Тогда еще не существовало умных бомб. Мост – очень маленькая цель. Мы хотели иметь гарантии и создали пару инженерных отрядов из регулярных парашютно-десантных подразделений, которых обучили разрушать. Идея состояла в том, что они прыгают с парашютом, взяв с собой взрывчатку, а затем пробираются – если нужно, с боем – от места посадки к цели, устанавливают с большой точностью заряд к опорам моста или стене электростанции… в общем, к чему потребуется. Такой был план. В те времена десантник с взрывчаткой являлся самой умной из имеющихся у нас бомб.
– Хорошая работа, – сказал Ричер.
– Не вполне. Какой максимальный груз они могли нести на спине?
– От зоны приземления до цели? Что-то около сотни фунтов.
– Вот именно. Сто фунтов тротила даже не поцарапают опору моста. Шутиха, и не более того. А электростанция еще больше. Поэтому мы отодвинули идею с человеческими умными бомбами на задний план, чтобы сначала улучшить их качество. К сожалению, в те времена прогресс шел недостаточно быстро. Но другая чаша весов уже перевешивала. Впрочем, тогда я об этом не знал. Лос-Аламос работал с огромным напряжением, они создавали водородную бомбу. Ее испытали перед тем, как я закончил Вест-Пойнт. На атолле Бикини, в марте пятьдесят четвертого. Взрыв мощностью в пятнадцать мегатонн, который намного превосходил все предыдущие. В пять раз больше, чем бомбы, сброшенные на Германию и Японию во Второй мировой войне, в том числе и атомные, уничтожившие Хиросиму и Нагасаки. Возможно, даже мощнее всех артиллерийских снарядов, взорвавшихся за историю человечества. Все произошло за долю секунды. Взрыв оказался таким грандиозным, что никто даже не пытался создать нечто более серьезное. Они опасались, что может загореться атмосфера. Впрочем, тогда я ничего не подозревал.
– А когда вы узнали? – спросил Ричер.
– Ближе к концу пятидесятых. Тогда все пошло кувырком. К примеру, мы обнаружили, что у нас две ядерные лаборатории, а не одна. Не только Лос-Аламос. Существовало и другое место. У них даже была теория. Министерство обороны скрывало это, как ничто другое. Они говорили, что конкуренция способствует совершенству и необходима для превосходства над противником. Это высечено в камне. И они создали конкурента для Лос-Аламоса. Лабораторию назвали Ливермор. Она находилась рядом с Беркли, в Калифорнии. Там с самого начала работали очень способные люди. Они поняли, что нет необходимости делать большую бомбу, выбрали другой путь и принялись конструировать маленькие. У них получалось все лучше и лучше. Со временем на основе очень удачной боеголовки Дабл-ю-пятьдесят четыре они построили новую систему ядерного оружия.
– Приятно слышать, – сказал Ричер.
– А теперь вернемся к исходной проблеме. Сто фунтов взрывчатки на спине солдата меня не устраивали. Но, как командир, я должен был решить тактическую задачу. Список целей включал крупные гражданские инженерные объекты. Дороги, мосты, виадуки, электростанции, инфраструктуру. Способен ли солдат нести на себе двести фунтов?
– Может быть, – ответил Ричер. – Но только на короткое расстояние.
– И это меня все еще не устраивало. Кому нужен фейерверк? Как насчет четырехсот фунтов?
– Нет.
– А если около тонны? Способен ли солдат унести на спине тонну тротила?
– Конечно, нет.
– Десять тонн? Сто? Тысячу? Или пятнадцать тысяч тонн? Способен ли солдат нести на спине пятнадцать тысяч тонн тротила?
Ричер промолчал.
– В конечном счете мы получили именно такое предложение, – сказал Хелмсворт.
– И кто же?
– Ливермор. Новая лаборатория в Калифорнии. Правда в том, что их новое оружие получилось неудачным. Да, оно было маленьким – они сумели поместить заряд, мощностью равный бомбе, сброшенной на Хиросиму, в цилиндр с диаметром одиннадцать и высотой шестнадцать дюймов. Его вес равнялся всего пятидесяти фунтам. Тот же самый тротиловый эквивалент в пятнадцать тысяч тонн, как у «Малыша» [20]. Но «Малыш» имел длину десять футов и весил пять тонн. Так что цилиндр Ливермора стал триумфом миниатюризации.
Однако этого оказалось мало для полного успеха. Цилиндр все еще был слишком большим, чтобы использовать его в качестве артиллерийского снаряда или мины для миномета. И не существовало надежной малогабаритной пусковой установки. Получился курьез, промежуточное решение задачи. Но они не хотели, чтобы их усилия пошли прахом, и нашли проблему, которую смогли решить. Они присвоили цилиндру новое имя «СЯФ» – специальный ядерный фугас, который и передали Восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии. Теперь мои парни могли прыгнуть с грузом всего в пятьдесят фунтов на спине и уничтожить любую дорогу, мост или виадук.
– При помощи атомных боеголовок?
– Да, мощностью равных бомбе, сброшенной на Хиросиму.
Наступила долгая пауза.
– И каким было прежнее имя «СЯФ»? – спросил Ричер.
– Попробуй угадать.
– «Дэви Крокетт».
Хелмсворт кивнул.
