевич. - Дело в том, что она работает в тресте кафе и ресторанов. Заказ на номер шёл от этого треста.
- Отличная школа, - согласился Откаленко. - По всему видать. Ну а теперь организационное предложение. Дело в том, что мне пришлось добираться до вас сегодня довольно сложным путём. Другой раз это может обернуться неприятностью.
И он рассказал о своём утреннем приключении.
- Дайте телефон для связи, - попросил Игорь, - и адрес для экстренных встреч. Так, знаете, на всякий пожарный случай.
- Правильно, - одобрил Туркевич. - Пишите и оставьте на столе.
- Само собой.
Туркевич продиктовал два телефона и, подумав, адрес. Листок остался на столе, и в течение всего последующего разговора Игорь то и дело поглядывал на него.
- Вот что мы пока установили, - сообщил Туркевич, раскрывая свою папку. - Сегодня и завтра кое-чего ещё добавим. Первое. Ткачук Олег Романович, кличка Махно. Одна судимость. Кража. Неумён, агрессивен, хвастлив, любит приврать. Верить можно только, когда он испугается. Обширные связи в уголовной среде. Не организатор, не лидер, как говорят. Исполнитель. Авторитетом большим не пользуется. Из города раньше не исчезал. Работает в мастерской быткомбината, это вы знаете. Есть брат, старший. Сидит, срок большой, за вооружённый грабёж. Мы его и брали. Этот умён, инициативен и очень опасен. Сестра замужем, в другом городе. Вот таков Махно. Ну, Гришку, то есть Григория Сербина, по кличке Поп, я вам уже характеризовал. Судимость одна, хулиганство. Это, повторяю, мелочь среди них.
- Насчёт Ткачука, - сказал Игорь. - Заморин и Кикоев в его друзьях числятся?
- Такие у нас вообще по учёту не проходят.
- Вот тебе раз! А по адресному столу?
- Сегодня всё уточним. Это только первые данные.
- Из Саратова сведения поступили?
- Поступили, - махнул рукой Туркевич. - Ни того, ни другого обнаружить пока не удалось.
- М-да… - вздохнул Игорь. - Ну, ребята наши там всего один день. Может, ещё обнаружат.
- Ладно. - Туркевич уступчиво кивнул. - Мы пока здесь пошуруем.
Они простились.
Игорь вышел не на улицу, а во двор и уже знакомым путём выбрался на тихую, зелёную улицу.
Адрес Гришки он запомнил твёрдо. Этого тоже требовала его профессия, и зрительная память никогда ещё Игоря не подводила, ни в одном городе, куда заносили его беспокойные дела розыска.
Когда Игорь вышел наконец на нужную улицу, то сразу увидел вдали на скамейке Гришку. В старенькой, вытянутой на груди майке, в парусиновых, немыслимо мятых брюках и разбитых тапочках на босу ногу, Гришка безмятежно покуривал, жмурясь от солнечных лучей, падавших на него сквозь редкую крону деревьев.
Игорь вяло дополз до скамейки и уселся возле Гришки.
- Ну, - сказал Игорь лениво. - Надумал чего?
- А тебя… - Гришка вдруг загадочно умолк, и Игорю стоило усилий продолжать спокойно жмуриться на солнце и не посмотреть в сторону своего собеседника. - …Тебя Махно вспомнил, - закончил Гришка, торжествуя.
- Чего ж ему не вспомнить, раз я его помню, - пожал плечами Откаленко. Всё же ему стало немного не по себе.
- Слышь, Чёрный? А какая такая была тебе выгода через меня с ним торговать, а?
- Была да сплыла.
- А всё ж таки?
И в этой жестокой настырности Откаленко ощутил что-то новое, что-то не Гришкино, словно кто-то внушил её ему, кто-то ему велел повести так разговор.
Игорь лениво повернул голову, оценивающе-небрежно оглядел подавшегося к нему Гришку и презрительно процедил сквозь зубы:
- Катись лучше, бобик. Дёрнуло меня гавкать с тобой вчера.
- Ладно тебе! - уже всерьёз обиделся Гришка. - Ты на встречу-то пойдёшь или нет?
- Моё дело. Махно твой тоже не царь морской. У вас тут рыбка покрупнее ходит.
Откаленко решил не только показать Гришке, какая дистанция их разделяет, не только дать понять, что там Гришка просто мелочь, шелуха рядом с ним, Чёрным, что его дело шестерить, состоять на побегушках, но что и сам Махно тоже в его глазах не бог весть какая величина.
- До той рыбки тебе, Чёрный, без нас не добраться, понял? - обиженно сказал Гришка, отодвигаясь. - Не очень-то кидайся.
- А что?
- А то. Укусить могут.
- Это меня? - мрачно и удивлённо спросил Игорь.
