Дела? Он же взял выходной…
Мы ехали в тишине, но теперь уже без какого-либо напряжения. Все гармонично.
Подъехав к большому баскетбольному стадиону, машина затормозила. Издалека видно, как много людей пришло на игру. Папа остановил машину у знака «стоянка запрещена», и я торопливо вышла. Мои руки потянулись за рюкзаком, а затем я вспомнила о пакетах с вещами.
– Пап, будь добр, завези мои покупки домой, спасибо! – я отвернулась и хотела было уйти, но меня что-то остановило. – И еще… я люблю тебя, пап.
Господи! Я это сказала, я это сказала! В голове все завертелось в пляске, и я почувствовала, что начинаю краснеть. Но почему? Боже, Рэйчел, ты его простила!
– Я тоже тебя люблю, – улыбаясь, ответил он после секундного оцепенения.
Мое сердце готово выпрыгнуть из груди.
В конце концов я прошла ко входу и застряла в очереди. Неужели столько человек хочет посмотреть этот матч? Я вновь позвонила Ро. Автоответчик.
Скоро пришла моя очередь. Я уже успела достать свой билет на игру и протянула платиновый пропуск охраннику. Тот пробил что-то на сенсорном экране и разрешил пройти. Из-за большого скопления людей тяжело дышать.
Наконец, выйдя на стадион, принялась искать свое место. Корпус «B», четвертый ряд, место двадцать семь. Вижу, как на площадке стоят парни. Они готовились к игре и о чем-то переговаривались, но из-за гвалта ничего не было слышно. Я прошла узкие ряды и села на свое место. Роуз все еще нет. Боже мой, неужели она забыла? Меня уже охватывает паника, и я почувствовала, как вспотели мои ладони. Я готова начать молиться, лишь бы подруга прямо сейчас появилась перед моими глазами. Бен приготовил для девушки сюрприз, но та даже не пришла. Чувствую беду, ох, черт. Решаюсь в последний раз набрать ее номер. Бесполезно – она не отвечает.
Смотрю на «Скорпионов». У наших парней зеленая форма, а у противников – бордовая. Две команды вышли на «поле битвы». Я нашла глазами нашего капитана – Бена. Он незаметно для всех помахал мне и улыбнулся, как и я ему. Обе команды встали в ряд. Посередине площадки, между «Скорпионами» и «Ястребами», остановился какой-то лысый мужчина с кубком в руках. Заиграл гимн, и все встали. Музыка продолжала звучать несколько минут, а потом все болельщики уселись на свои места. Оглядываюсь. Люди пришли с американскими флагами, со свистками и пакетами с едой. Некоторые надели поверх своих кофт майки команд, кто-то держит в руках плакаты, например: «Скорпион – чемпион», «Ястребы! Ястребы!». В толпе много знакомых лиц. В основном это ребята из моей школы или друзья из других учебных учреждений. Лысый мужчина принялся читать речь. Он о чем-то громко говорил в микрофон и указывал на игроков. Я его не слушала. Вместо этого я пыталась дозвониться до своей подруги, обманувшей всех нас. Я злилась не из-за себя, а из-за Бена. Не дает покоя мне его сюрприз, и я уже мечтаю, чтобы наши ребята проиграли и парень забыл о своем обещании.
Вскоре мужчина покинул «поле боя», и на площадку выбежал судья в полосатой спортивной майке. Он встал посередине площадки, а вокруг него в нужную позицию построились команды. Все с волнением ждали свистка, и когда он раздался, судья подкинул мяч в воздух, а два капитана прыгнули за ним. Мяч достался «Ястребам». Все скандировали названия команд. Я не успевала следить за мячом. Он летел и вверх, и вниз, и вправо, и влево.
На шестой минуте наша команда попала в кольцо. Бен засиял подобно начищенной тарелке, а я сильнее занервничала. Может, Роуз просто опаздывает? Господи, хоть бы она опоздала, но пришла… На третьей четверти матча противники забросили два мяча, а наши – один. Счет таков: у «Скорпионов» пять очков, а у «Ястребов» – семь.
Время все шло и шло, проходили периоды и перерывы, пока игра вовсе не закончилась. Все ликовали и поздравляли победителей. Команда прыгала на капитана. Они счастливы, а я уже рыла себе яму. Победа за «Скорпионами». Я не знаю, что чувствую. Гордость? Страх? Стыд? Я просто готова швырнуть мобильник на пол, поскольку Роуз подвела и меня, и Бена.
Вдруг Бен подбежал к судье и что-то быстро затараторил ему на ухо, на что тот кивнул. Он берет микрофон в руку. Мне это не нравится…
– Всем привет! – буквально заорал Бен. Трибуны издали возгласы. – Спасибо всем, что пришли поддержать нас. Эта победа – ваша заслуга!
«Ой, это он преувеличивает», – мысленно рассудила я.
– Сегодня для меня очень важный день, – продолжил Бен, дождавшись тишины. Я слышала биение своего сердца. Оно бешено стучало, намереваясь выпрыгнуть из груди. – Я хочу раскрыть тайну. Есть один человек, который мне по-особенному важен. Я люблю этого человека.
Мне плохо. Я, видимо, теряю сознание… Мамочки, слухи оказались правдивыми. Он влюблен в Роуз! Я не могу в это поверить! Они же дружат с пятого класса. Порой любовь разрушает дружбу, и это тот самый случай. В глазах темнеет, и мне хочется закричать от паники. Нет, нет, нет! Не делай этого, Бен.
