Ее волосы теперь лежали по другую сторону красной линии, но она не заметила, как они туда переместились.
Рыкнув еще несколько раз, аппарат затих.
— Ну как тебе? — спросил Уэйд.
— Вы потратили полвека на то, чтобы передвинуть пару крохотных волосков на два сантиметра, — сказала Чэн Синь.
— Да, искривив пространство, — процедил Уэйд.
— Если мы с помощью того же метода продолжим разгонять волосок, уже через десять метров он будет двигаться со скоростью света, — проговорил Би Юньфэн. — Разумеется, пока что мы этого достигнуть не можем, да и рисковать не станем. Волосок, двигающийся со скоростью света, разрушил бы Гало-Сити.
Чэн Синь задумчиво смотрела на крошечную прядку, сдвинувшуюся на два сантиметра за счет искривления пространства.
— Вы говорите, что изобрели порох и сумели сделать петарду, но конечная цель — создать космическую ракету. Эти два достижения разделяет тысяча лет.
— Неверная аналогия, — возразил Би Юньфэн. — Мы нашли уравнение, связывающее энергию с массой, и открыли принцип радиоактивности. Конечная цель — создать атомную бомбу. Эти два достижения разделяют всего несколько десятилетий. Через пятьдесят лет мы сможем построить корабли с двигателем, искривляющим пространство, способные летать почти со скоростью света. Потребуются огромные объемы технических испытаний и разработок. Мы должны выложить карты на стол сейчас — чтобы правительство могло отступить и предоставить нам условия, необходимые для выполнения этих задач.
— Но с вашим нынешним подходом вы всё потеряете!
— Нам нужно твое решение, — сказал Уэйд. — Должно быть, ты думаешь, что нам нечего противопоставить мощи флота? Как бы не так! — Он сделал жест в сторону двери: — Войдите!
Группа из сорока-пятидесяти вооруженных молодых людей вошла в зал. Одеты они были в черный космический камуфляж, отчего в зале словно потемнело. Их легкие скафандры по виду были в точности как обычная военная форма, вот только эти люди могли выйти в космос в любую минуту, стоило только надеть шлемы и ранцы жизнеобеспечения. Чэн Синь, однако, больше всего поразило их оружие — винтовки из Общей Эры. Возможно, их сделали недавно, но конструкция была старой, полностью механической, с ручными затворами и спусковыми крючками. Ее догадку подтверждали и боеприпасы: на груди каждого бойца красовалось по два скрещенных ремня с сияющими желтыми патронами.
Видеть таких бойцов в нынешнюю эпоху было всё равно что в последние годы Общей Эры встретить воинов, вооруженных луками и мечами. Это вовсе не значило, что вид у боевиков Уэйда был менее устрашающим. Как раз наоборот. Чэн Синь казалось, будто она перенеслась в прошлое — не только из-за древнего оружия, но и из-за того, как выглядели бойцы. От всего их облика веяло истинно воинской спайкой: мы едины не только формой и снаряжением, но и духом. Крутые, сильные парни, мускулы так и бугрятся под тонкой оболочкой скафандров. Их взгляды и дерзкие угловатые лица все как один выражали бесстрастную, стальную жестокость. Для этих людей жизнь не дороже травы.
— Это силы самообороны нашего города. — Уэйд обвел рукой новоприбывших. — Парни призваны защитить Гало-Сити и нашу идею — световой корабль. Здесь почти все; еще несколько остались снаружи, но общее количество не больше сотни. Что касается их снаряжения… — Уэйд взял у одного из солдат винтовку и оттянул затвор. — Глаза тебя не обманывают: это древнее оружие, правда, изготовленное из современных материалов. Порох не используется, дальность и точность лучше, чем у прежних винтовок. В космосе они могут поразить корабль с расстояния в две тысячи километров, но, по сути, это примитивное оружие. Должно быть, ты думаешь, мол, это смехотворно. Я бы тоже так думал, если бы не одна вещь. — Он вернул винтовку солдату и вынул из ремня на его груди один патрон. — Как я уже сказал, вид у патронов такой же, как в старину, но начинка совершенно новая. Фактически, до того новая, что эти штуки можно назвать боеприпасами будущего. Пуля представляет собой сверхпроводящий контейнер, внутри которого чистый вакуум. Магнитное поле удерживает в середине пули маленький шарик так, чтобы он не касался оболочки. Шарик состоит из антивещества.
Голос Би Юньфэна звенел от гордости:
— Гелиоцентрический ускоритель частиц использовался не только для базовых научных экспериментов, но и для производства антивещества. Последние четыре года мы, собственно, только этим и занимались. И теперь у нас пятнадцать тысяч таких пуль!
Патрон в руке Уэйда, столь примитивный на вид, теперь вызвал у Чэн Синь озноб. Насколько надежно магнитное поле внутри этой сверхпроводящей пули? Ведь достаточно одной-единственной неисправности, чтобы от Гало-Сити осталась только ослепительная вспышка! Она посмотрела на золотистые патронташи на груди у каждого солдата: это были ожерелья бога Смерти. Одного такого ремня хватит, чтобы уничтожить весь Мир Убежищ!
