Сил не осталось.
И в неистовстве боя все застыло, словно окутанное прозрачным янтарем. Две девушки, неуловимо похожие, замерли одна напротив другой. Они молчали. Вместо них говорили взгляды.
- Останови беду! - сильно подведенные веки чуть дернулись, но не моргнули.
- Я не смогу! - уставшие глаза распахиваются еще шире, чтобы не пропустить момент, не проснуться.
- Сможешь! Ты - не одна!
Все отмирает. Безумная карусель подхватывает, кружит и выкидывает на холодный каменный пол.
44
Пришла в себя быстро. Поднялась, опираясь на руку Ланни. И заковыляла к выходу.
В повозке Цилинь долго молчал, и только, когда скрип колес заглушил остальные звуки, поинтересовался:
- Ты заметила?
Ульяна кивнула. Картины больше не было. Её не сменили, а просто убрали, и в кабинет теперь мог заглянуть любой желающий. Книг на полках тоже уменьшилось. Ульяна пожалела, что не смогла забрать все дневники, в них были очень дорогие для Лишаны воспоминания. От мысли, что их читают чужие, озлобленные люди, становилось горько.
- А что заметил ты?
- Работа идет полным ходом. Очень скоро Дворец целиком очистят от земли и превратят в Храм.
- Очистят, - Ульяна посмотрела на затянутое плотной тканью окно. Захотелось отодвинуть занавеску, вдохнуть полной грудью свежего воздуха... - Все разыграно, как по нотам!
- Ты о чем?
Объяснять не хотелось, но взгляд прояснившихся зеленых глаз не оставлял в покое.
- Я все про зеркала. Тот, кто их установил, знал, что Дворец окажется под землей. И что явится одна дура из другого мира и найдет этот чертов кабинет, и...
- Замолчи! - хриплый голос звучал страшно. - Замолчи! Ты не понимаешь, о чем говоришь!
- Не понимаю, - кротко согласилась Ульяна. - Я только вижу факты. Пьеса разыграна очень четко. Твой Небесный Владыка просто гений! Так все просчитать. Зато теперь я спокойна: не нужно ни о чем волноваться, спорить, сражаться. Я умру на алтаре. И это тоже предрешено.
Ланни молчал. Только смотрел в сторону. А потом попросил:
- Прошу, не верь в то, что сейчас сказала. Верь мне. Должен же быть еще один способ! С теми же Печатями...
- Но мы не знаем, где они!
- Найдем! Ульяна, я найду их все! Ты только постарайся выжить, слышишь? И попытайся держаться поближе ко мне.
Эту просьбу выполнить оказалось невозможно. Едва повозка въехала на задний двор Храма, как пленников разделили. Ланни потащили куда-то в подвалы, Ульяна не разглядела, а её саму, действуя чуть менее грубо, проводили в покои.
Но, несмотря на роскошь огромной комнаты, она мало отличалась от тюрьмы.
У дверей встали стражники в сверкающих доспехах. У забранных решетками окон - тоже, только снаружи. Ульяна хорошо видела блестящие наконечники копий. Бежать она не собиралась, поэтому, задернув занавески, подошла к столику, на котором её уже ждала трапеза.
Множество мисок, блюд и тарелочек не оставляли ни капли пустого места. Несмотря на крохотные порции, этим количеством можно было накормить пару взрослых мужчин.
Но Ульяне кусок в горло не лез. Она с трудом съела крылышко запеченной в меду утки и сделала пару глотков вина. Хотелось напиться, чтобы не слышать этого постоянного лязга, рева и стонов: то, что раньше прорывалось лишь в горячечном бреду, теперь звучало и наяву.
Но для предстоящего следовало сохранить и силы, и ясность ума: хотя Ульяна приняла свою судьбу, она планировала напоследок подложить всем врагам хорошую такую свинью. Хряка в пару центнеров весом.
Плеснула в лицо воды и улеглась на кровать прямо поверх одеяла: все равно скоро придут будить.
Ульяна не ошиблась: ночь еще только-только вступила в права, а в комнату вошла Аиджи.
Свечи, которые тут же зажгла свита, осветили покой не хуже солнца.
Жрица оглядела замызганный наряд Ульяны, её взъерошенные грязные волосы и скривилась:
- Настоящая свинка. Самой не стыдно?
Ульяна пожала плечами:
- Ты уже назначила время? Надеюсь, мы не опоздаем.
- Тебя в порядок приводить дольше, - хмыкнула Жрица и вдруг вздохнула: - Можешь не верить, но я рада твоему смирению. Знаешь, так проще всем: и мне, и тебе... Обещаю, ты не будешь страдать. И если чего-то хочешь... скажи.
Сердце встрепенулось. В груди зажглась безумная надежда, и прежде, чем сама поняла, что говорит, Ульяна попросила:
- Я могу увидеть... Шона?
Аиджи осмотрела её с ног до головы и скривилась:
- В таком виде? Самой-то не стыдно? Хотя... - в голубых глазах мелькнуло что-то, похожее на злорадство, и тут же погасло. - Нет. Пусть он запомнит тебя прежней: сильной, страстной... Красивой.
- Спасибо.
Почему-то Ульяне было очень важно поблагодарить за эту странную заботу. Аиджи на самом деле хотела как лучше.
- А с Ланни? Он видел меня всякой.
- Твой Ланни сидит в железной клетке, и выпускать его оттуда до открытия Врат я не собираюсь. Еще помешает. Придумай другое желание.
- Другого... нет.
