Это еще одна причина, почему бабушка так холодна с мамой, и по этой же причине к ней порой холодна я.
Я не вмешивалась в напряженный разговор, а оставалась лишь слушателем. Мама поправила свои темные локоны, а затем начала теребить салфетку. Ее руки складывали бумажку и раскладывали, делая из салфетки разные фигуры: самолетик, кораблик, простой треугольник.
– Ее зовут Изабелла, она библиотекарь.
Бабушка фыркнула, поерзав на стуле.
– Он променял тебя на библиотекаря?! Я же говорила тебе, Хейли, что он тебе не пара! Как можно было выйти за него…
– Мама! – перебила она бабушку. – Хватит уже мусолить одно и то же! Да, я вышла за него замуж и ничуть не жалею о своем решении!
Голос ее дрожал. Мама серьезно готова была разрыдаться, ведь тяжело свыкнуться с уходом любимого человека. Даже через столько лет.
Мамины глаза блестели от слез, а губы предательски дрожали, как у пятилетней девочки, у которой отобрали леденец. Мое сердце сжалось, мне захотелось обнять ее и сказать: «Все будет хорошо».
Вот и сейчас я не понимаю бабушку. Разве она не чувствует, что маме тяжело от подобных упреков? Черт возьми, твоя дочь развелась с любимым, так помоги ей вернуться к жизни! Пусть и прошло шесть лет, но сердечные раны затягиваются долго, а порой никогда.
– Ты посмотри на свою жизнь! Тебе тридцать восемь, у тебя все еще может наладиться! Дочь у тебя взрослая, хорошенькая и умная. Сама на выданье, – брошенное Фрейей меня рассмешило, но я удержалась, чтобы не хихикнуть. – Ты должна изменить свою жизнь!
Мама рассыпается на глазах и в конечном счете плачет. Она грызла ногти правой руки и смотрела куда-то в сторону. По ее покрасневшим щекам текли молчаливые слезы. Она не заслуживала этих слов. Может, бабушка в чем-то права, но не стоило обвинять маму и критиковать ее жизнь. Теперь мне ясно, почему иногда мама не хочет приглашать Фрейю в гости.
В воздухе повисло напряжение; вот-вот – и будет огромный взрыв, и боюсь, что пострадаю только я.
Мама прополоскала кофейные чашки, и я уверена в том, что она до сих пор льет слезы, но шум воды скрадывает всхлипы. Бабушка молча сидела на стуле, скрестив руки на груди; ее голова направлена в сторону мамы. От всей этой ситуации мне хотелось сделать ноги.
– Ладно, – произнесла мама сломленным голосом, закрыв кран, – думаю, что мне стоит съездить к Клариссе на пару дней.
Я ужаснулась, а бабушка заулыбалась во все зубы.
– Отличная идея! Твоя сестра будет счастлива! – кивнула Фрейя, словно знала наперед.
Мама вяло кивнула, возвращаясь на свое место. Я пожирала ее взглядом, как бы спрашивая: «Ты это серьезно?!»
– Думаю… ближе к лету, – добавила она, но ее уже никто не слушал.
Я старалась держаться прямо, убеждая себя, что мама врала, чтобы бабушка оставила ее в покое.
– А какого числа свадьба Джорджа? – вдруг спросила Фрейя.
«Откуда нам знать?» – подумала я про себя.
– Уже скоро, двадцать первого апреля, – ответила мама.
Мои глаза округлились… Почему мне никто об этом не сказал? Что за секретность?
– И почему я не знаю об этом? – нахмурившись, воскликнула я.
Мама посмотрела на меня изумленно, словно невинная овечка. Но такая ли она невинная?
– Я думала, ты знаешь. Отец тебе не сказал?
Я покачала головой и опустила взгляд в пол. Спасибо, папа… Я думала, что у нас все снова хорошо, но это оказалось иллюзией.
Мне стало невыносимо больно. Отец не хотел говорить дату своей свадьбы? Почему? Потому что не желает видеть у себя на свадьбе? Мне срочно необходимо побыть одной. Если отец не хочет меня видеть, то пусть так оно и будет. Он больше никогда меня не увидит.
«Это будет ужасный вечер», – подумала я, выходя из такси.
На улицах Митсент-Сити смеркалось; город погружался в спячку. Хотя на часах и было всего без пятнадцати шесть, солнце давно покатилось за горизонт. Фонари и гирлянды, висевшие на деревьях, слабо светились. Народ не торопясь подходил к школе, хоть вечеринка началась час назад. Я крепко сжала свой клатч и захлопнула дверцу, сделав неуверенный шаг к калитке школы.
Ученики, смеясь, проходили в здание и пропадали за толстыми стенами. Музыка гремела на всю улицу, и подросткам это нравилось. Я чувствую себя ужасно. Это не я… Я не хожу на вечеринки. Все эти люди мне незнакомы, пусть я и учусь с ними в одной школе, это ничего не значит. Мое сердце ушло в пятки, когда я прошла внутрь помещения и увидела огромную толпу тинейджеров. Парни и девушки столпились возле гардеробной. Кто-то с напитками в руках, кто-то с едой или с мобильником. Девушки красиво одеты в нарядные платья, а их волосы аккуратно уложены. Мальчишки особо не стали напрягаться: они надели рубашки, майки или даже что-то повседневное и так пришли на бал. Время от времени я ловила на себе изучающие взгляды, и от этого хотелось спрятаться. Но, увы, некуда бежать.
Протиснувшись через толпу, я оставила в гардеробной свое легкое пальто. Кто-то позади меня присвистнул. Эти глаза… Дикий взгляд смущал и пугал. По спине прошелся легкий холодок, и кожа вмиг превратилась в гусиную. Я большая трусишка.