– Так они назвали боеголовку Дабл-ю-пятьдесят четыре. Я и сам не знаю почему. Но имя прижилось. Никто и никогда не называл их СЯФ. Всем больше нравился «Дэви Крокетт». Они приходили к нам в брезентовых контейнерах с подкладкой в форме рюкзаков. Ты надевал его на спину и мог идти куда угодно. Однако парни не рвались в этом участвовать. Цилиндры излучали радиацию. Во всяком случае, ходили такие слухи. Кое-кто заболел. Они боялись рака. Но более всего их испугала кинохроника о том, что случилось с Хиросимой. Невероятный взрыв. А им приходилось носить на себе такую же бомбу. Их приказ состоял в том, чтобы прикрепить бомбу к опорам моста, установить таймер и бежать прочь изо всех сил. Совсем не то же самое, что сбросить бомбу с высоты в восемь миль.
– На сколько выставлялся таймер? – спросила Нигли.
– Максимум пятнадцать минут, ну, или около того. Таймер был не слишком точным.
– Это безумие. После взрыва в Хиросиме погибло все в радиусе мили. А ядерное облако имело радиус в две. Большинство парней не смогут пробежать две мили быстрее, чем за двенадцать минут. Тем более по пересеченной местности. В особенности если им придется с кем-то сражаться и отстреливаться, понимая, что очень скоро всех испепелит взрыв. Самоубийственная миссия.
Хелмсворт снова кивнул.
– Тогда в ходу была другая арифметика: мы потеряем две роты, чтобы остановить миллион человек и уничтожить десять тысяч машин противника. Мы считали такой размен очень выгодным.
– Две роты? – уточнил Ричер.
– У нас было сто «Дэви Крокеттов».
– И у каждой собственная цель?
– Все было очень тщательно спланировано.
– И широко рассредоточено?
– Как корь по карте.
– Вот только там не найдется сотни мостов. Или электростанций. И дорог с виадуками. Это узкая воронка. Вот почему они называли ее брешью.
– Все было рассчитано с большим запасом. Предполагалось, что примерно половина будет находиться в дежурном режиме.
– В указанных местах. Так что все было связано в единую систему.
– Как цепь.
– Вы создавали радиационный барьер. Как минное поле. Сотня бомб могла покрыть участок в десять миль в ширину и десять миль в глубину. Причем любой формы. Вы хотели заставить Советы свернуть направо или налево. Туда, где вы их поджидали.
– Досье закрыто.
– Со временем были подписаны многочисленные договоры. Вы больше не могли рассчитывать на ваши новые бомбы. Более того, даже не могли признать, что имели подобные планы.
– Да, – сказал Хелмсворт. – СЯФ были изъяты, но не только по военным причинам. Все заряды отправили домой. Их никто не собирался заменять новыми. В итоге ядерное оружие меньше фиксированного размера запретили.
– Арнольд Мейсон болен, – сказала Синклер. – Его жена говорит, что он не раз повторял: армия ему поможет. Он сказал ей, что кто-то обязательно к нему приедет.
– Насколько серьезно он болен?
– Опухоль мозга.
– Все это происходило очень давно. Большинство болезней проявились значительно раньше.
– Значит, были и другие?
– Всего несколько, – сказал Хелмсворт.
– После таких историй я не захотел бы служить в армии, – заметил Ричер.
Хелмсворт промолчал.
– Генерал? – сказал Джек.
– У разных рекрутов разные мотивы.
– Хорас Уайли был тридцатидвухлетним вором. Я не думаю, что подготовка к самоубийственной миссии и возможная болезнь, а в дальнейшем возвращение оружия домой могли заставить его стать военным.
Хелмсворт молчал.
– Генерал? – повторил Ричер.
– Это засекречено на уровне президента.
– Именно поэтому мы здесь собрались, – сказала Синклер.
– Возможно, произошла ошибка в описи, – сказал генерал.
Глава35
– Исходная грузовая декларация показывает, что Ливермор покинуло десять контейнеров, – продолжал Хелмсворт. – В каждом по десять «Дэви Крокеттов». Десять раз по десять равно сто – именно столько бомб имелось в нашем распоряжении для тренировок. Позднее в грузовой декларации было указано, что обратно в США отправились все десять контейнеров, в каждом по десять бомб. Десять раз по десять равно сто. Все учтено. Все благополучно доставлено и отправлено на хранение. Впоследствии проводились проверки, и все ракеты были пересчитаны в присутствии свидетелей. Ровно сотня бомб.
– И в чем ошибка?
– Так значилось в грузовых декларациях. Сто отбыло, сто вернулось. Полное соответствие по всем армейским документам. Но через несколько лет в Ливерморе кто-то нашел накладную на одиннадцатый контейнер. Еще десять «Дэви Крокеттов». Тогда не удалось обнаружить внятных документов по их доставке. Производственные показатели выглядели довольно путаными. Существовала вероятность, что на одиннадцатый контейнер тоже поступил заказ.
– Однако его не оплатили. Что маловероятно. Из чего следовало, что накладная была ошибочной. Именно по этой причине одиннадцатый контейнер никуда не отправили.
– Да, так решили вначале, – сказал Хелмсворт. – К сожалению, у производителя контейнеров обнаружились противоречащие этому сведения, полученные из неожиданного источника. В журнале ученика отмечено, что они выпустили одиннадцать контейнеров. Старший рабочий подписал соответствующие документы. Одиннадцатый контейнер не нашли ни на заводе, ни в Ливерморе. Проклятье, где же он? И вообще, существовал ли од