Сан Саныч молчал.
— Ты что, в натуре, какой важный? Пятьдесят восьмая, что ли? Эй, Михайло, твоих мастей фраерок будет... — повернулся малолетка к лысому мужику, читавшему книгу.
Антипин его не вызывал. Словно забыл о своем предложении. Сан Саныч отсыпался, у него проходили синяки, и все время думал. Самоубийство стало возможным, и это его успокоило. Он словно нашел дверь, в которую всегда можно выйти даже отсюда. Иногда ему совершенно ясно было, что своим убийством он ничего бы не решил. Антипин объявил бы его врагом народа, испугавшимся ответственности, и посадил бы Николь... прошелся бы по команде «Полярного» и по пароходству. Они могли подделать его подпись и подписать любые протоколы. Но он все равно почему-то стал спокойнее.
Негодование и протест против несправедливого ареста прошли, закончились и надежды, что в его деле разберутся. Давили одиночество и страх за Николь, временами он подолгу «наблюдал», как его маленькая Катя живет в детском доме, — он видел этих грязных, сопливых и голодных ребятишек.
Рядом целыми днями громко храпел ворюга Самсонов. Блатные играли в самодельные карты, вспоминали веселые случаи из своей и чужой лагерной жизни. Лысый мужик — он оказался старостой камеры — читал книжки или разговаривал с двумя другими, явно не блатными арестантами в противоположном углу.
Антипин вызвал на третий день. Опять был корректен, извинился, что его долго не было.
— Тут ваших товарищей допрашивали, хотите почитать? — он достал из стола листы и положил перед Сан Санычем. — Это самый безобидный протокол, но и его показаний хватит лет на двадцать пять.
Это был протокол допроса Грача. Сан Саныч уткнулся с волнением, это было первое хоть что-то реальное, какой-то документ. Долго читал анкету Грача, потом начало протокола, где старика спрашивали, кем и когда он работал на «Полярном»...
— Вы пропускайте, — подсказал Антипин и перевернул пару страниц.
Сан Саныч снова вцепился глазами в текст.
ВОПРОС: Где и при каких обстоятельствах капитан судна Белов А. А. негативно отзывался о Советской власти и ее руководителях?
ОТВЕТ: Не помню такого.
ВОПРОС: Ранее вы показывали, что капитан Белов во время самовольного рейса к ссыльным матерно ругал местные органы власти и говорил, что их надо взорвать. С кем из ссыльных вел Белов такие разговоры? Перечислите имена! Это поможет вскрыть заговор.
ОТВЕТ: У нас на «Полярном» полкоманды ссыльные. Он со всеми разговаривал...
Белов поднял глаза на Антипина:
— Это какая-то чушь! — Сан Саныч нахмурился, всем видом показывая несерьезность допроса. — И почему все время Грач? Он из ума уже выжил, Квасов мне тоже донос Грача показывал, у вас что, других нет?
— Есть и другие, — Антипин перевернул еще страницу. — Вот отсюда... — это место было отчеркнуто красным карандашом.
ВОПРОС: Осенью прошлого года вы написали заявление, что капитан Белов прятал на буксире «Полярный» триста килограммов взрывчатки. Расскажите, как взрывчатка могла попасть на «Полярный»? И для каких целей?
ОТВЕТ: Не знаю, для каких целей. Забыл.
ВОПРОС: Про взрывчатку на «Полярном» подтверждаете?
ОТВЕТ: Подтверждаю.
ВОПРОС: В вашем заявлении указано, что вы слышали разговор о намерении взорвать лесозавод в Игарке, выпускающий экспортный лес. Кто кроме капитана Белова участвовал в разговоре: механик Померанцев, матрос Климов, старший помощник Захаров? Повар Трофимова?
ОТВЕТ: Я не помню уже, давно было.
ВОПРОС: За дачу ложных показаний и отказ сотрудничать с органами вы будете привлечены к уголовной ответственности. Вы сами участвовали в разговорах о планируемых диверсиях? Это отражено в вашем заявлении и протоколе допроса осенью 1951 года.
ОТВЕТ: Участвовал.
ВОПРОС: Расскажите, кто с вами разговаривал про диверсии? Вы показывали, что капитан Белов планировал заложить взрывчатку на лесозаводе в Игарке. На каком? И с кем?
ОТВЕТ: Капитан Белов планировал заложить взрывчатку на первом лесозаводе, там, где поставили новое оборудование. Помогать ему должны были ссыльные кочегары Йонас и Повелас, фамилий их я не помню.
ВОПРОС: А старший помощник Захаров Сергей Фролыч?
ОТВЕТ: И старший помощник Захаров Сергей Фролыч.
ВОПРОС: Кто руководил всей организацией? Откуда поступали указания о диверсиях?
ОТВЕТ: От руководства Енисейского пароходства.
ВОПРОС: Отвечайте по существу! Кто именно?
ОТВЕТ: Начальник пароходства Макаров, капитан-наставник Мецайк, заместители начальника пароходства. Всех я не знаю.
ВОПРОС: Кто вербовал вас?
ОТВЕТ: Меня вербовал резидент американской и английской разведки белогвардеец Мецайк.
ВОПРОС: Откуда вы знаете, что капитан-наставник Мецайк является резидентом английской и американской разведок?
