Эрик понимающе закивал, посмотрев себе под ноги. Его странная реакция вынудила меня нахмуриться, я вопросительно дернула уголком рта.
– Просто ты не говорила, что у тебя кто-то есть.
Погодите…
– Что? – прыснула сконфуженно я и спрятала в ладонях лицо. – «Фауст» – это произведение Гете, дурачина!
– А, правда? – почесал затылок от неловкости он.
– Ты нечто… Мне нравится одна его цитата: «Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком». В этих словах так много смысла, и они напоминают мне о людях, которые причиняли мне боль… В такие моменты я понимаю, что он прав.
– В таком случае не стоит рассчитывать на тех, кто тебя подводил, и давать им шансы.
– Даже если любишь?
Эрик замолчал, я бросила на него тоскливый взгляд. Мимо нашей лавочки прошла молодая пара. Девушка в черном пальто обнимала кавалера и сладко смеялась, пока тот что-то шептал ей на ушко. Они прошли, оставив за собой шлейф бодрящего кофейного аромата. В какой-то момент мне стало даже завидно, ведь я никогда не испытывала подобного. Каково это гулять в обнимку с человеком, в котором добровольно тонешь? Нет-нет. Мне нельзя забывать, что любовь – иллюзия счастья и источник боли. Я должна помнить, что все люди рано или поздно уходят. Зачем зря привязываться к человеку, зная, что это не навечно?..
– Ты вообще… веришь в любовь? – зачем-то тихо добавила я и отвела застывший взгляд от удалявшейся парочки.
– Я верю только в то, что можно увидеть или потрогать, – размыто пояснил Эрик.
– Значит, не веришь?
– Я этого не говорил, – вздохнул он. – Понимаешь, это очень трудно… Любовь есть, но ее нет.
Я недоуменно хлопнула ресницами, а затем неловко хихикнула. Парень громко перевел дыхание, держась за голову. Что-то он меня запутал. По его словам непонятно, есть она или нет.
– Кажется, ты сам не знаешь ответа, – снисходительно улыбнулась я.
– Хорошо, давай так, – он повернулся ко мне. – Ты видишь воздух?
Я оглянулась, будто проверяя свое предположение.
– Нет.
– Но он есть, ведь так?
– Да.
– Ты видишь ветер? – я кивнула. Эрик начал смеяться. – Ты видишь ветер?! – с чувством переспросил он.
– Ну да, смерч там, торнадо… Это ведь все потоки воздуха?
Эрик зажмурил глаза, продолжая хохотать. Я чувствовала себя дурочкой.
– Я не об этом… Просто обычный ветер.
– Ладно, не вижу. И что?
– Но ты его чувствуешь, верно? – снова кивок. – Ну вот так и с любовью. Мы ее не видим, но это не значит, что любви нет.
Что-то он меня окончательно запутал. Сначала он говорит, что верит лишь в то, что видит, а теперь… Мои мозги сейчас расплавятся.
Мы несколько секунд смотрели друг на друга, не отрываясь, отчего щеки предательски запылали, словно я сидела час у костра. От горячего блеска в глазах парня мне стало невыносимо душно, хоть на улице холод собачий. Сердце вздумало биться, как сумасшедшее. Что происходит? Это горячка? Мне хочется бежать, кружиться, петь и танцевать… Я не в ладах с собой. Я сошла с ума. Кто-нибудь вызовите мне врача, я умираю!
– Эрик, почему мы пришли сюда? На вечеринке, правду говоря, было не так уж и скучно, – я прикусила нижнюю губу и отвела наконец взгляд от профиля парня.
Он протяжно выдохнул, и мы оба замерли, наблюдая за выходящим из его рта горячим паром.
– Хотел провести с тобой время наедине. Узнать тебя.
– Зачем тебе это? Разве… – я осеклась. – Разве тебе не все равно?
Эрик ухмыльнулся. Я заметила ямочку на его щеке.
– Наверное, нет, раз я тебя позвал.
Логично.
Снова тишина, душащая меня все крепче. Я в силах думать только о зеленоглазом брюнете и о его словах. Мне нравился тот факт, что кому-то со мной хорошо. Видимо, во мне заговорила моя эгоистичная сторона. Благодаря Эрику я забыла о семейных проблемах. Когда он рядом, все плохое испаряется и наступает внутренний покой. Я бы просидела с ним здесь целую вечность, говоря о книгах и любви, о которой я не имею ни малейшего представления. В теории – да, на практике – нет. Все кругом меняется, делается другим, совершенно незнакомым, но пленительным.