Собравшись с мыслями, я гордо подняла голову и пронеслась мимо компании парней. Ну да, надела я красивое платье, ну и что? Зачем так таращиться?
Музыка все громче и громче. Я добралась до спортивного зала, откуда доносились крики, аплодисменты и смех. Зал забит полностью. Я не могу ничего уловить. Здесь царил полумрак, лишь диско-шар ослеплял лица людей. Кажется, я сейчас упаду в обморок. Мне нужен воздух… И как я вообще согласилась на этот бред?
Меня кто-то толкнул сзади, отчего я оказалась в эпицентре хаоса. Заиграла новая композиция, после чего народ задвигался резвее. Все крикнули хором «юху-у-у-у-у», подгоняя друг друга.
Мне слишком жарко, платье выше колен прилипало к телу. Я кое-как протиснулась сквозь толпу неадекватных подростков и выбежала наружу. Надо срочно найти хоть чей-нибудь знакомый силуэт. Где все: Коди? Роуз? Бен? Почему я не могу найти их?
На всех парах помчалась вперед, совершенно не глядя на дорогу, пока не врезалась в чью-то спину. Класс, сегодня явно не мой день, не мой месяц, не мой год, не мой век. Какой-то парень обернулся ко мне лицом и пьяно улыбнулся. Что? Алкоголь? Но как… как им удалось провернуть такую махинацию? Если я не ошибаюсь, некоторые учителя дежурят у входа в зал и по коридорам. Невероятно…
Обернувшийся ко мне лицом парень оказался не кем иным, как Вильямом – парнем из параллели. Рыжеволосый улыбнулся мне, шатаясь, переминался с ноги на ногу. Он уже успел испачкать свой костюм каким-то напитком. Его белая рубашка обрела малиновое пятно, которое пахло вишней. Ликер?
– Р-рэй-чел! Какая ты с-сегодня обворожит-тельная! – отрывисто заметил он.
Я невольно оглядела свой наряд. На мне легкое бордовое платье выше колен и черные шпильки, на которых я еще плохо ходила. Ключицы и плечи полностью обнажены, что меня все больше начинает напрягать. К счастью, платье с длинными рукавами, и мои шрамы не видны. Этот наряд мне купила Роуз в Италии, я не могла не надеть его. Я ответила:
– Спасибо, Вильям. Ты не видел Коди?
Парень огляделся по сторонам, едва не потеряв равновесие, и нахмурил огненные брови.
– Н-нет, не видел… Может, он во втором зале?
Второй зал? Интересно…
– Где это?
Парень не ответил. Вместо этого он привел меня прямо к месту назначения. Школьный буфет, который превратился в танцплощадку. Все столы придвинуты к стенкам, которые, кстати говоря, украшены лентами, воздушными шарами и гирляндами. Здесь так же, как и в спортзале, играет музыка, но совсем иная – медленная, спокойная.
Я охватила все помещение оценивающим взглядом и нашла в самом углу Хвостика и его друга из баскетбольной команды. На Коди надеты майка болельщика и джинсы, а его друг выглядел нарядно в синем смокинге. Мое лицо озарилось улыбкой. Коди заметил меня и жестами подозвал к себе. Я подчинилась. Уже через мгновение моя спина ощутила дружеские объятия. Чтобы смеяться, причины не нужны, запомните. Именно поэтому мы хохотнули. Просто так. Безо всякой причины.
– Ты выглядишь потрясно, – улыбнулся Коди.
Я заправила выбившуюся прядь за ухо.
– Ты тоже… ничего, – вернула я ему улыбку.
Хвостик усмехнулся.
– Я думал, ты струсишь и не придешь, – заявил он.
Парень, стоявший с Хвостиком, хлопнул его по плечу и убежал, оставив нас одних.
– Мечтай, – подмигнула. – Где Бен? Он готов просить прощения?
Коди откашлялся и прошел к столу с закусками. Мне это не нравится. Наверняка сейчас скажет, что Бену стало плохо и он не смог прийти. Я просто взорвусь, как Везувий. Или как атомная бомба или звезда.
Я направилась вслед за Хвостиком, пристально глядя ему в спину. Жду ответа, но приятель молчал и не спешил говорить. Одно из моих плохих качеств – нетерпеливость, это факт. Вскоре Коди сдулся. Ну наконец-то…
– Бен здесь, – начал тот, – он в спортзале, танцует с Дарси.
Дарси – девушка из параллельного класса. Она уже давно бегает за капитаном «Скорпионов», но тот ее отшивал. Видимо, разбитое сердце требует внимания.
Мои ноги пустили корни прямо в пол, прямо в землю; с одной стороны, я хочу увидеть Бена и закончить эту холодную войну, но с другой… Мое сердце посылает сигналы мозгу, запрещая и думать об этом. Почему злость заслоняет все хорошие моменты? Давайте думать о приятном: о солнце, о маме, о любимом мороженом, о классной песне. Давайте становиться добрее друг к другу. Вы со мной? Надеюсь, да.
Коди что-то тараторил, но я его не слушала – мешала музыка, которая должна была уже снести стены. Хвостик взял меня за руку и закружил в танце, смеясь и вопя.
Мне вдруг стало легко, я напрочь забыла о том, что мучило меня. Мое тело – пушинка, и я хочу танцевать и кружиться; хочу отдаться чувству свободы и легкости. Есть ли такое место, где мне не будет тяжело? Я хочу летать. Летать словно птица, нет – как ветер. Хочу жить без забот и правил. Мой девиз на этот вечер: снеси все к чертям.