Филипенко уже знал, как поступить с задержанным Гороховым. Убийство можно было считать раскрытым.
Совещание началось информацией Эдика Албаняна. Он говорил, как всегда, азартно, глотая слова и помогая себе выразительными жестами.
- Я всё-таки туда залез, конечно! Отстоял два часа в очереди и залез. Но не зря стоял, не зря! Сначала мне повезло, конечно. Но не каждому везёт! Везёт тому, кто старается, я так всегда говорю.
- Верно, верно, - усмехаясь, кивнул Цветков, по привычке раскладывая перед собой карандаши, это каким-то образом помогало, видимо, ему слушать. - За старание и ценим, - добавил он.
- И за выдающийся талант, - не преминул вставить Лосев.
- Вы мне так работника испортите, - с напускной строгостью сказал полковник Углов, начальник Эдика.
- Ничего, пусть хвалят, - засмеялся тот. - А то вы только ругаете. Но природа, конечно, требует равновесия. Так вот… - Эдик снова стал серьёзен и азартен. - Сначала, я говорю, повезло. Человека за три от меня впереди встал вдруг парень. Просто втёрся в очередь, так, знаете, деловито, спокойно, никто даже внимания не обратил. Я, конечно, стал смотреть. Подходит он к кассе и вместо денег суёт туда, совершенно незаметно, конечно…
- Но ты всё-таки заметил, - снова вставил Лосев.
- Само собой. Я чего-то, конечно, ждал, как вы понимаете. Так вот суёт он, представьте себе, какой-то спичечный коробок. Это вместо денег! А кассирша ему обратно, тоже незаметно, плоский такой свёрточек передала. Парень тут же с людьми смешался и через контроль - раз! Всё. Там он и растворился. Все вокруг суетятся, рассаживаются. И ведь в случае чего, не схватишь его с этим свёртком. Вот что! Контролёр не пустит. Он же рядом с самой кассой стоит. Пока объяснишь ему…
- А что в том свёрточке было, как думаешь? - спросил Володя Фролов.
- Думаю, они каким-то образом накапливают в кассе левые деньги. И чтобы их случайно не накрыли с проверкой, время от времени их кому-то передают.
- Вы пока продолжайте, вопросы потом, - сказал Кузьмич, невольно приняв на себя полномочия председателя, так как совещание проходило в его кабинете. - Очень важная информация.
- Так вот, - увлечённо продолжал Эдик. - Теперь подхожу к кассе я. И тут такой, конечно, фокус разыгрывается. Я даю деньги, так? Кассирша отрывает мне билет, я его беру, но стоящий буквально рядом контролёр тут же его у меня из рук забирает, быстро рвёт, выбрасывает, и я прохожу. Понимаете? Я ни минуты не держу в руке билет! Я почти не вижу его! Это как, нормально?
- Тут, милый мой, всё ненормально.
- Вот! - азартно воскликнул Эдик. - Всё! Но главное тут и совсем новое в таком деле - одна вещь, конечно. Касса! Тут какая-то гениальная находка есть!
- В чём, ты полагаешь? - спросил молчавший до сих пор Откаленко.
- Касса рядом с контролёром! - снова заволновался Эдик. - Рядом, ты понимаешь? Билет изъять невозможно. Никак!
- Билета и нет, - вдруг серьёзно сказал Лосев.
- То есть как это нет? - изумился Эдик. - Я же своими глазами…
Все посмотрели на Лосева.
- Нет билета, - убеждённо повторил тот. - Я теперь понял, что она мне вчера сказала, Майка. Сначала она мне сказала: «Чтоб они все сгорели, и я с ними». Девчонка устала, обозлилась и задумалась. Её вытащить можно.
- Ты о ней погоди, - остановил его Цветков. - Ты давай про билет. Ведь она кассирша.
- Именно. И про билет она мне сказала так: «Сама билеты на три части рву». Она тебе третью часть билета дала! - Виталий обернулся к Эдику.
- Во! - Эдик азартно ударил одной рукой о другую. - Ясен способ! Ну, конечно, умная голова придумала. Касса рядом с контролёром, а? Всё гениальное просто. И контролёр рвёт билет у вас на глазах. «Вертушка», выходит, исключена, так? Других способов мы не знаем, других вроде бы вообще нет.
- Но зачем им тогда контрнаблюдение? - усомнился Фролов.
- А как же! - со злым воодушевлением ответил Эдик. - Допустим, подходит наш человек. На что он прежде всего обратит внимание, если захочет проверить работу этого объекта? Он, конечно, должен засечь время сеанса. И сразу убеждается, что оно в два-три раза меньше нормы. Всё! Значит, это самое слабое место в цепочке, самое опасное для них. А ведь Шухмин этим как раз и занялся, помните? И сразу отправился в милицию. Тут, конечно, и ножом пырнуть можно, я считаю.
- А ты засёк время? - поинтересовался Лосев.
- Конечно! Только незаметно. Эта штука крутится у них ровно три минуты. А по инструкции она должна крутиться семь с половиной! И ещё. Последнее. Это я уже визуально определил, издалека. Специально ещё раз приезжал. Начинают они работать на час раньше, кончают на два часа позже, чем положено, темно уже бывает.
- Это точно, - подтвердил Лосев.
- Вот отсюда и полный план, а в два раза больше - в два раза! - им идёт в карман, - заключил полковник Углов. - Вот вам и не криминогенная область, как мы полагали. Привыкли, что воруют материальные ценности. А тут воруют время.
- Очень интересное дело, конечно! - воскликнул Эдик.
