— Ты в порядке? — спрашивает он, и я киваю, прежде чем он отворачивается и направляется к поверженному мужчине, низко наклоняясь к лицу парня, когда Спенсер хватает меня за руку. Я переплетаю свои пальцы с его, и мы подходим ближе.
Когда маска снимается, я обнаруживаю, что… немного менее шокирована, чем следовало бы.
— Привет, Марк, — произносит Черч, и то, как эти слова слетают с его губ… Я бы испугалась, если бы была Марком, чёрт возьми, Грендэмом.
— Отвали от меня нахрен! — Марк кричит, но мы сейчас не в Адамсоне, и здесь нет директора, который мог бы его спасти. Однако, если мы быстро не покончим с этим, будет много зевак. Сегодня тихий, моросящий день, но это не совсем город-призрак.
— Отвалить от тебя? — спрашивает Рейнджер, и его голос, этот сгусток тьмы, заставляет меня вздрогнуть. — Ты только что напал на нашу девушку, и ты хочешь, чтобы я отвалил от тебя нахрен?
— Это был розыгрыш, — усмехается Марк, как будто у него здесь высокие моральные принципы. Я помню тот день, когда мы зашли в его комнату, чтобы проверить потолок; он сказал мне, могу добавить, довольно легко, что Юджин был в Канкуне. Но если он вовлечён в секту, то наверняка знал, что его лучший друг мёртв. И всё же ложь далась ему так легко, как будто это ничего не значило. — Вы не имеете права удерживать меня здесь. Я начну кричать, чувак.
— Почему ты в Лондоне, гоняешься за Шарлоттой, мистер Грендэм? — спрашивает Черч, кружа вокруг с убийством в глазах. Он достаточно умён, чтобы не упоминать о культе. Потому что, если мы это сделаем, тогда они поймут, что мы знаем об их существовании. Часть меня чувствует облегчение, как будто, возможно, я вижу конец этого кошмара.
«Но что ты планируешь сделать с Марком? Убить его? Связать его и бросить в подвал, пока мы не разберёмся с остальной частью этой тайны?»
Я понимаю, что мы здесь ничего не добились — за исключением, знаете ли, того, что предотвратили моё похищение.
— Я сказал, отвали от меня! — Марк кричит как раз в тот момент, когда из-за угла выходит пара школьниц и останавливается, увидев открывшуюся перед ними сцену. Справедливости ради, у Марка из головы течёт кровь, а Рейнджер господствует им так, словно вполне может задушить его до смерти.
Не видя выбора в этом вопросе, Рейнджер встаёт с хмурым видом, крепко стискивая зубы и сжимая руки в кулаки.
— Мы знали, что ты виновен, — хором говорят близнецы, стоя по обе стороны от меня и Спенсера, готовые вмешаться, если понадобится. Они обмениваются взглядами, а затем кивают, поворачиваясь обратно и указывают на Марка. — Ты убил Юджина.
— О чём, чёрт возьми, ты говоришь? — спрашивает Марк, спотыкаясь о тротуар и вытирая кровь с губы. Он достаёт телефон и набирает номер, прикладывая его к уху, когда раздаётся звонок, и настороженно наблюдает за нами.
Мы буквально поймали его с поличным, и прямо сейчас мы ничего не можем с этим поделать.
Это серьёзная чёртова пытка.
— Да, приезжай за мной. Я всё ещё на кладбище. — Он вешает трубку, а мы вшестером стоим и наблюдаем за ним, как за монстром, которым он и является. — Что? Перестаньте, блядь, пялиться на меня. Извините, что вы, блядь, не понимаете шуток.
— Ты убил лучшего друга, — говорит Спенсер, его бирюзовые глаза сужаются. — Или ты знаешь, кто это сделал.
— Серьёзно, заткнись к чёртовой матери, — огрызается Марк, и я вижу, что парни делают это нарочно, чтобы подзадорить его. — Мы пришли сюда только потому, что вы — уроды, и ваша девка — уродка, и вы никому в этой грёбаной академии не нравитесь.
— Никто не поверит, что вы последовали за нами сюда, чтобы разыграть шутку, — произносит Черч, но Марк уже отворачивается и марширует вниз по склону. — Кстати, кто были твои друзья? Мы бы хотели знать, кто ещё участвовал в этой маленькой шутке.
Подъезжает такси, и Марк садится, без лишних слов скользит на заднее сиденье и захлопывает за собой дверцу.
— Я не удивлён, — говорит Черч, оглядываясь на меня, Спенсера и близнецов. — Но я заинтригован. Что именно означает этот шаг?
— Что у них поджимают сроки? — предлагаю я, тяжело дыша, адреналин наконец-то покидает мои конечности. Это было близко, ближе, чем в прошлый раз. Что будет дальше? Я боюсь это выяснять.
— Давайте посмотрим, согласуются ли атаки с чем-то конкретным, — говорит Черч, когда Рейнджер смотрит на холм позади нас, слегка прищурив глаза.
— И кто, чёрт возьми, по-твоему, был в том лимузине? — удивляется Спенсер, притягивая меня ближе, и небо разверзается потоком ледяного дождя.
«Квартира» Монтегю (это что-то вроде кондоминиума для нас, муриканцев) — это огромный мини-особняк, расположенный внутри гладких белых стен какого-то причудливого здания в районе под названием Гайд-Парк. Я мало что знаю о Лондоне, но слышала, что он довольно шикарный.
