Тот охнул – Кис ткнулся ему прямо в больное плечо – и резко сел на ступеньку. Алексей споткнулся об него и с трудом удержался на ногах, ухватившись за перила…
Все, конец. Весь их план пошел насмарку! В щель входной двери просочились три силуэта. Очевидно, они успели услышать чей-то голос и поняли, что он доносился с лестницы: три темные головы смотрели в их сторону. Левикова невозможно было увидеть от входа – он сидел на нижней ступеньке за поворотом лестницы, зато Алексей, схватившийся за перила, чтобы не потерять равновесия, торчал прямо на фоне круглого мозаичного окошка…
Один из бандитов рванул крупными скачками в его сторону. Кис стоял, не зная, что предпринять: оружия у него не было, сзади – беззащитный Левиков… Двое других не двинулись с места – видимо, не желая оголять тылы, пока диспозиция окончательно не прояснилась. Тем самым они полностью заблокировали Реми: выскочить из стенного шкафа прямо в объятия бандитов было бы безумием, его расстреляют в упор раньше, чем он переступит раздвижную дверцу… Жан находился, как условлено, в гостиной и вряд ли догадывался о том, что случилось. То есть рассчитывать не на кого.
Кис сгруппировался, встав в стойку, чтобы сбить убийцу с ног, как только он достигнет площадки.
Однако у того были свои планы. На третьей ступеньке он просто вытащил пистолет и… Выстрел прозвучал негромко – но им показалось, что разразился гром. Алексей успел упасть.
Левиков, пока невидимый для бандитов, полез наверх по ступенькам, помогая себе здоровой рукой.
Бандит поднимался к Алексею, который лежал, не двигаясь: ему больше ничего не оставалось делать, как изобразить, что пуля его задела – в темноте никто не смог бы сказать с уверенностью, куда она попала. Кис рассчитывал, что на близком расстоянии он сумеет среагировать раньше, чем прозвучит второй – контрольный – выстрел…
Бандит приближался настороженно, медленно, вглядываясь в темноте в контур лежащего на площадке тела. Кис не шевелился. Краем глаза он видел, что двое в прихожей внимательно следят за ними – лиц не разглядеть, но напряженное положение голов об этом свидетельствовало. Утешало только то, что они не откроют дружной стрельбы втроем, так как спина их сотоварища закрывала от них Алексея…
Неожиданно свет в гостиной погас. Услышав выстрел, Жан понял, что что-то не так, и отвлекал внимание бандитов на себя! Этого не видел тот, который поднимался к Алексею, но зато двое других мгновенно насторожились и, бесшумно крадучись, двинулись в сторону матовой стеклянной двери, ведущей в гостиную.
Тем временем первый бандит остановился за две ступеньки от Алексея, решив не приближаться вплотную к лежащему человеку, и навел на него пистолет. Кис кувырком через голову отбросил свое тело назад, и бандит, не раздумывая, скакнул выше вслед за ним. Теперь он находился на площадке, пытаясь поймать в прицел Алексея, который совершил еще один кульбит, выгадывая расстояние, необходимое для того, чтобы следующим броском сбить убийцу и перекинуть его через себя.
И тут произошло неожиданное. Что-то рухнуло сверху прямо на бандита, свалив его с ног! Они покатились вниз по ступенькам вместе: бандит и «что-то»… Которое при ближайшем рассмотрении оказалось Михаилом Левиковым!
В бандитских рядах случилась некоторая паника. Двое «нижних», уже успевших осторожно приоткрыть дверь гостиной и даже сунуться в нее пистолетами вперед, выскочили обратно в прихожую и бросились к лестнице. В то же самое мгновение Реми под шумок выпростался из стенного шкафа, и его силуэт очертился на фоне входной двери. Одновременно и через открытую дверь темной гостиной вытек в прихожую бородатый Жан «а-ля Левиков».
Кис, ухватившись за перила, совершил перелет через лестницу…
– Бросайте оружие! – посоветовал в этот момент Реми и включил в прихожей свет для лучшей видимости.
…Кис буквально выдернул Левикова из-под массивной туши…
– На пол лицом вниз! – порекомендовал Жан.
…Кис от души дал в морду еще не пришедшему в себя от падения бандиту…
…Двое других обернулись на неожиданно поступившие предложения…
…Кис оседлал тушу, заломив ей руки за спину.
Один из бандитов выстрелил в Реми (спасибо, бронежилет!), другой прицелился в «Левикова», Жан выпустил немедленно пулю в стрелка, Реми добавил в другого.
Один бандит упал, хватаясь за живот, другой с простреленной рукой решил внять рекомендациям и, бросив пистолет на пол, нехотя улегся рядом.
Только сейчас Жан вспомнил о помощи и нажал кнопку у себя на поясе: помощь уже не требовалась, но пусть коллеги насладятся зрелищем.
Левиков по-прежнему сидел на полу рядом с кучей тел, неожиданно образовавшейся поблизости, и держал здоровой рукой больную – видать, сильно ушибся.
Ввалились двое полицейских в черных облегающих костюмах и с нескрываемым любопытством уставились на поле боя.
– Дайте кто-нибудь наручники для этого борова, – попросил Алексей, все еще сидя на туше верхом.
Туша вела себя покладисто, и Кис принялся ее обшаривать в поисках оружия. Реми, заложив свой пистолет за пояс жестом заправского ковбоя, нес ему наручники, трое полицейских держали всю компашку на прицеле. И вдруг туша извернулась под Алексеем, изловчилась и – с воем: «У-у-у, сука!» – вцепилась зубами в его руку.
