ьцев, купцов, иностранные шпионы, филеры стражи и даже адепты богов. Были здесь и вампиры Гекаты, и русалки Олафа, и адепты света Зевса, а теперь еще и мои ламии. Этот безумный котел бурлил не зная ни сна, не покоя, и сюда мне пришлось сунуться чтобы попасть на корабль.
«Любимица ветра» – стояла на одном из самых оживленных причалов, и тем не менее именно она, по докладам Вирги, была самым безопасным для меня вариантом. Это был огромный пятимачтовый барк. Что-бы понять насколько поразили меня размеры этого корабля, то представьте себе: Длина самого корабля была порядка двухсот метров, а общая площадь его сорока семи парусов составляла более пяти с половиной тысяч квадратных метров. Затеряться на таком огромном судне не составило труда. Невидимкой проскользнув мимо сновавших по сходням грузчиков, я спустилась на дно самого дальнего трюма и затаилась среди тюков с грузом. Впереди меня ждало двухнедельное путешествие до острова Фламбрия, которые я решила провести в чутком трансе. Уходить в глубокий транс я опасалась, так как пробираясь на корабль, засекла амулеты нескольких русалок.
За время путешествия не произошло чего-то мега-эпичного, кроме того, что я под личиной одной из богатеньких пассажирок устроила незабываемую ночь любви одному из офицеров «Любимицы», а потом со смехом наблюдала, как мужчина постоянно делал тонкие намеки ничего непонимающей даме. В конце концов ей это надоело и она, оскорбленная в лучших чувствах, пожаловалась капитану. Обалдевший офицеришка был очень удивлен, когда капитан, исключительно в воспитательных целях, временно лишил его офицерского чина и отправил драить гальюны как простого матроса. Естественно жертву я выбирала не наобум, поэтому простые матросы весьма порадовались своему новому коллеге.
Порт Фламбэра – столицы острова меня совершенно не поразил. После Альвилора это было просто невозможно. Зато город мне понравился. Светлый, чистенький, спокойный. Большую часть населения Фламбрии составляли нечеловеческие расы и это положительно сказывалось на криминальной обстановке на острове, что с одной стороны радовало, а с другой печалило, заставляя испытывать стыд за людей, к которым я в этом мире принадлежала. Пускай даже и на половину, и пускай даже при обращении в вампира стала чистокровной эльфийкой.
Бродящая по городу поздним вечером эльфийская девочка не являлась таким уж нонсенсом в этом спокойном городе, поэтому я со спокойной душой и чистой совестью расспросила прохожих о местонахождении главного храма солнца. Оказалось, что храм почему-то находится не в столице, а на вершине самой высокой горы, которая возвышается в самом центре острова. Еле сдержавшись, чтобы не произнести слов, не совместимых с образом юной девушки, я отправилась в глубь острова. Через два дня я достигла подножия горы, чем-то напоминавшей Фудзи. И не только сама гора была похожа на знаменитый Японский вулкан, но и местность вокруг была весьма живописной. У самого подножия ютился небольшой, чистенький городок с очень приветливыми и добрыми жителями. Что меня поразило, здесь население составляли в основном люди, но преступности не было вообще. Возможно сказывалась близость храма. И здесь я еще раз сделала очередное потрясшее и перепугавшее меня открытие. Не имея возможности найти себе в качестве жертвы какого ни будь негодяя и поленившись наведаться в соседний городок, я впервые решила выбрать жертву наобум. Ей оказался средних лет одинокий мужчина, в домик которого я пробралась среди ночи. Сначала все было нормально, я впервые наслаждалась любовь с человеком очень чистой души и получала от этого такое непередаваемое удовольствие, что в экстазе отхватила у него сразу два десятка лет жизни вместо обычных трех-четырех. Но самый шок настал потом. В конце, уходя, я случайно вновь взглянула на его душу и ужаснулась. Она была черна, как у самого последнего негодяя. Три дня я рыдала в подвале местной ратуши, проклиная богов, себя и свою судьбу, сотворившую из меня чудовище. Пару раз я порывалась выйти на солнечный свет, чтобы покончить со своим никчемным существованием, но каждый раз меня что-то останавливало. Подозреваю, что это был чертов вампирский инстинкт, пересиливший даже муки моей совести. На четвертую ночь я вышла из своего убежища и направилась в соседний город, где, судя по услышанным мной разговорам, объявился маньяк.
Увиденное мной резко отличалось от всего, что я встречала в других населенных пунктах Фламбрии. Улицы были пустынны и только патрули, усиленные вызванной из столицы стражей и местными добровольцами, планомерно обходили все улочки города. Маньяка я нашла быстро. Его аура воняла так, что я еще на подходах к городу ее учуяла. Но эта сволочь пристроилась к одному из патрулей в качестве добровольца. Как его выкурить я придумала сразу. Худенький женский силуэт, испуганно метнувшийся в одну из подворотней, мгновенно привлек внимание убийцы, но он еще несколько минут шел с отрядом и только потом, сказав, что отойдет по нужде, рысью бросился за мной следом. Долго я скрываться от него не стала. Так – побегала для виду. Покричала даже. Но не громко, чтобы народ с соседних улиц не сбежался. А потом выпила его медленно, постепенно ослабляя контроль и давая возможность осознать, что с ним происходит. Как ни странно, но эта охота частично вернула мне душевное спокойствие и я, сытая и довольная, вернулась к подножию храмовой горы.