Я чуть не подавилась газировкой, когда впервые зашла сюда на прошлой неделе.
— Мой папа будет здесь через полчаса, — произносит Рейнджер, проверяя телефон, а затем чертыхаясь себе под нос. Последние четыре дня он жил у Черча вместе со всеми нами, но его отец только что вернулся в город из деловой поездки и сегодня заберёт Рейнджера.
Я не единственная, у кого есть сомнения по поводу того, что он поедет туда.
Черч в отчаянии отводит взгляд; он пытался отговорить друга от этого, но Вудрафф — человек упрямый.
— Ты уверен, что не умрёшь там? — спрашивает Спенсер, упирая руки в бока и оглядывая Рейнджера, резко нахмурившись. — Твой отец на самом деле состоит в этом культе, без сомнения. Дженика боялась его.
— Именно, — огрызается Рейнджер, запуская пальцы в свои чёрные волосы. — И она мертва. Так что я должен поехать, хотя бы для того, чтобы выяснить, что с ней случилось.
— Есть и другие способы, — мягко говорит Черч, подходя и садясь рядом с Рейнджером. — Мы исследуем туннели, когда вернёмся, найдём их скрытую церковь. Если Джек смог рыскать повсюду и не быть пойманным, мы с этим разберёмся.
— И ты предполагаешь, что найдёшь там что-нибудь стоящее, — начинает Тобиас, и Мика заканчивает мысль за них.
— Зачем твоему отцу хранить при себе что-то компрометирующее? Это бессмысленно.
— Я планирую поговорить с ним, — отвечает Рейнджер, поднимая голову, его лазурные глаза горят. — Я буду осторожен с этим, но да, я собираюсь задать несколько трудных вопросов.
Черч тяжело вздыхает.
— Ты невозможен, — говорит он, когда Рейнджер встаёт и импульсивно направляется на кухню, выкладывая на прилавок кое-какие продукты первой необходимости. Похоже, он выбрал классический рецепт брауни. — Скажи мне, чего ты ожидаешь этим добиться.
Рейнджер оглядывается в поисках фартука и, наконец, находит его в шкафу в дальнем конце комнаты. Это один из тех белых фартуков для французской горничной, и он выглядит потрясающе, когда надевает его, погружаясь в приготовление брауни, пока мы все наблюдаем и ждём его ответа.
— Может быть, я и не ожидаю, что у меня что-нибудь получится, — признаётся он, размешивая тесто резкими, быстрыми движениями. — Я просто хочу посмотреть ему в глаза и узнать, что он это сделал. Я хочу посмотреть, на что это похоже.
— Поверь мне, — говорит Спенсер, и мне интересно, думает ли он о Джеке или о ком-то другом. — Ты не захочешь видеть того, кого любил, после того, как узнаешь правду. Это слишком больно. Отпусти его.
— Я никогда не любил этого человека, — произносит Рейнджер, но это явная ложь. Раздаётся звонок в дверь, и он отодвигает брауни в сторону, хлопает рукой по духовке, чтобы установить температуру, проносится мимо и направляется к входной двери. — Не передержите эти чёртовы пирожные. Я ожидаю, что из этого теста получится густая, сливочная годнота.
Он распахивает дверь, а я подхожу ближе, чтобы посмотреть, как выглядит Эрик Уоррен, любопытство придаёт мне храбрости.
Мужчина выглядит точь-в-точь как на фотографии в социальных сетях, каким мог бы стать Рейнджер через тридцать лет, но с недоброй жилкой, которой нет ни у его сына, ни у покойной дочери. Она тоже очень похожа на него, и я должна заставить себя вспомнить, что технически она была его племянницей.
— Эрик, — говорит Рейнджер, когда его отец оглядывает его с недовольным блеском в глазах.
— Привет, Рейнджер, — осторожно отвечает мужчина, его взгляд на короткое мгновение скользит по остальным из нас. И тут я замечаю это — его разбитую нижнюю губу. Мой взгляд расширяется, но я явно не единственная, кто это видит.
У Эрика такая же травма, какую я нанесла мужчине в лимузине.
Плечи Рейнджера напрягаются, а его губы поджимаются.
— Как ты? — спрашивает Эрик, но не похоже, что его это особенно волнует. Больше похоже на то, что у него нет души.
— Всё в порядке, папа, — отвечает Рейнджер, отбрасывая фартук в сторону и выходит за дверь.
Скажем так, следующие несколько ночей я не очень хорошо сплю.
Глава 16
Вывеска Академии Адамсон для парней лежит на траве у края дороги, а вместо неё устанавливается новая, на которой просто написано Академия Адамсон.
— Когда они должны появиться? — спрашивает Спенсер, пристально глядя на дорогу и нахмурившись. Поскольку сегодня первый день четверти, пришло время представить ученикам моих новых одноклассниц. Папа специально выбрал меня для этой задачи, и, как бы мне ни хотелось отказаться от этого, я чувствую, что немного в долгу перед ним.
Когда я вернулась из Лондона, я не знала, что ему сказать, поэтому вообще ничего не сказала. Действительно ли ему нужно знать о нападении? Или Марке? Я тоже не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось.
— Скоро, — отвечаю я, проверяя телефон и вздыхая. Мой взгляд падает на Рейнджера, стоящего, одна рука на груди, взгляд устремлён в лес. Он, конечно, не нашёл никаких доказательств причастности отца к Братству, но разбитой губы было достаточно, чтобы подтвердить, что он, на самом деле,