В первые мгновения юноше показалось, что он сможет дойти, что сил хватит, но каждый новый шаг давался со все большим трудом. Ратхар сам не понимал, что заставляет его идти вперед, когда лучше было бы опуститься на мерзлую землю, закрыв глаза и погрузившись в сон, который уже не закончится никогда. Так было проще, но юноша не останавливался, размеренно шагая и впившись взглядом в темную зубчатую стену хвойного леса. На самом деле Ратхара шатало, словно былину на ветру, и он едва держался на ногах, но все это было уже не важно.
Он избавился от всего, что могло задержать юношу, сковав его движения. Ратхар стащил с себя доспехи, верно служившие ему, но отныне бесполезные, а шлем и оружие он бросил еще раньше. Затем настал черед поддоспешника, и стеганая куртка, так хорошо смягчавшая удары, осталась где-то позади, брошенная на землю. Правда, краем сознания юноша успел пожалеть об этом, ведь подклад еще и защищал от холода, а ветер с каждой минутой становился все злее, пронизывая до костей. В прочем, возвращаться за курткой, право же, не стоило.
Под ногу подвернулся камень, и Ратхар, не сумев сохранить равновесие, упал, успев выставить руки. Оказавшись на четвереньках, он немного помедлил, собираясь с силами, которых уже не осталось. Затем он услышал рычание.
Подняв взгляд, юноша увидел перед собой оскаленную морду, с которой капала на землю желтая пена. Волк, облезлый, такой тощий, что сквозь покрытую клочьями шерсти шкуру выпирали ребра, стоял напротив человека, оскалив клыки.
- Прочь, - прохрипел Ратхар, пытаясь подняться на ноги. - Убирайся! Я - не твоя добыча.
Юноша слабо отмахнулся, и зверь отступил на пару шагов назад, все так же не сводя с человека голодного взгляда. Должно быть, волк был ранен или болен, и только поэтому он не бросился на измученного воина, безоружного, едва державшегося на ногах, тотчас же. Но хищник чуял кровь, запах которой сводил его с ума, видел перед собой слабого, беспомощного человека, а потому не собирался убегать.
Ратхар, издав утробное рычание, встал, шатаясь, раскачиваясь из стороны в сторону, точно маятник. Его внимание привлекло движение справа, и юноша увидел, что к нему, не спеша, бегут еще несколько волков.
Запах свежей крови привлекал зверье со всей округи, и волки, в этих края не особо крупные, были не прочь полакомиться мертвечиной, еще такой мягкой и податливой. Но на пути их оказалась живая добыча, а это было гораздо лучше, чем терзать мертвую плоть. Стая кинулась к израненному воину, беря того в кольцо.
- О, нет, - выдохнул Ратхар, озираясь по сторонам. Все было кончено, это юноша понял сразу. Он был один, слабый, безоружный, ибо недавно выбросил, словно ненужную железку, даже засапожный нож. В прочем, сейчас, даже находись он в арсенале своего покойного господина, ничего бы не изменилось.
- Почему так, - скрипя зубами, молвил воин. - Почему не от стрелы или копья, а от грязных клыков? Ужели я не достоин того, чтобы пасть в бою, как все мои братья?
Хищники приближались, а человек уже не мог защищаться от них. Он сумел сделать еще несколько шагов, прежде, чем вновь упал, уткнувшись лицом в холодную землю. Лес был все так же далек, и все ближе были кровожадно рычавшие волки.
- Я старался, - едва слышно произнес Ратхар, обращаясь к той, что должна была вот-вот явиться к нему вновь, теперь уже точно в последний раз. - Я пытался, но не смог. Ты ошиблась, мой путь должен завершиться здесь.
Юноша замер, покорно ожидая, когда же на горле его сомкнутся клыки. Но смерть так и не пришла.
Второй раз сознание возвращалось медленно, и юноша не сразу пришел в себя. Он словно бы тонул, но не в воде, а в чем-то вязком, словно патока, то выныривая к самой поверхности, то вновь уходя на глубину, туда, где не было ни света, ни звуков, только тьма.
Наконец Ратхар порвал пелену, окутавшую его, и, шумно выдохнув, открыл глаза, еще с трудом понимая, где он может находиться. Над головой раскинулось звездное небо, обрамленное зазубренными вершинами могучих елей, а, значит, уже наступил вечер, вот-вот готовый смениться ночью, как всегда в этих краях, холодной, такой, которую не всякому суждено было пережить.
Не сразу юноша понял, что укрыт чем-то теплым и мягким, а где-то совсем рядом потрескивает костер, и ветер доносит запах похлебки, от которого мгновенно свело судорогой пустой живот, и рот наполнился вязкой слюной. Лишь сейчас Ратхар ощутил, как он проголодался.
- С возвращением, - над юношей, тело которого казалось невесомым сейчас, склонился едва различимый в вечернем сумраке человек, мужчина, судя по голосу, уже немолодой, но вовсе еще и не старик. - Я рад, что ты все же пришел в себя.
Ратхар мог поклясться, что не произнес ни звука, и не шелохнулся, придя в себя, но тот, кого все еще скрывала тьма, безошибочно понял, что юноша очнулся.
- Право же, нужна веская причина, чтобы пуститься в дорогу в одиночку, без припасов и оружия, да еще со свежей раной, - произнес неведомый спаситель. - Похоже, тебе, парень, здорово досталось.
