- Я поохочусь! - вызвался Шон. - Мы далеко от столицы, никто нас тут не ждет.
- Сядь на место! - рявкнул цилинь так, что даже Уля испугалась. - Я не для того тебя заклятьем окутывал, чтобы показать, где моя пещера находится! Знаешь ты - знает Аиджи!
- Не узнает! Я к ней не вернусь.
- Вернешься! - Уляна сама поразилась твердости своего голоса. - Вернешься и будешь слушаться. Шон, если с тобой что-то случится, я не переживу!
Он тут же оказался рядом, упал на пол возле кровати, заглянул в глаза:
- Я тысячелетия жил, не зная, увижу ли снова свою Принцессу. Каждый день был пыткой. Каждый миг растягивался на столетия. Лишана, я лучше умру, чем еще раз пройду через это. Я не вернусь к Аиджи...
- И вместе с принцессой погубишь все три мира!
- Что мне до них, если ни в одном из этих миров не будет моей Лишаны? Что мне до демонов, людей или богов, если их жизнь нужно выкупать такой ценой? И скажи, разве мы уже не расплатились за свой грех?
- Грех, свершенный вами, требует большого искупления. Ты это знаешь, Белый Тигр. И Принцесса, дочь Небесного Владыки тоже - знает.
Они стояли лицом к лицу. Жесткие взгляды, от которых воздух становился морозным до инея, напряженные тела. Ладони замерли на рукоятях мечей. Уля вдруг поняла: в этом противостоянии Шон проиграет. Потому что Ланни не будет колебаться, он обернется в цилиня, и человек не устоит перед мощью легендарного зверя. Этого нельзя было допустить.
- Знаю! - услышала она свой голос. - Шон, ты вернешься к Жрице.
- Но... зачем?
Готовый противостоять цилиню, перед Лишаной Тигр пасовал, и только старался понять, кто с ним разговаривает: Лишана или её жалкое подобие, кусок души, которому место там, у Врат.
- Для того, чтобы найти Печати, нужно провести ритуал. Все необходимое для этого есть в Храме Восьмилепесткового Лотоса. Но мне туда не попасть.
Уля старалась говорить ровно, чтобы голос не дрогнул, выдавая страх. Она сообщала Тигру и Цилиню то, что узнала от Лишаны, и изо всех сил сдерживала её чувства: принцесса до ужаса боялась за Шона, но понимала, что для него это - единственный шанс выжить. И поэтому не мешала, предоставив действовать Ульяне.
Ощущения были не из приятных: делить с кем-то собственное тело, зная, что этот «кто-то» претендует на него без остатка - то еще удовольствие. Но Уля не сдавалась: до рокового часа еще было время, чтобы попытаться освободиться от Принцессы. Нужно только понять - как. Все необходимое для этого было: знания Лишаны были доступны, как в библиотеке, оставалось лишь подумать и покопаться в воспоминаниях. А для этого нужно было время. Его мог предоставить Шон, отправившись к Аиджи, и Ланни, запутывая следы. Неудобства от того, что решила использовать мужчин, Ульяна не испытывала: в конце концов, они первые начали и оба желали ей смерти.
26
- Что именно тебе нужно? - Шон был готов на все.
- Помнишь золотую курильницу? С Белым Тигром?
Он помнил, ведь мастер лепил орнамент с него. И даже вставил в глаза зверя голубые сапфиры.
- Найди её. И держатель для благовоний в виде черепахи. Еще Светильник Феникса и песочные часы с драконами. Запомнил?
Шон кивнул. Все эти вещи были ему хорошо знакомы. Принцесса ими дорожила, и их поместили в Гробницу Великой Хранительницы Врат. Предстояло не просто добыть священные предметы, но и принести сюда, в логово Цилиня.
- Я... пойду!
Шон явно медлил. Ему не хотелось покидать возлюбленную, пусть и пребывающую в другом теле. Но выхода не оставалось: чтобы выжить самому и спасти её, нужно было воплотить задуманное.
- Подожди, - преградил путь Цилинь. - Чужаку нельзя видеть, где расположено это место. Я сам перенесу тебя поближе к столице. Принцесса, прошу прощения, вам придется недолго побыть в одиночестве.
Ульяна кивнула: это было кстати. Следовало привести в порядок мысли и решить для себя кое-какие вопросы. Без раздражающих своими спорами мужчин это было сделать проще.
А вот Шону это предложение не понравилось. Но доводы разбились об уверенность остальных, что Аиджи найдет способ выведать все, что ему известно. Пришлось смириться.
- Отойди!
Тело Ланни окутала бледная дымка. Она зеленовато светилась, наливалась силой, превращаясь в плотное облако. Ланни исчез в ней, как в тумане. Раздался хлопок, и яркая вспышка заставила людей прикрыть лица руками.
Когда разноцветные круги перед глазами погасли, Ульяна осторожно огляделась. В центре пещеры стоял огромный зверь.
Тело лошади, лапы орла, хвост дракона, голова быка, грива льва, рога оленя, - вспомнилось описание, вычитанное в какой-то книге. Чешуя чуть поблескивала там, где на неё падали солнечные лучи из расселины и, казалось, светилась сама. Цилинь ничем не напоминал единорога, с которым его обычно сравнивали. Зверь казался знакомым. А когда он повернул голову и сверкнул изумрудными глазами, сомнений не осталось: именно это существо противостояло Костяному демону тогда, в сердце песчаной бури. И именно Цилинь пытался убить Ульяну.