- Да, и механика теперь вроде понятна, - согласился Цветков. - Интересно знать, чья это голова всё придумала. Давай, Лосев, твоя очередь.
- Группа тут действует довольно большая, - сказал Виталий. - А во главе трое. Горохов - это бандит и убийца, - с ожесточением произнёс он. - Вчера мы его взяли. Второй там - Левицкий Вадим Александрович, Вадик, как они его называют.
- О! - вмешался Эдик. - Кое-чего мы о нём уже знаем. Разрешите?
Цветков кивнул, и Эдик продолжил:
- Работал администратором в театре. Красавец. Стареющий, конечно. Сердцеед. Хвастун. Тряпки обожает. Комбинирует со спекулянтами вокруг «Берёзки». Машина, конечно. Разведён. Жена артистка была. Ребёнок у бабушки. Сын. Она его родителям не отдаёт, иностранным языкам учит. Что ещё про Левицкого? Паникёр, между прочим. Краснобай и паникёр. Судимость есть. Одна. Какие-то левые концерты организовывал. Вот такой тип.
Эдик снова уселся на своё место.
- Он второй из той троицы, - заключил Лосев. - Ну а третий - это Потехин.
- Про него давай ты скажи. - Цветков обернулся к Игорю. - Ты беседовал с ним.
- Беседовал, - спокойно согласился Откаленко. - Умный человек, хладнокровный. На пустяке не поймаешь. На серьёзном - тоже непросто. Думаю, его голова тут сработала. Больше некому.
- Вот это настоящий противник, - сказал Фролов. - Тут хоть борьба умов, как говорится. Не то что все эти мальчишки да девчонки - Гошка, Майка…
- Чепуха! - сердито воскликнул Эдик. - Какая тут борьба умов, что ты говоришь! Обыкновенный хитрющий ворюга, вот и всё. Какая тут борьба умов? Она, если хочешь, началась заочно и уже кончилась. Он придумал систему, мы её разгадали. И всё кончено! А после ареста ты его прижмёшь показаниями соучастников.
- Насчёт мальчишек и девчонок ты, кстати, тоже сильно ошибаешься, - добавил Лосев. - Я, например, считаю, что это главный участок борьбы. Потехин или, допустим, Горшков… Ну напугаем мы их. В лучшем случае, в будущем поостерегутся закон нарушать. Да и пожилыми возвратятся. А этим мальчишкам и девчонкам ещё, между прочим, жить да жить. А вот как им жить, за это, я тебе скажу, стоит побороться. И победа тут будет потруднее, чем разоблачить того же Потехина.
- М-да, - кивнул Цветков. - Верно ты говоришь. Ну-с, а с чего же мы всё-таки начнём? - обернулся он к Углову.
- Считаю самым слабым звеном в этой троице Левицкого, - ответил тот. - Надо бы начинать с него. Но он, возможно, меньше всех информирован, вот чего я боюсь. Так, знаете, бывает. Всё-таки заведующий всем комплексом. Его не обойдёшь. В таком случае откупаются. Начнём с него - только распугаем остальных. И тогда все концы в воду. Потехин это в два счёта организует.
- Но и с него начать рискованно, с Потехина этого, - покачал головой Цветков, оставив в покое свои карандаши. Теперь он вертел в руках очки. - Пока у них особой тревоги не должно быть. Горохов арестован за пьяную драку в ресторане, Коротков и Сёмкин - за драку в парке. Это всё им известно. Сам Потехин вообще проходит как пострадавший.
- А что, если начать с Горохова? - предложил Лосев. - Это и вовсе никого из них не напугает. Ведь никто из них не узнает, о чём мы теперь с Гороховым беседуем.
- Не пойдёт, - решительно возразил Эдик. - Он не даст сейчас нужных показаний. На нём же убийство! Шутка? Зачем ему ещё эти дела? Ни слова не скажет, конечно. Так если уж придётся признаться в убийстве, он его объяснит пьяной дракой. Бытовое, мол. А так - умысел уже, да какой! Нет, ни слова, конечно, Горохов не скажет сейчас, ручаюсь.
- Резон тут есть, - кивнул Цветков и обратился к Лосеву: - А что эта самая Майя, даст показания на них?
- Нет-нет. Пока и предлагать нельзя, - забеспокоился Виталий. - Она только-только заколебалась, только засомневалась. Я с ней должен ещё увидеться. Она будет сама решать. А пока рано. Можно всё испортить.
- Ишь психолог! - усмехнулся Цветков одобрительно. - Ладно. Отставим её пока. Пусть переживает и осмысливает. Что же у нас остаётся?
- Кажется, остаётся только Левицкий, - с неудовольствием ответил Углов. - А он, я боюсь, не очень-то может быть в курсе дела.
- Я думаю, он в курсе всех дел, - неожиданно заявил Лосев.
- Почему ты так думаешь?
Цветков даже перестал крутить очки, что-то в тоне Лосева его насторожило.
- Вторую записку вспомнил из того бумажника, - ответил Виталий. - Там Левицкий сам распределил доходы. И себе отвалил двадцать пять процентов. Больше всех, между прочим. Больше даже Потехина. Значит, он в курсе всех дел.
- Гм… Вполне резонно, по-моему, - подумав, сказал Цветков и посмотрел на Углова.
- Да, - ответил тот. - Пожалуй, он в курсе.
- Дайте нам этого Левицкого на двоих с Лосёвым, - азартно предложил Эдик. - Для беседы. Никуда он от нас не денется. Все выходы закроем, точно говорю.
На том и порешили.
Если бы только Эдик знал, какой выход найдёт Левицкий!