- Король? - вскинул брови Морлус. - О, вы чужак здесь, и, разумеется, не можете знать, сколь велика власть государя. Недавно к нашим северным границам подступила орда хваргов, - сообщил рыцарь. - Это кровожадные варвары, жуткие твари, способные опустошить целый край, выжечь его дотла. Король бросил клич, призвал лордов, и что же? Четыре сотни воинов, ополчение северных уделов, двинулись навстречу варварам. Четыреста, понимаете? А хваргов было не меньше тысячи! Эта горстка храбрецов погибла на берегах далекой северной реки. Они сдержали натиск врага ценой собственных жизней, а соседи тех лордов, что выступили в поход, теперь грозят захватить оставшиеся бесхозными феоды. Лорд Фергус, рыцарь без страха и упрека, пал, защищая свою страну, а его родичи, братья-рыцари, уподобившись стервятникам, готовы теперь разодрать на клочки его владения. Да если подумать, тот же Фергус защищал не королевство, а собственные земли, ведь, вторгнись варвары в Альфион, они прокатились бы сметающей все живое волной именно по его уделу. А вы говорите, король! Он слаб, к его словам никто не прислушивается, не спешит исполнять его волю, если только не видит в том личной выгоды. Нет, этим землям нужен порядок, - убежденно воскликнул альфионский дворянин. - И, право же, лучше быть слугой могучего вождя, чем вольным, но до обидного слабым, и грызться с такими же слабыми соседями из-за нескольких акров пахотной земли или пары угнанных коров, проливая кровь своих же родичей!
Морлус, в прочем, развлекал своего гостя не только заумными беседами. Выполнив свое обещание, на второй день он вытащил Бранка на прогулку, показав ему окрестности замка. Вдвоем они объехали едва ли не весь феод, вовсе не такой обширный, как сперва подумал Дер Винклен. Наконец дьорвикский рыцарь смог увидеть со стороны и замок, хозяева которого проявили к путнику немало сострадания. Снаружи родовое гнездо Морлусов не производило особенно сильного впечатления, хотя, этого рыцарь не мог не признать, могло дать своим обитателям защиту в случае появления врага, тем более, едва ли этот враг оказался бы слишком силен.
Пребывание Бранка Дер Винклена в гостях у Морлуса нельзя было назвать неприятным, скорее, наоборот. Но однажды, проснувшись, рыцарь понял, что пора отправляться в путь. Он и так слишком долго задержался здесь, бесцеремонно пользуясь гостеприимством радушных хозяев. Но, решив, что пора продолжить путешествие, целью которого отныне стал Фальхейн, дьорвикский рыцарь столкнулся с проблемой, которой прежде не придавал значения.
Отправившись в путешествие, и даже не предполагая в тот день, что завершится оно в далеком Альфионе, Дер Винклен кроме верных слуг взял с собой немало скарба, могущего пригодиться в дороге. Разумеется, они имел при себе довольно золота, чтобы останавливаться на ночлег в приличных трактирах, а не каких-нибудь клоповниках, а также и доспехи, прочные латы, изведавшие удары эльфийских стрел. Но разбойники, если конечно, то было их рук дело, отступив, когда встретили яростный отпор рыцаря и его свиты, все же прихватили с собой нагруженных поклажей коней. И если Бранк не очень сожалел о золоте, то пропажа брони ввергла его в печаль, ибо что это за рыцарь, который явится пред грозные очи короля в порванном, залатанном камзоле. И еще хуже было то, что теперь Дер Винклен не имел даже коня, то есть, оставшиеся путь до Фальхейна ему пришлось бы проделать пешком, а это было сущим позором для благородного господина.
- Когда я прибыл на место, сопровождаемый своей свитой и крестьянами, тем, что наткнулись на место схватки, я увидел лишь множество изрубленных тел, и даже сперва усомнился, что здесь может быть кто-то живой, - поведал Бранку его спаситель. - Это чудо, что вы не умерли там прежде, чем эти сервы появились на тракте.
- Благодарить я должен не сервов, но вас, - возразил рыцарь. - Не окажись вас поблизости, сударь, возможно, крестьяне так и бросили бы меня умирать.
- Все может быть, - кивнул Морлус, никогда не веривший в искренне почтение черни к тем, кто носит рыцарские шпоры. - Но, в любом случае, кроме покойников и вас, едва ли чем-то отличавшегося в тот миг от мертвецов, я не увидел больше ничего. Кони, те, на которых передвигались вы и ваши слуги, а также и вьючные лошади, все они исчезли бесследно. Пожалуй, не разбойников стоит винить в этом. Те бежали в чащу, не помня себя от страха, а вот мои сервы вполне могли увести лошадей неприметными тропами. Знаете ли, свести клеймо не трудно, да и не всякий покупатель обратит на это внимания, особенно, если продавец запросит небольшую цену.
- Но, будь я проклят, доспехи-то им для чего? - воскликнул дьорвикский рыцарь.
- Пожалуй, у добрых моих подданных просто не было времени проверять содержимое вьюков, - усмехнулся в ответ на это Морлус. - В конце концов, в хозяйстве любая железка сгодится, пусть даже и чеканный панцирь или рыцарский шлем. Повезло, что вас не добили, после чего запросто раздели бы, бросив тело в канву. Сапоги, понимаете ли, вещь тоже очень ценная.
