Она положила руки на талию, подбородок был поднят.
— Трудно поверить.
— Поскольку ты полностью виновата в нашем присутствии здесь, я бы не бросался оскорблениями, любимая.
— Я не просила тебя приходить, вторгаясь в мою личную клетку.
— Нет, — быстро возразил он, — это сделала твоя дочь.
Неожиданно ее черты смягчились.
— Лейла, — выдохнула она.
— Да.
— Прости, — она опустила голову, скрывая свое красивое лицо за плотной завесой темных волос.
— Я только хотела предупредить ее. Я не хотела подвергать опасности себя или кого-либо еще, чтобы найти меня.
Он поднял руку, чтобы убрать назад блестящие локоны, потом отдернул ее назад.
— Сейчас это уже неважно, — прохрипел он. — Мы должны найти выход.
— Выход?
— Если ты не хочешь остаться? — пропел он. — Возможно, увидеть, есть ли у них автобусный тур?
Она резко откинула голову назад, чтобы встретить его взгляд полный упрека. Какое бы заклинание маг не использовал, чтобы держать ее в живых, это обеспечило ей молодость ее первоначальных человеческих двадцати лет.
— Ты настоящая задница?
— Я… — Его слова застряли в горле, когда он заметил, как влажно переливаются ее великолепные глаза.
— Ты плачешь?
— Нет, — смехотворно отрицала она, отворачиваясь в сторону бурлящей лавы.
— Оставь меня в покое.
Он бы оставил.
Виктор попросил его отправиться на поиски пленной цыганки, он не говорил ни черта о защите женщины от полчищ чудовищ, по слухам заполняющих преисподнюю.
Никто не будет винить его, если он бросит ее судьбе.
К сожалению, он не стал бы правой рукой Виктора, если бы отбрасывал в сторону свою обязанность, когда становилось сложно. Когда он начинал работу, он ее заканчивал.
И вот почему он протянул руку потянув ее нежно в свои объятья, большими пальцами смахнул слезы, которые испачкали ее щеки.
— Катя. Тшшш, — пробормотал он.
— Я найду выход от сюда. — Он поглядел на огромное пространство всей пещеры.
— Или умрем пытаясь.
Ее темный взгляд отражал безошибочный страх.
— Ты уверен, что мы еще не мертвы?
— Что?
— Как мы можем быть в аду, если мы не умерли?
Слабая улыбка коснулась его губ, когда он позволил своим рукам заскользить вниз по ее шее.
— Теплая кожа, устойчивый пульс… — Едва осознавая, что он движется, Уриэль опустил голову, чтобы прикоснуться губами к местечку за ее ухом, уткнувшись носом в атласную мягкость ее кожи.
— Аромат тигровых лилий, — проскрежетал он. — Я могу заверить тебя, что ты очень даже жива.
— Ох. — Она вздрогнула, аромат ее возбуждения появился в воздухе, в то время как Уриэль прокладывал дорожку из поцелуев к бьющемуся пульсу у основания ее шеи.
— Что ты делаешь?
— Я думаю, я должен проверить дважды, — сказал он, наслаждаясь касаниями к ее коже.
— Мы можем быть не слишком внимательными.
— Я предупреждала тебя, вамп… — Катя вдохнула, ее руки поднимались к груди. Нет сомнения, она намеревалась оттолкнуть его, или, может быть, что-то даже хуже, но вместо этого ее пальцы раскрылись над его твердыми мышцами, жар ее прикосновения проникал через тонкий материал.
— Уриэль, — выдохнул он.
— Что?
— Меня зовут Уриэль.
Она вздрогнула.
— Уриэль.
Глава 5
За долгие годы своего заключения, Катя больше, чем один раз огибала край безумия. Не только из-за бесконечных дней в ловушке на узкой раскладушке, но из-за полнейшего одиночества.
Даже с ее способностью смотреть на мир глазами Марики и Лейлы, а также, несмотря на редкие визиты Янны, она подверглась пыткам ее изоляцией. Она была человеком, который был воспитан любящими родителями, которые были всегда ласковы. Вдруг оказаться без комфорта своей семьи и любящего племени, было хуже смерти.
Она жаждала общения.
Это была единственная причина, по которой она опрокинула назад голову, поощряя его ищущие губы, и почему ее руки запутались в его густых кудрях. Поэтому, она выгнулась ближе к его растущей обещанием эрекции.
Пресвятая Матерь. Безжалостное желание прошло молнией сквозь нее, запоздало вырывая ее из самообмана.
Просто комфорт не заставляет женское сердце биться с таким диким волнением или сжимать ее желудок в предвкушении.
Это похоть.
Дикая, отчаянная, звериная похоть.
— Стоп. — Ее руки вернулись к груди, но на этот раз она не позволяла себе отвлекаться точеными мышцами и холодной силой.
— Уриэль, ты в своем уме?
С низким стоном он поднял голову, его глаза были темные от голода, который отозвался эхом глубоко внутри нее.
— Должно быть, — пробормотал он, заплетающимся языком, опуская руки с оскорбительной быстротой.
— Других оправданий быть не может.
Отказываясь признать муки потери, Катя сделала шаг назад, вздрогнув от острой боли от жара у ее ног. Проклятая лава.