Кис ухватил свободной от зубов бандита рукой его волосы и крепко стукнул лбом об пол. В результате рука детектива была спасена, хотя и прокушена до крови.
Наконец наручники были надеты на всех троих. Один оказался серьезно ранен; второму пуля попала в руку чуть повыше кисти; третий, здоровый детина, на котором сидел Кис, имел разбитые нос и лоб.
В рядах «наших» особых потерь не было: прокушенная кисть Алексея да разнывшееся ранение Михаила.
Ему помогли встать. Двое вновь прибывших полицейских связывались по рации с поджидавшими неподалеку своего часа машинами.
– Вы молодцом, – шепнул Левикову Кис. – Можно сказать, спасли мне жизнь! Признаться, не ожидал от вас такого хладнокровия…
– Да я и сам удивился… – ответил Левиков, разглядывая троих бандитов. – Скажите, а почему он сказал по-русски?
– Кто сказал? Что? – не сообразил Кис.
– «У, сука» – он ведь это по-русски сказал!!!
– А-а-а, это… Так потому, что он русский!
– Русский?! А остальные?
– Тоже.
– И этот араб? – мотнул Левиков в сторону того, кто был ранен в руку.
– Да он вовсе не араб! Таксист не разобрался и назвал его арабом, но это наше родное «лицо кавказской национальности»… А какой именно – узнаем позже.
– Не понимаю… Они работают на французские клиники эстетической хирургии «Венюс»? Русские бандиты? У нас теперь и киллеры идут на экспорт?
– Они работают не на клиники, Михаил.А на вашу жену, Клавдию Семеновну.
Левиков мелко затряс головой, сопротивляясь услышанному, отрицая его смысл. Косо глядя на Алексея, он пошел как-то боком к гостиной, растерянно оглядываясь и тихо мыча, словно тысяча восклицаний рвались одновременно из его горла, но, душа друг друга, ни одно не дорвалось до голосовых связок. Он скрылся за дверью, и Кис успел о нем забыть – прибыли врачи, эксперты, еще два полицейских в штатском, – но Михаил появился снова со стаканом виски в руке.
– Она хотела меня убить? Да?!
Кис пожал плечами: это было очевидно.
– Зачем?
– Видите ли, Михаил, она наняла меня для того, чтобы установить, куда вы подевались. Я работу выполнил, о результатах доложил. Супруга ваша пришла в бешенство: вы уехали к другой женщине и к тому же вам светили большие бабки за изобретение. Чувство мести, я думаю, сыграло не последнюю роль, но и алчность…
Левиков, почти не слушая его, бросился к одному из бандитов – к детине с разбитым лицом, который сидел на полу, пока все занимались тяжелораненым.
– Это правда? Вас наняла Клава? Да? Скажите, пожалуйста, прошу вас – она?
Детина молча отворотил залитую кровью морду к стенке, смазав Левикова пустым взглядом.
Левиков постоял, подождал, но детина явно не собирался вступать с ним в разговор. Он побрел обратно к Кису.
Неожиданно его догнал голос с кавказским акцентом:
– Не было никакой Клавы, не было никакой женщины – мы с мужчинами имели дело! А ты, ищейка, зачем заливаешь? Сам не знаешь и человеку мозги пудришь! Повезло ему, он от пули ушел, так уж пусть к жене возвращается, мы ее в глаза не видели, понял?
Левиков, бледный и гневный, обернулся к Алексею.
– Так что же вы мне рассказываете такое? Ваши домыслы, да? Клава – она не могла, она… Она, конечно, трудная, она не все понимает, она слишком любит деньги – но это?! Она не могла, вы слышите?! Вы все придумали! Вы все неправильно придумали!!!
– Замечу, – сухо ответил Кис, – что только благодаря моим «придумкам» мы сегодня взяли бандитов, которые пытаются вас убить уже несколько дней! И не только вас, к слову.
Левиков растерянно молчал.
– Вы меня не дослушали, Михаил, – несколько мягче продолжил Алексей. – Я говорил о том, что желание мести вкупе с алчностью наверняка подвигнуло Клавдию Семеновну к попыткам разузнать, что же вы такое изобрели и сколько это стоит… Она никогда не интересовалась ни вами, ни вашей работой, считая априори вас ничтожеством… И вдруг – такой удар: вами заинтересовалась женщина, живущая в Париже, а французские фирмы готовы отвалить вам крупные суммы за изобретение! Подробностей я не знаю, но нет сомнения, что она собрала ваши бумаги и пошла с ними консультироваться. К кому – пока не могу сказать… Этот человек, – кивнул Кис на кавказца, – сказал вам правду. Его нанимала не Клавдия Семеновна, его нанял тот, кто понял, что держит в руках миллионы… Вы, работая в конторе по импорту лекарств и ненавидя ее всеми фибрами души, просто не заметили, что в России уже появилась своя фармацевтическая и косметическая индустрия и в ней крутятся значительные капиталы… Не хочу сказать, что вам следовало бы искать покупателей на изобретение на родине: «дым отечества» отнюдь не «сладок и приятен» в наши времена… Шанс, что вас бы надули – а то и убили, – крайне высок. Как бы то ни было, оскорбленная Клавдия Семеновна пообещала продать ваше изобретение кому-то, как только вступит в наследственное право на ваш патент… Иными словами, после вашей смерти. В связи с чем было решено с вашей смертью не тянуть.