- Где я, - наконец произнес Ратхар, щурясь изо всех сил, чтобы рассмотреть того, кому, кажется, юноша отныне был обязан жизнью. - Сколько времени прошло? И кто ты?
- Я решил сделать привал в лесу, - незнакомец придвинулся еще ближе, и юноша, наконец, смог разглядеть черты его лица.
Тот, кто так кстати оказался на пути юноши, с первого взгляда казался человеком бывалым, привычным к тяготам пути, да и, скорее всего, к безумию боя. Спокойный, немногословный, он буквально испускал волны уверенности и силы, которую, однако не выпячивал, не кичился ею.
Немолодой, лет за сорок, непривычно смуглая кожа, худощавый, он тоже внимательно рассматривал раненного воина. С узкого, непроницаемого лица, обрамленного небольшой бородой, в которой уже серебрилась седина, и стянутыми на затылке в хвост темными волосами на юношу уставились глаза цвета изумруда, и в них бились отсветы пламени костра.
Он был одет просто и удобно, явно снарядившись для долгого путешествия. Шерстяная рубаха с вышивкой на вороте, штаны из кожи, короткие сапоги, все было прочным, добротным. Был у спасителя Ратхара еще и плащ, легкий и очень теплый, которым путник как раз и укрыл раненого юношу, спая того от стужи.
Как и всякий путник из тех, что рискуют пускаться в странствие по этим негостеприимным краям, незнакомец позаботился об оружии. К могучему стволу возвышавшейся неподалеку ели было прислонено короткое копье с широким жалом, походившим на небольшой кинжал, а на поясе мужчины висел тяжелый нож в потертых ножнах. Явно это было не украшение, а рабочий инструмент и, наверняка, оружие, в умелых руках не уступающее настоящему стальному мечу. И почему-то Ратхар ни на мгновение не усомнился в том, что мастерства в обращении со смертоносным железом его нежданному спасителю было не занимать.
- Я нашел тебя у подножья холма, - произнес незнакомец. - След твой тянулся откуда-то с севера, но путь твой прервался бы здесь. Волки уже готовились приступить к трапезе, а ты едва ли мог бы отбиться от них, не имея под рукой ничего, могущего сойти за оружие. Я отогнал волков, - продолжал свой рассказ нежданный спаситель Ратхара. - Ты был в беспамятстве, но останавливаться на равнине я все же не решился. Мало ли, кто может заглянуть на огонек? Костер ночью виден за много верст, а эти места, как я уже успел понять, лишь кажутся такими безжизненными. К счастью, твоя рана оказалась не столь опасной, как я подумал. Я промыл ее и перевязал, так что скоро и следа не останется.
Тем временем Ратхар заметил то, на что не обратил внимания в первые мгновения. На левой щеке его спасителя, пока остававшегося безымянным, была странная метка. Два шрама, явно, весьма старых, шли параллельно, от скулы к виску, а их, точно перекладина, перечеркивал еще один рубец. Татуировка находилась как раз там, где у погибшего Кайдена, одного из дружинников рыцаря Магнуса, был шрам, оставленный каленым железом.
- Скельд, - удивленно произнес Ратхар. - Ты ведь скельд, верно?
- Да, я родом со Скельдина, - кивнул незнакомец. - Мое имя Альвен из рода Талем. А тебя как мне называть?
- Я Ратхар, и я из Альфиона, - поспешно сообщил юноша. - Благодарю тебя, Альвен. Ты спас мне жизнь, явившись, когда я уже и не надеялся на помощь. Я твой должник.
- Не спеши с такими словами, - усмехнулся островитянин. - Мало ли, чего могу потребовать в награду, какой службы потребую от тебя. Но лучше скажи, откуда ты пришел. Поблизости ведь нет человеческого жилья.
- Я пришел с берегов Эглиса, - мрачно ответил Ратхар, при мысли о погибших товарищах, пусть даже он едва знал многих воинов, что остались там, в лощине, на берегу реки, на поживу воронам. - Был бой, мы встретили удар врага, и погибли все, кроме меня. Нас было четыре сотни, - добавил юноша. - Но только мне суждено было вернуться оттуда.
- Здесь поблизости нет никакой реки, - недоуменно произнес Альвен. - Сколько же ты смог пройти?
- Не знаю, - помотал головой Ратхар. - Я не считал шаги, просто шел, покуда хватало сил.
Только сейчас юноша понял, как много он сумел пройти, прежде, чем свалился, едва не став добычей волчьей стаи. От тех холмов, где принял свой первый бой Ратхар и до леса, за которым, собственно, и начинались земли, чьи жители признавали власть короля Альфиона, было несколько лиг, больше половины дневного перехода. И можно было назвать просто чудом то, что в пути едва державшийся на ногах юноша не встретил хваргов, которых поблизости наверняка хватало.
- Что ж, о делах поговорим потом, - решил Альвен. - Похлебка, кажется, уже сварилась, так что прошу тебя, Ратхар, разделить со мною скромную трапезу. - Островитянин указал на висевший над костром помятый котелок, распространявший вокруг себя просто волшебный аромат и издававший призывное бульканье.
Ратхар не стал отказываться, поскольку живот его к этому часу уже перестали сводить голодные спазмы, словно тело окончательно отчаялось подкрепить истраченные силы. Все еще чувствуя слабость, юноша поднялся на ноги, перебравшись поближе к прогоравшему костру, и присоединился к принявшемуся с аппетитом поглощать собственную стряпню секльду.