- До хотя бы и тебя.
- Ну, топай, топай! - Игорь зло хохотнул. - Я гляжу, ты перегрелся, бобик.
- Ладно, - не вытерпел Гришка. - Махно тут, у меня сидит. Пойдёшь? - И он кивнул на свою калитку.
- А товар?
- Небось при нём.
- Пойдём, чего ж, - лениво согласился Откаленко.
- А комиссия будет?
- Будет, будет. Всё тебе, Гришенька, будет, чего на роду написано.
Они поднялись со скамейки и направились к калитке. Она отворилась с душераздирающим визгом, чертя нижним краем по песку.
Откаленко, не выдержав, усмехнулся.
- Даёт у тебя калитка, очумеешь.
- Сознательная. Никто нежданно не явится. Ты гляди, полкан мой выскочит.
И в самом деле из-за небольшого дома в глубине двора вылетела крупная дворняга, чёрная, лохматая, с квадратной мордой и обрубленным хвостом. Злобно рыча, она кинулась к незнакомому человеку. Игорь остановился и упёрся глазами в круглые, осатанелые от злости собачьи глаза. Пёс тоже остановился, яростное клокотанье усилилось, пасть приоткрылась, стали видны белые клыки.
Гришка собрался было дать какую-то команду, но Откаленко движением руки остановил его.
- Как звать-то? - спросил он, не отводя глаз от собаки.
- Марс.
- Ишь ты! - усмехнулся Игорь и вдруг грозно окликнул: - Марс!
Уши собаки приподнялись. Она словно удивилась.
- Ко мне! - снова приказал Игорь.
Собака, однако, не шелохнулась, но глаза раза три подряд недоуменно мигнули.
Игорь сделал твёрдый шаг вперёд и властно произнёс:
- На кого лаешь?
И собака, вывалив язык, воззрилась на него в полном недоумении, словно и в самом деле не понимая, на кого это она вдруг решилась лаять. Она даже села, Чтобы основательнее подумать над этим.
А Игорь уже уверенно подошёл к ней и спокойно потрепал её за ухом.
- Ну, ты даёшь, Чёрный! - восхищённо удивился Гришка. - Чтобы Марс так…
Они двинулись к домику, и за ними, неохотно поднявшись, потрусил Марс, явно смущённый всем происшедшим с ним.
Дверь в дом оказалась незапертой. Гришка только толкнул её и провёл Откаленко по темноватому коридорчику, затем они поднялись по узкой, скрипучей лестнице на маленькую площадку, куда выходило две двери. Открыв одну из них, Гришка кивком пригласил Откаленко за собой.
Небольшая, душная комната была залита солнцем. И в первый момент Игорь, невольно жмурясь, даже не заметил длинного, худощавого парня, развалившегося в старинном кресле с диковинной резьбой и потёртыми, рваными подлокотниками, невесть как оказавшемся в этой убогой, пыльной комнатёнке.
Парень оглядел Игоря и небрежно спросил Гришку:
- Этот, что ли?
- Ага. Этот, - охотно подтвердил Гришка.
- Ну, - обратился парень уже к Откаленко, - чего ты тут, гад, нюхаешь?
Впрочем, в голосе его не было злости.
- Что ж, Олежек, - насмешливо спросил Откаленко, - знакомых не признаёшь?
- Не-а, - с такой же точно насмешкой покрутил головой Ткачук.
- Та-ак, - протянул Откаленко, без приглашения садясь на какой-то стул прямо на середине комнаты и вытаскивая сигареты. - Значит, как пить, так знакомый, а как дела делать, так всё, ваших нет?
- Допустим. Дальше что? - всё с той же нахальной усмешкой ответил Ткачук.
Игорь не спеша встал, приблизился к насторожившемуся Ткачуку и вдруг, нагнувшись, неуловимым движением рванул ножку кресла, в котором сидел Ткачук. И тот кубарем вывалился на пол, а кресло, с наполовину оторванной ножкой, покатилось в другую сторону. Игорь мгновенно прижал Ткачука коленом к полу и вывернул ему за спину руку. Тот взвыл от боли.
- Отпусти, гад! Убью! Гришка!
Но Гришка, оцепенев от неожиданности, словно прилип к стене, испуганно хлопая глазами, и только всё время спрашивал срывающимся тенорком:
- Ты чего делаешь? Ты чего делаешь?
- Ладно уж, вставай, - сказал Откаленко брезгливо и махнул рукой.
Он снова уселся на свой стул посреди комнаты. Сигарета, оставленная им там, ещё дымилась, и он с удовольствием её раскурил.
Ткачук с трудом поднялся на дрожащие ноги и, волоча их, отыскал себе какой-то другой стул.
- Будет разговор? - усмехаясь, спросил Игорь.