Аиджи кивнула:
- Пусть будет так. Прости, если чем обидела, и не вини меня в том, что случится. Приступайте!
Сопровождавшие её младшие жрицы окружили Ульяну и увлекли прочь из комнаты. Стражники двинулись следом, но когда дошли до нужной двери, замерли снаружи.
Помещение, выложенное изнутри слюдой и изразцами, наполнял пар. Рядом с бассейном стояла бочка с горячей водой. Банщицы как раз добавляли туда жидкое мыло.
Грязную, потерявшую цвет, потрепанную одежду тут же унесли. Ульяна даже не оглянулась, знала, что здесь же, за одной из ширм её ждет другая: алая, расшитая золотом и жемчугами. И много-много украшений. Столько, что передвигаться придется с помощью двух служанок.
Все это она уже проходила.
Выдохнув побольше воздуха, Ульяна с головой ушла под воду. Приглушенный её толщей, до неё донесся вскрик испуганной банщицы: кипяток не успели разбавить.
Боль обжигала, но не причиняла вреда. Здесь, в горячей воде, стало немного легче. Как в невесомости. Захотелось открыть глаза и вдохнуть глубоко-глубоко, чтобы разом покончить со всеми неприятностями.
Чтобы не воплотить эту идею, Ульяна резко вынырнула. От перепада температуры перехватило дыхание, и она закашлялась. Юные жрицы, не привыкшие к подобному поведению, испуганно запричитали.
- Тихо! - не выдержала Уля.
Голову буравил шум боя, драконы ревели не переставая, а Лишана уже вскрикивала от боли. А тут еще и этот гомон...
Как ни странно, её услышали. И успокоились.
Ульяна закрыла глаза и отдала себя в руки опытных банщиц.
Её намыливали, скоблили, смывали, снова намыливали. Несколько раз меняли воду в чане и, наконец, когда кожа уже поскрипывала и пылала от притираний, позволили перебраться в бассейн.
Красные и желтые лепестки качались на поверхности воды разноцветными мазками. А еще одуряюще пахли. Ульяна радовалась аромату: в последнее время её всюду преследовала вонь разлагающейся плоти и крови: слияние с Принцессой становилось почти постоянным. Ульяна приняла это как должное, и только не могла заглушить тоску. Даже смирилась с тем, что Шона любит она, а не Лишана, и только надеялась, что Тигр сможет это принять. А еще... еще на самом деле была благодарна Аиджи за отказ во встрече. Действительно, пусть запомнит её красивой, чистой и счастливой!
Когда в волосы воткнули последнюю шпильку, звезды сверкали уже не так ярко. Край неба посветлел в преддверии зари, а ночные цветы, расставленные в вазонах по внешнему краю балкона, на который разрешили выйти Ульяне, уже смыкали лепестки.
- Красиво! - она в последний раз оглядела окружающий мир. - Как жаль, что я прожила здесь так мало!
И спокойно повернулась навстречу музыке - это по длинным коридорам приближалась процессия, чтобы вести реинкарнацию Великой Хранительниц Врат на заклание.
Ульяна послушно шла, когда нужно было идти, и останавливалась, когда нужно было остановиться. Очень медленно её вели к алтарю, сокрытому в самом сердце Храма. Резные створки распахнулись, и взорам предстала Гробница.
Здесь ничего не изменилось. Так же серебристо переливалась ртуть, и нефрит на белом фоне казался невероятно зеленым. Сквозь тонкие стенки гробниц просвечивали тела мумий, и только Лишана выглядела так, словно прилегла вздремнуть.
Сон длиною в несколько тысяч лет.
Ульяна невольно позавидовала ей: все эти века рядом был безумно влюбленный в Принцессу человек. Оборотень, лишившийся ради Лишаны половины себя, своей звериной сути. Тот, кто из божественного помощника стал рабом. И все равно оставался рядом. И делал почти невозможное, чтобы вернуть возлюбленную.
- Потерпи немного, - Ульяна наклонилась к телу так, чтобы никто не услышал, что она шепчет в украшенное массивной сережкой ухо. - Потерпи. Скоро ты проснешься!
Аиджи легко вела церемонию.
Ульяна так же легко подчинялась.
И следила за каждым жестом, за каждым произнесенным жрицей словом. И даже за мелодией заклинания.
Когда-то, в первый свой визит в Гробницу, Ульяна чуть не погибла. Сейчас же она шла на риск сознательно, используя тот же прием, что и Жрица. Теперь у неё было преимущество, никто в этом зале не подозревал, что ей известен полный ритуал. И все его опасные моменты. Лишана не зря делилась своими воспоминаниями. Нет, не так. Не делилась. Она сливалась с Ульяной в единое целое, и теперь невозможно было вспомнить, что знала одна, а что - другая.
Аиджи все-таки догадалась. Она уже занесла нож над спокойно лежащей на крышке саркофага жертвой, как вдруг застыла, а в глазах поочередно отразились удивление, понимание и... ужас. Нож замер, так и не опустившись, и этого мгновения как раз хватило Цилиню, чтобы вывернуть Жрице руку. Клинок со стуком упал на резной нефрит, оставив после себя белесую выемку.
- Отойди!
Аиджи огляделась. В зал врывались вооруженные люди. Челядь, на которую потомки небожителей привыкли не обращать внимания. Среди слуг виднелась униформа стражи. И городской, и храмовой. Кухонные работники вооружились ножами и вертелами, но выглядели при этом так же внушительно, как и воины.