Глава 31
Следующей ночью городок у подножия горы встретил меня необычным оживлением. Пытаясь разобраться в чем дело, я приняла личину бывалой путешественницы и зашла в таверну на центральной площади города. Таверна гудела как растревоженный улей, все столики были заняты и даже подсесть было некуда. Все с жаром что-то обсуждали. За одним из столиков я заметила своего недавнего «приятеля», душу которого я так неосторожно запятнала, и с удивлением отметила, что ее цвет с угольно-черного сменился на грязно-серый. Мое настроение резко поднялось – ведь если за прошедшие четыре дня душа очистилась, как минимум на половину, то можно ожидать, что вскоре она полностью избавится от нездоровой черноты. Почему так произошло я не знаю: то ли это естественный процесс, то ли повлияла близость храма, то ли чистота помыслов самого человека… Ясно было одно – в ближайшую неделю умирать этому мужичку не стоит, иначе в местной небесной канцелярии распределят его не туда куда он заслужил. Я решила, что присмотрю за ним, пока он полностью не избавится от моего проклятья.
Я отыскала свободное место у дальнего конца барной стойки и, усевшись спиной к стене, навострила ушки, приготовившись слушать.
— Что желаете, госпожа – возник рядом со мной низкорослый лысый толстячок – хозяин заведения.
— Эля, любезный – попросила я.
— Сей момент, госпожа – расплылся в улыбке мужчина.
Через две минуты передо мной пенилась большая глиняная кружка с элем. Естественно пить я его не стала, но и сидеть с пустыми руками – привлекать лишнее внимание.
Разговор в таверне шел о каком-то празднике, который начинался через два дня. Гвоздем программы должен был стать местный конкурс красоты, победительница которого по традиции проводит остаток дня и ночь в храме, на вершине. По слухам, активно бродившим по селению, выходило, что девушка согревала постель самому богу света Зевсу. Сами девушки, проведшие ночь в храме, помалкивали обо всем, что там с ними происходило, но народ сам делал выводы по их счастливым физиономиям и тем благам, которые на них после этого сваливались. В общем отдать свою дочь в пользование местному божку – было самой желанной целью местных праведников. Мужики с жаром спорили о том, чья дочь в этом году удостоится милости божества, а я с интересом за всем этим наблюдала и одновременно раздумывала над тем, как можно использовать данную ситуацию в своих целях.
Из услышанного в таверне я поняла, что основной претенденткой на звание первой красавицы была некая Яжина – дочь Лека – хозяина скобяной лавки. Специально для этого дня отец привез ей наряд из самого Альвилора, и в этом наряде у остальных девушек против нее абсолютно никаких шансов. Я решила покинуть трактир и посетить дом почтенного Лека, дабы самолично убедиться в красоте как самой девицы, так и усердно рекламируемого наряда.
Нужную скобяную лавку я разыскала довольно быстро – в городке она была одна. Второй этаж лавки служил домом семьи Лека. Девушка с подружками и матерью находилась в одной из комнат, где в самом разгаре шла примерка нарядов и обсуждение предстоящего праздника. Я включила свой хамелеон и устроилась у окна.
— … это эльфийская ткань – расхваливала тем временем мать девушки платье, которое трепетно держала на вытянутых руках – и шили его эльфийские мастера…
Насчет ткани я была согласна, а вот насчет эльфийской работы – не очень. Видала я в Альвилоре платья настоящих эльфийских мастеров и это с ними не шло ни в какое сравнение. Нет, платье действительно было просто отличным: нежно-зеленое, цвета весенней молодой травки, с золотой и серебрянной оторочкой, сдобренной речным жемчугом и полудрагоценными камешками, широкие, похожие на крылья, рукава, вышитый бисером и жемчугом лиф… Но с настоящим эльфийским оно тягаться не могло. Ну и самое главное – эльфы никогда не делали платья длиною в пол. Человечкам, готовым расстаться с кругленькой суммой за настоящее эльфийское платье, приходилось либо смиряться и оголять свои ножки до колен, либо довольствоваться подобными подделками.
Вскоре я вычленила из толпы и саму Яжину. Девушка действительно была хороша. Смуглая нежная кожа, волнистые, длинные волосы цвета воронова крыла, озорные, слегка раскосые черные глаза, высокий лоб, тоненькие ниточки бровей, изогнутых как монгольский лук… Картину портили короткие ресницы и довольно невыразительные тонкие губы. Платье девушке тоже было к лицу и выгодно подчеркивало ее отличную фигуру. Пока я наблюдала за происходившим в доме, у меня созрел план действий. Осталось только проработать детали и воплотить его в жизнь.
Оставшиеся два дня я по мере сил и возможностей старалась держаться поближе к Яжине, стараясь изучить ее манеру поведения и привычки. Наконец настала ночь перед праздником и настало время действовать. Домочадцы довольно долго готовились к завтрашнему дню и угомонились лишь за полночь. Как только в доме все уснули, я проникла в комнату девушки и наложила на нее крепкое заклятие сна. Теперь она будет спать до утра, весь день и следующую ночь. Когда она проснется и поднимет шум, меня уже никто не найдет. Жаль конечно, что я так жестоко разрушу планы девушки, но… Надеюсь ей повезет в следующем году.