Поняв, в какое бедственное положение попал, Бранк Дер Винклен искренне опечалился. Не имея ни коня, ни доспехов, сохранив только меч, да пять золотых монет, все, что было на момент нападения в кошельке, он едва ли мог называться рыцарем, если только не хотел потешиться сам над собой.
- Пожалуй, нужно расспросить тех людей, что нашли вас, - предложил тем временем альфионский дворянин. - У меня в замке найдется пара мастеров, которые развяжут язык любому упрямцу. Где это видано, обирать до нитки умирающего рыцаря? Тем, кто посмел сделать подобное, лучшей наградой будет каленое железо, ну, или хотя бы плеть.
Бранк только покачал головой, поражаясь, в каком беспросветном варварстве живет этот край. В Дьорвике каждый знал свое место, и крестьяне не пользовались особыми вольностями, но никто, даже сам король, не мог просто так схватить любого серва и запытать его до смерти, если для того не было по-настоящему веской причины. Здесь же каждый полунищий рыцарь, владелец населенного крысами и клопами каменного мешка, именуемого замком, обладал такой властью, которая не снилась, пожалуй, иным императорам минувших эпох.
- Думаю, это лишнее, - поспешно помотал головой Дер Винклен, которому претила мысль, что кто-либо, пусть даже немытый мужлан, пострадает из-за того, что, если вдуматься, все же спас жизнь чужеземцу. - Но, как бы то ни было, едва ли я теперь могу явиться в Фальхейна в таком виде.
- Если угодно, я дал бы вам коня, - произнес искренне сочувствовавший гостю Морлус. - И некоторую сумму денег тоже, чтобы не пришлось ночевать под открытым небом.
- Боюсь, я и так злоупотребил вашим гостеприимством, - попытался отказаться Бранк. - Я не смею просить вас более ни о чем.
- Ну, если не желаете принимать подарок от меня, что, кстати, могло бы стать поводом для обиды, то можно поступить иначе, - не сдался альфионец. - Будем считать, что коня и золото я вам одолжу. Вы ведь желаете поступить на службу к королю Эйтору, так? Уверен, столь храброго и умелого овина он примет с радостью, тем более, к дьорвикцам правитель Альфиона вообще питает некоторую слабость. А коль скоро наш государь щедр, вы, без сомнения, очень быстро сможете вернуть мне этот долг. Ваша честь не пострадает, ибо вы явитесь в столицу в подобающем виде, и вы при этом не станете тяготиться напрасными обязательствами.
Решение оказалось весьма разумным, и потому на следующее утро Бранк Дер Винкле отбыл из замка Морлуса на смирном гнедом жеребце, едва ли годном, чтобы нести своего седока в атаку, но выносливом и неприхотливом, как раз таком, какой и требуется путнику, не особенно спешащему куда-либо. В кошельке позвякивали двадцать тяжелых золотых кругляшей, а в замке щедрого и гостеприимного рыцаря осталась расписка, заверенная подписью гостя из Дьорвика. Путешествие продолжалось, и в том миг никому неведомо было, куда приведет гостя из дальних краев извилистая лента начинавшейся у его ног дороги.
Глава 12 Рыцарь и слуга
Таверна называлась "Великий герцог", и место для нее было выбрано исключительно удачное. На востоке, ровно в одном дне неспешного пути, находился городок Рольг, много лет назад бывший лишь жилищем паромщика, переправлявшего купцов и просто путников, явившихся в славное королевство Келот от восхода солнца, из Альфиона или земель еще более далеких. Там, у стен Рольга, сходились два тракта, один вел на восток, в земли сумрачного Альфиона, другой уходил к полуденным границам державы. И путешественники, кем бы они ни были, явившиеся из сопредельных земель, если конечно, не желали бродить по глухим лесам, продираясь сквозь бурелом, непременно оказывались в городке. А уж из Рольга единственный нахоженный тракт вел как раз в славный Харвен, столицу гордого Келота. И ровно посредине этого тракта находилась та самая таверна, хозяин которой всегда был готов дать щедрым гостям кров и пищу.
В таверне, над входом в которую висел весьма искусно написанный портрет горделиво взиравшего на останавливавшихся здесь путников усача, должно быть, того самого герцога, в тот день было многолюдно, в прочем, почти как и всегда. С юга как раз пришел большой обоз. Купец, сопровождаемый многочисленными слугами и охраной, спешил на торг в Харвен. А лучшие комнаты, располагавшиеся на втором этаже добротного каменного здания, занял столичный дворянин, от скуки, должно быть, решивший попутешествовать. Хватало и иного люда, крестьян, уплатив немалые подати, также решивших наведаться в столицу, на тамошний рынок, всегда славившийся изобилием, паломников, поклонявшихся неведомым богам, просто бродяг, жизни не мыслящих без скитаний.
Было шумно, слышался невнятный гул десятков голосов. С кухни раздавалось шкворчание поджариваемого мяса, раздраженные крики повара, старавшегося угодить остановившимся в "Великом герцоге" путникам, и оттого не жалевшего подзатыльников для своих помощников. Доносились запахи жареного лука, свежего хлеба и пива, которое было почти на каждом столе, ибо на настоящее вино не у всякого хватало монет в отощавших за время пути кошельках, а пиво здесь подавали отменное, почти не разбавляя его водой.