— Нам даже не нужно выходить в открытый космос, чтобы атаковать, — продолжал Уэйд. — Просто подождем, пока флот не приблизится к городу. Мы можем выпустить десятки или даже сотни пуль по каждому из двадцати — или сколько их там — кораблей; хватит одного попадания, чтобы от него и мокрого места не осталось. Конечно, тактика грубая, зато эффективная и гибкая. Один солдат с винтовкой способен расправиться с целым военным кораблем. Кроме того, у нас есть вооруженные агенты в других космоградах. — Уэйд вернул патрон солдату. — Мы не хотим войны. Во время заключительных переговоров мы покажем это оружие посланнику Федерации и объясним свою тактику. Надеемся, правительство прикинет, во что им обойдутся боевые действия, и перестанет угрожать Гало-Сити. Мы не просим многого; хотим лишь построить исследовательский центр в нескольких сотнях астрономических единиц от Солнца, где мы могли бы испытывать двигатель, искривляющий пространство.
— Но если нам придется воевать, вы можете гарантировать победу? — спросил Цао Бинь. До сих пор он молчал. В отличие от Би Юньфэна он явно не был сторонником войны.
— Нет, — спокойно ответил Уэйд. — Но и они не могут. Остается попробовать.
Едва увидев пулю из антивещества в руке Уэйда, Чэн Синь поняла, что ей следует делать. Судьба Флота Федерации ее не слишком заботила — наверняка они придумают способы борьбы с тактикой Уэйда. В ее голове звенела только одна фраза:
«Кроме того, у нас есть вооруженные агенты в других космоградах».
Если разразится война, любой из боевиков, затаившихся в других убежищах, попросту выстрелит в почву у себя под ногами. Произойдет аннигиляция, взрыв мгновенно разорвет тонкую оболочку и сожжет всё внутри. Затем вращающийся город разлетится на куски. Погибнут миллионы людей!
Космические убежища были хрупкими, словно яичная скорлупа.
Уэйд не сказал прямо, что атакует космограды, но он также не сказал, что не атакует. Перед мысленным взором Чэн Синь возникла картина 133-летней давности, навсегда запечатлевшаяся в ее сердце: Уэйд целится в нее из пистолета. Она не знала, насколько заледеневшей душой надо обладать, чтобы решиться на убийство миллионов, но стержень личности Уэйда как раз и составляла безумная решимость в сочетании с запредельным внутренним холодом — следствием крайней рационалистичности этого человека. Мысленно она опять видела перед собой молодого Уэйда, каким он был триста лет назад, и слышала его бешеный звериный рев: «Вперед, только вперед, несмотря ни на что!»
Ладно, пусть сам Уэйд и не собирается атаковать космические города, но что если кто-то из его вояк решится на это?
Словно подтверждая страхи Чэн Синь, один из бойцов обратился к ней:
— Доктор Чэн, не сомневайтесь — мы будем драться до конца!
Другой подхватил:
— Мы боремся не за вас, мистера Уэйда или этот город. — Он воздел вверх палец, и в его глазах, казалось, вспыхнул огонь. — Вы знаете, чего они пытаются нас лишить? Не города и не световых кораблей, а всей Вселенной за пределами Солнечной системы! Там миллиарды и миллиарды новых миров, но они не пускают нас туда; они хотят запереть нас и наших потомков в этой тюрьме, — тюрьме радиусом пятьдесят астрономических единиц, называемой Солнечной системой. Мы боремся за свободу, как боролись когда-то наши предки, мы сражаемся за возможность жить во Вселенной свободными людьми. И мы будем бороться до последнего! Я говорю от имени всех бойцов сил самообороны.
Остальные солдаты кивнули, глядя на Чэн Синь мрачными и холодными глазами.
В последующие годы Чэн Синь не раз вспоминала слова бойца. Но в тот момент они ее не тронули. Она чувствовала, как затягивается тьмой окружающий мир, и пришла в ужас. Ей казалось, что она снова, как сто тридцать с лишним лет назад, стоит перед штаб-квартирой ООН с младенцем на руках, а вокруг собралась стая голодных волков, и она должна защитить ребенка любой ценой.
— Вы собираетесь сдержать свое обещание? — спросила она Уэйда.
Тот кивнул.
— Конечно. Иначе зачем бы я попросил тебя приехать сюда?
— Тогда остановите все приготовления к войне и прекратите сопротивление. Передайте все пули с антивеществом правительству Федерации. Прикажите агентам, которых вы отправили в другие города, немедленно сделать то же самое!
Солдаты уставились на Чэн Синь так, словно хотели взглядом сжечь ее дотла. Разница в силе между двумя сторонами была ошеломляющей. Хрупкая женщина противостояла бездушной машине войны. Каждый их этих бойцов нес на себе более сотни водородных бомб, и под руководством сильного вождя-параноика это мощное черное колесо раздавило бы любую преграду. Чэн Синь была как травинка, не способная даже замедлить движение этого гигантского колеса. И всё же она не собиралась уступать.
Однако события развивались не так, как она ожидала. Взгляды солдат один за другим обратились к вождю. Удушливое напряжение, казалось, начало отпускать Чэн Синь, но дышалось ей по-прежнему с трудом. Уэйд продолжал смотреть сквозь прозрачный купол на маленькую платформу с лежащими на ней волосками так, словно это был священный алтарь. Чэн Синь представила себе, как однажды Уэйд собрал своих воинов вокруг этого алтаря, чтобы предречь войну…