ОТВЕТ: Он сам мне говорил об этом, мы с ним выпивали, и он сказал, что состоит в отношениях с английской и американской разведками с 1924 года.
ВОПРОС: Какие задачи вам ставил?
ОТВЕТ: Я должен был распространять сведения, порочащие партию и правительство. Выяснять удобный момент для взрыва на лесозаводе, ремонтных мастерских в Подтесово и порту Игарка. Еще говорили про убийства партийного руководства Красноярского края.
ВОПРОС: Вы показали, что у Белова были знакомые в охране лесозавода, которые должны были пропустить людей с взрывчаткой?
Антипин забрал протокол, рассматривая Сан Саныча:
— Есть и другие, куда более интересные показания. Сотрудники лесозавода, заместители Макарова... Много. Это все тянет на очень большой срок!
Он все смотрел со значением.
— У вас пока еще есть выбор. Вот ваш протокол. Читайте спокойно, я вернусь через час.
Он положил перед Сан Санычем заполненный протокол допроса и вышел. Вместо него вошел надзиратель и сел у двери.
Сан Саныч стал читать. Перечитывал самые невероятные места. Свои ответы. Это было еще более чудовищно, чем протокол допроса Грача! А. А. Белов, отвечая на вопросы следователя Антипина, пересказывал выдуманные разговоры, в которых уважаемые честные люди выглядели как настоящие враги. Он читал бегло эту полную чушь и даже не запоминал. На последней странице стояло:
Протокол мною прочитан, ответы на вопросы с моих слов записаны верно.
И расшифровка подписи:
Белов А. А.
Сан Саныч тупо сидел, уткнувшись взглядом в бумагу. Все это невозможно было себе вообразить, а он не только видел этот протокол своими глазами, ему предлагалось его подписать. Пришел Антипин. Довольный чем-то, улыбался.
— Подписали?
Сан Саныч покачал головой.
— У вас нет выбора, гражданин Белов. Или вы снова уважаемый человек и счастливый отец! Или я вам не завидую!
— Я не могу это подписать... — произнес Сан Саныч негромко. — Здесь много выдумано.
Антипин посидел в недовольной задумчивости, положил перед ним карандаш:
— Исправьте, что считаете нужным...
— Это совершенно... здесь все неправда. Не было таких разговоров. Зачем это все?
— Понятно, наши с вами беседы прошли впустую. Вы не верите следствию и вашему следователю, не верите, что у нас есть неопровержимые доказательства широкой антисоветской организации на Енисее. — Антипин встал грозно над столом. — Мы целый год работали, собирали сведения, а вы решили, что лучше нас все знаете? Так?
Сан Саныч напряженно, но неуступчиво молчал.
— Скажите, Александр Александрович, а зачем Советской власти органы госбезопасности?
— Вы об этом меня спрашивали... — Сан Саныч обреченно опустил голову. Он уже не подыскивал слов, он не понимал, что происходит.
— Подписывайте, как есть! Поверьте нам, и обещаю, что через несколько дней будете у своей Николь, — Антипин деловито сел и, макнув ручку в чернильницу, подал Белову.
Сан Саныч смотрел себе под ноги мимо стола. Кто-то, какой-то маленький издерганный человечек подталкивал изнутри: «Подпиши, и все кончится! Подпиши!»
— Я не смогу это подписать, — он почти твердо посмотрел на следователя.
— Ну тогда я подписываю это! Моему терпению тоже есть пределы! — перед Антипиным лежал ордер на арест Николь.
— Зачем она вам? — у Сан Саныча сердце превращалось в кисель. — Судите меня!
— Все в строгом соответствии с законом, гражданин Белов, — Антипин макнул ручку и занес ее над бумагой. — Ваши родственники будут арестованы как члены семьи врага народа...
— Но они не члены моей семьи, мы не расписаны. А меня вы можете расстрелять, я согласен!
Антипин с усмешкой процитировал наизусть:
— «...привлечению к ответственности подлежат члены семей изменников родине, совместно с ними проживавшие или находившиеся на их иждивении к моменту совершения преступления». Нам несложно будет доказать, что Николь была в курсе всех ваших дел. Это десять лет лагеря.
Антипин нагло врал. Он цитировал документ, утративший силу, но это ему было совершенно неважно. Угроза ареста членов семьи действовала безотказно. Он пристально смотрел на Сан Саныча. Тот молчал.
— Понятно, — Антипин макнул ручку еще раз и, склонив голову, расписался. — Вы не хотите помочь следствию, мы не можем помочь вам. Увидитесь с ней на очной ставке.
Он аккуратно промокнул подпись пресс-папье и позвонил. Вошел сержант.
— Выезжайте завтра же и арестуйте! — он подал ордер.
В камере освободились места, Самсонов сдвинулся дальше, и теперь справа от Сан Саныча было пусто, слева же к параше время от времени подходили. Кто по-маленькому, кто зависал надолго. Сан Саныч не передвинулся, сидел мертвый, прислонившись к стене и уткнувшись в колени. Думать ни о чем не мог.
— Переезжай ко мне...
Белов открыл глаза, это был староста. В потертых и треснутых очках. Смотрел спокойно, как будто понимал, что творится в душе Сан Саныча.
— Первый раз в тюрьме? — староста уверенно, но деликатно вытащил из-под Белова подушку и кивнул идти за собой.
Сан Саныч поднялся.