Все девушки в зале протяжно вздохнули: «О-о-о-у-у-у», а парни завопили: «Так держать, чувак!», изредка посвистывая. Бен смущенно улыбнулся, но не остановил свою тираду.
– Я влюблен в тебя с девятого класса. Ты самая чудесная девушка, которую я знаю. Мне нелегко это говорить, но мысль признаться в своих чувствах давно засела в моей голове. Поэтому я дал себе слово признаться, если наша команда одержит победу. Эту победу я дарю тебе. Я люблю тебя, Роуз! – закричал в микрофон Бен, и стадион загудел как осиный улей.
Вот и все… Это конец. Я не знаю, что делать, куда прятаться. Все ребята из школы здесь, и им известно, кто такая Роуз. Это провал!
– Роуз, пожалуйста, подойди ко мне, – попросил Бен. Толпа скандировала: «Иди, иди, иди!» – Роуз?
Тишина. Бен растерянно пробежал взглядом по передним рядам, пытаясь найти знакомое лицо, но безуспешно. Ее нет. Я не знаю, что сейчас чувствует Бен, но по его разбитому взгляду становится ясно, что он убит. Безответная любовь приносит много боли. Мы влюбляемся в тех, кто никогда не будет с нами. Вот еще одна причина, по которой я никогда никого не полюблю! Мазохисты, чтобы сделать себе больно, уродуют тело, а мы, чтобы сделать себе больно, влюбляемся. Есть ли в этом разница? Ответ – да, но еле ощутимая: когда ты режешь себя, шрамы остаются на теле, а когда влюбляешься, шрамы остаются на сердце. Увы, но любовь приносит только беды. Она напоминает самую тяжелую болезнь, и мы болеем человеком, без шанса на излечение. Не думала я, что любовь – такая нервотрепка. Несчастный Бен.
Он продолжал стоять и смотреть куда-то вдаль, но теперь без цели. К нему подбежал вспотевший Коди и что-то прошептал на ухо. Парень отдал микрофон судье, после чего они с другом удалились. Все начали перешептываться. Это так неприятно… Ужасно, когда о тебе говорят за спиной. Первая мысль в голове – побежать за парнем и утешить его.
Я неуклюже схватилась за рюкзак, толкаясь, прошла сквозь ряды и побежала по лестнице к выходу. Лишь бы их не упустить… Я забежала в мужскую раздевалку. Запах здесь был отвратительный: что-то среднее между хлоркой и потом. Пройдя шкафчики, заметила на лавочке сидящего рядом с Беном Хвостика. Они даже не взглянули на меня.
– Бен, мне очень жаль, – еле слышно прошептала я, подбираясь к ребятам.
Парень молчал.
– Где она? – растерянно спросил Коди.
– Я не знаю, она не отвечает.
Бен вскочил со скамьи и подошел к зеленому шкафчику, опираясь на него руками. Я замечаю его напряженные плечи, то, как нервно он дышит. Он зол, очень зол. Вот что с человеком делает боль. Она его ломает, превращает в дикого зверя. Бен буквально одичал. Он начал бить кулаком по шкафчику, пока его не остановил Коди.
Бен разбил кулак, и от бессилия я закрыла глаза. Не терплю крови… Не то чтобы я ее боялась, просто мне становится плохо от мыслей, что кому-то очень больно. Не считая себя. Мне можно причинять себе боль.
– Твою мать! Я полное посмешище! – рявкнул Бен, и вены на его шее разбухли.
Я старалась сохранять спокойствие, но мне не удавалось. Мне плохо, но Бену хуже, я должна переждать бурю.
– Она обещала, что придет… – произнесла я, но меня перебили.
– Ты не могла сказать, что ее нет?!
– Я думала, ты знаешь. Ты же не видел ее на протяжении всей игры!
Бен снова выругался и сел напротив нас с Коди.
– Я вообще-то был занят и не обращал внимания на трибуны!
– То есть теперь виновата я?!
Все переглянулись. Мне становится противно. Я борюсь с эмоциями и готовыми брызнуть слезами. Почему я?! Меня обижают чужие обвинения. В чем моя вина?! Это ему не стоило признаваться в своих чувствах перед толпой, тем более не зная, взаимны ли они!
Я медленно закивала, сделав выводы, а потом резко встала с места и понеслась прочь из раздевалки.
Я бежала и плакала. Мчалась, не глядя на дорогу и мечтая о нелепой случайности, которая может закончиться фатальным исходом. Дневной свет резал глаза, и мне пришлось прищуриться.
– Рэйчел? – я расслышала чей-то голос вдали, но не оглянулась.
Мне плевать на всех. Мне надоело переживать из-за каких-то уродов. Я устала!
– Эй, Рэйчел! – меня снова окликнули.
Меня остановила крепкая рука, развернув к себе лицом. Передо мной предстал парень. Я не могла рассмотреть его лицо из-за затуманивших глаза слез и ослепительного солнца, поэтому я прикрыла глаза рукой. Это был Эрик. Его выражение лица сразу переменилось, когда он заметил слезы.
– Ты? – я быстро моргнула, позабыв, что хотела сбежать.
– Ты что, плакала?! – игнорируя мой вопрос, воскликнул Эрик.
– Нет, пусти.
– Что случилось? Тебя кто-то обидел?
– Нет, все хорошо!
– Пошли, – приказал парень, – я отвезу тебя домой.
Я не успела возразить и вообще вникнуть в суть происходящего. Эрик решительно вел меня к своей машине, и как бы я ни сопротивлялась, в глубине души мне хотелось разделить с кем-то свою обиду. В наших отношениях ничего не изменится. Мы друг другу никто. Мы друг другу никто!