— Ты сказал что-то насчет того, чтобы вытащить нас отсюда, — сказала она сухо.
— Сказал.
Она подняла брови.
— И?
Он скривился.
— И это то, что человек говорит, чтобы успокоить истеричную женщину.
— Я не истерила.
— Ты плакала.
С поникшими плечами она отказывалась признать ее кратковременный момент уязвимости. Если Марика и научила ее чему-то, то это, что малейший намек на слабость может быть использован против нее.
— Итак ты говоришь, что не имеешь никакого понятия о том, как нам выбраться отсюда?
Его челюсть напряглась, как будто он обиделся на ее обвинение.
— Может быть, если бы ты предупредила свою дочь, что каждый, кого пошлют спасти тебя будет выслан в ад, я, возможно, подготовился бы должным образом.
— Скорее всего, ты бы не пришел вообще.
— Это не было так, как если бы у меня был выбор.
Ката вздрогнула от его правдивых слов.
Хорошо, это не было долбаной последней каплей этого самого ужасного дня?
Она уже почувствовала, что Уриэль не был первым в очереди, чтобы сыграть роль ее рыцаря в сияющих доспехах, но она и не подозревала, что он этого на самом деле не желал.
— Тебя заставили?
Он проигнорировал ее вопрос, вытаскивая огромный меч.
— Мы не можем стоять здесь в надежде, что портал откроется.
Он начал прокладывать свой путь через лужи лавы и острых как бритва скал.
— Идем.
Она колебалась только мгновение, прежде чем последовать за ним по узкой тропинке.
— Ты не ответил на мой вопрос. Ты был вынужден спасать меня или нет? — сквозь зубы проговорила она.
Он продолжал идти вперед.
— Это имеет значение?
Имеет ли?
Черт да.
Почему?
Она понятия не имела.
Все, что она знала наверняка — это больно знать, что она, не более чем нежелательная обязанность, отягощающая вампира.
— Я…
— Что? — подсказал он.
— Я не знала, что моя душа привязана к Марике, и узнала непосредственно перед тем как мы встретились, — объяснила она, по какой-то причине, она хотела, чтобы он знал, что она не преднамеренно завела его в ловушку.
Он что-то слишком тихо пробормотал, что она не смогла услышать, ведя их через щель. Он был вынужден согнуться почти вдвое, когда они протиснулись сквозь отверстие и вошли…
В пещеру, которая полностью соответствовала пещере, из которой они только что вышли.
Катя скривилась, не потрудившись указать на то, что скорее всего есть вероятность, что спасения не было из этого ужасного места. Зачем беспокоиться?
Та же мысль должно быть мелькнула и у Уриэля.
Не то, чтобы он удосужился поделиться, о чем думает. Он уделял ей внимание не больше, чем бродячей собаке.
Раздражающая задница.
В молчании они пересекли пещеру, почти достигнув отверстия в задней части скалы, когда Уриэль резко повернулся, его глаза, что-то искали в тени.
— Проклятье.
Она нахмурилась.
— Что теперь?
— Что-то следит за нами. — Он наклонил назад голову, как бы проверяя воздух.
— Несколько чего-то.
— Демоны?
— Фантомы, — исправил он ее.
— Прекрасно, — пробормотала она, инстинктивно пригибаясь, когда он пронесся мимо нее и взмахнул немаленьким мечом на полупрозрачных существ, которые образовались из пара, поднимающегося из лавы.
Слышались крики ярости и Катя прикусила губу, когда призрак отправил Уриэля в один из сталагмитов, ударив его с шокирующей силой. Мрачно вампир расправил плечи, кинувшись обратно на противника, который обратил свое внимание на Катю.
Она увидела блеск злых красных глаза среди черного тумана, Уриэль опустил меч, перед тем как закрыть ее и направить поток силы на фантома.
Фантом попытался остановить поток, но было уже слишком поздно. Ледяная сила Уриэля обернулась вокруг существа, сокрушая его, прежде чем он смог рассеяться обратно в лаву.
Наблюдая за битвой, Катя едва не пропустила второго Фантома, который поднялся из лавы позади нее. Только когда она чувствовала острую боль в середине ее спины, она запоздало повернулась лицом к опасности.
Без грубой силы Уриэля или его вампирской силы, у Катя были сильно ограничены оборонительные навыки. И почему у нее они не должны быть ограничены? Пока Марика не стала вампиром, единственная защита, которая ей нужна была это ее острый язык. Она лекарь, а не боец.
Чертовски жаль, что ей не удастся убедить парящее существо урегулировать вопросы с улыбкой и рукопожатием.
Черт, она даже не знала, были ли руки в этом клубящимся тумане.
Сделав шаг назад, Катя подняла сжатый кулак и пропела мягкие слова себе под нос. Они зажглись в ее мозгу, как если бы были выгравированы в огне, затем, закончив заклинание, она выпустила проклятие в сторону нападавшего.
Она понятия не имела навредит ли это фантому.
У него не было материального тела, но у него была сущность, которая могла принимать физическую форму.
Все что она могла, это надеяться на лучшее.
В течение минуты ничто не произошло.
Ну, это не совсем правда. Существо продолжало плыть вперед, в то время как сзади она услышала предсмертные вопли соперника Уриэля. Но ее проклятия, казалось, не сработало.