К счастью, она успела отвернуться, и никто из мужчин не заметил страха в глазах. Ульяна боялась, и сама удивлялась, почему это началось только теперь: ведь Ланни не скрывал, чего хочет. И с деланным равнодушием наблюдала, как оседлавшего цилиня Шона окутывает грозовая туча. В том, что он сможет вернуться, она уже сомневалась. Как и в том, что доживет до рассвета: стоит Ланни вернуться, и никто не сможет встать между ними, не защитит, не остановит роковой удар. Оставалось одно: бежать как можно скорее! Хотя... Цилинь говорил, что сейчас Улю нужно охранять как зеницу ока, иначе Драконы не удержат Врата.
В памяти всплыли детали ритуала. Ульяна оглянулась - на алтаре стояло все необходимое: и курильница, и нож, и даже чаша - маленькая копия тех, что остались в гробнице, на крышках саркофагов. Сомнений, что Ланни знает, как всем этим пользоваться, не возникло, хотя насчет Цилиня память молчала, словно Лишана о нем ничего не знала. Зато крепко сомкнутые створки Врат встали перед глазами, как настоящие, так что можно было разглядеть каждый завиток орнамента. И оба Дракона. Они по капле высасывали из Принцессы энергию, и от этого становилось так грустно, одиноко и больно!
Ульяна всхлипнула и вдруг поняла, что плачет. Лицо намокло от слез, от жалости к себе хотелось рыдать в голос. Но вместо этого она утерлась и принялась обыскивать пещеру: бежать с пустыми руками, даже без маленького ножа было самоубийством.
Арсенал Ланни впечатлял. Уляна задумалась: она не владела ни одним видом оружия, разве что ради интереса на раскопках топорики кидала, но в пещере нашелся только колун. Зато Лишана подсказала, что она неплохо метала ножи, и Уля сунула в сумку перевязь с шестью клинками.
Из еды, как и говорил хозяин пещеры, нашлись только овощи, да и те сырые. А еще - подсохшие лепешки и сыр. Они заняли почти всю сумку, но без еды далеко не уйти даже волшебникам! Оставалось только перешагнуть порог и бежать как можно быстрее, запутывая следы. Но у дверей Уля задержалась. Появилось чувство, что она что-то забыла, а что именно - знала Принцесса. Противостоять оборотню в одиночку - безумие, и Ульяна сдалась. Рука сама вывела в воздухе круг, пальцы сложились в странном жесте, и на землю опустился дымчатый рисунок. А потом исчез, словно впитавшись в камень.
Сейчас они были союзниками, и Ульяна положилась на память Лишаны. Та быстро определила, где именно находится пещера, и свернула с тропинки, проложенной зверями, в чащу. Под ногами зашуршала сухая трава. Взмах руки - и легкий ветерок закружил опавшие листья, заметая остатки следов.
Деревья, что никогда не сбрасывали листву, скрывали замшелые валуны. Солнце грело серые бока, и Ульяна не сразу поняла, что это развалины какого-то древнего строения. Ноги сами несли её к огромному камню, а руки зарылись в траву, что-то выискивая. Земля подалась, стебли вьюна разошлись, и Ульяна скатилась в глубокую яму. Растения тут же распрямились, скрывая вход в ловушку.
Трава смягчила падение, но край острого камня, вросшего в землю, ударил в висок. Боли не было, Ульяна просто провалилась в темную пустоту.
Одиночество и страх - вот и все, что осталось ей в этой жизни. Брести, не видя, куда ступаешь, кричать до хрипа и не слышать даже эха... Но постепенно густой мрак начал редеть, словно кто-то добавил слишком много воды в черную тушь. И в сером мареве проступили фигуры.
Мужчина на резном нефритовом троне. У его ног клубится облако, словно кошка ластится. Но подданные в страхе склоняют головы почти до земли: Небесный Владыка в гневе: Принцесса, единственная дочь, сбежала! Ей надлежало стать Хранителем Врат, а она предпочла земное чувство! Ладно сын, тот всегда был мягкотелым ребенком и вечно рвался в Срединный мир. Но Лишана! Прежде Владыка не раз жалел, что она не родилась мальчиком, но теперь корил себя за то, что так много позволял единственной дочери.
Облако под ногами темнело и в его глубинах загоралось пламя - на Срединный мир, мир людей, обрушилась неслыханная по мощи гроза.
Они нашли укрытие в старой хижине. Шон, как мог, залатал большие дыры, но вода все равно просачивалась сквозь ветхую крышу. Костер в очаге не помогал справиться с сыростью, но хотя бы немного прогонял холод.
- Вот, возьмите, принцесса! - Шон только просушил над костром плащ и укрыл им любимую.
- А ты?
- Я Тигр, что мне будет?
Шона озаряет новая мысль, и он попросил:
- Отвернитесь.
Вспышка на миг освещает внутренности хибары, и на ворох давно потерявший аромат травы укладывается огромный тигр. Лишана с уютным вздохом прижимается к его теплому боку: Шон всегда придумает, как выйти из положения. Рядом с ним ей необязательно казаться сильной, не нужно быть опорой отцу, не надо заботиться о завтрашнем дне и взваливать на плечи непомерную ношу. Рядом с Шоном она - обычная слабая женщина, роскошь, недоступная для дочери Небесного Владыки.
- Вот вы где!