Мимо прошли трое парней, оживленно болтавших о чем-то. Но что-то в нас привлекло их внимание, и они, чуть помедлив, остановились. На вид обычные парни, такие же подростки, как и мы, ну, может, чуть постарше. У одного парня афроприческа, у другого – длинные локоны, у третьего выбрита левая часть головы. Они смотрели на Эрика и ехидно улыбались, перекидываясь язвительными комментариями.
Мне становится не по себе… Что им от нас надо? Мы просто сидели и болтали, это преступление? Я посмотрела на Эрика, он явно напрягся. У него сейчас такой бешеный взгляд, как у волка или льва, у которых пытаются отобрать еду. Что, черт возьми, происходит? Эрик посмотрел на меня и прошипел сквозь стиснутые зубы: «Сиди тихо, я сейчас вернусь». Он поднялся со скамьи и приблизился к группе ребят. Похоже, мне страшно. Вдруг у них произойдет потасовка? А трое на одного… подло. Пытаюсь сфокусироваться на разговоре парней, но без толку. Я не могу разобрать ни слова. Они заговорили на повышенных тонах, перебивая друг друга, и кажется, драка неизбежна. Один из парней вплотную встал к Эрику и прошипел ему что-то прямо в лицо. Я резко вскочила, чуть было не потеряв равновесие из-за шпилек, но не смогла сделать и шага. Парень с афро выругался, но Эрик повел себя умнее и говорил спокойно, чем окончательно вывел негодяя из себя. Он толкнул Эрика со всей силы, отчего тот отлетел назад. И теперь уже Эрик не сдерживался, напал в отместку на отморозка.
Меня охватил панический ужас, я впала в ступор. Один из парней ударил Эрика по лицу. Удар был хорошо поставлен. Так мог ударить лишь борец или боксер… Тут мой мозг начал подавать сигналы: это же те самые парни из северной части города!
– Хватит! Прекратите! – набрав воздуха, крикнула я, но на меня никто не обращал внимания, словно я мошка среди слонов.
Парень с длинными волосами додумался разнять двух идиотов, но они оказались сильнее и злее.
Мое сердце готово разорваться на мелкие кусочки. Я ведь говорила, что не терплю крови! Видеть, как избивают твоего кого-то, просто невыносимо, особенно если ты не в силах ему помочь.
Наконец парни угомонили своего разъяренного друга. Отморозок напоследок нецензурно выругался в адрес Эрика и, выплюнув сгусток крови, скрылся впереди.
Я, напрочь забыв про каблуки, подбежала к Эрику и схватилась за его плечи, поворачивая к себе. Тот все еще смотрел вслед этим уродам. Его лицо было в крови: губа и нос разбиты. Вот же черт!
Парень отер рукавом рубашки рот, отчего ткань из белой превратилась в алую тряпку. Это невыносимо… Меня сейчас стошнит. Наверное, Эрику очень больно. Да что я несу? Конечно больно, тупица! Ему же лицо разукрасили кулаками!
– Ублюдки, – севшим голосом выдал тот.
Мы вернулись к лавочке.
– Очень больно? – Тот ничего не ответил. – Что им от тебя надо?
– Помнишь, я рассказывал тебе о группе парней из северной части города?
– Помню, – уже ненавижу их.
– Я же говорил, что наши отношения натянуты.
Это еще мягко сказано. Разве это нормально – бить друг друга при встрече? Мне противны такие люди, просто омерзительны.
– Что же они хотели от тебя?
– Ничего… – он явно что-то умалчивает.
Я не стала давить на Эрика. Если захочет – скажет.
В следующую секунду раздался звонок мобильника. Эрик осторожно разбитой ладонью достал из кармана свой телефон и поднес к уху.
– На связи… Что?! Хорошо… Тише-тише, оставайтесь там, мы сейчас приедем.
Боже, что опять-то произошло? Я буравила взглядом Эрика, но тот, будто специально, молчал.
– В чем дело? – У него фишка такая не договаривать?
– Звонила Роуз… На вечеринке драка, нам срочно нужно назад.
Мы тут же покинули парк. В мыслях одно: хоть бы это не они, хоть бы не они… Сегодняшний вечер просто ужасен.
Эрик с криком «пропустите» забежал в помещение, расталкивая толпу пьяных подростков. Они же, в свою очередь, пялились на его разбитое лицо и не понимали, что происходит. Я кое-как догнала Эрика. Мне ужасно больно от одной только мысли, что парни могли покалечить друг друга. В горле застрял комок, который хочет вырваться наружу любыми способами, но я сдерживала себя, по крайней мере сейчас.
Прислушиваясь, я разобрала лишь гул – музыки нет, это плохой знак. Толпа гудела, давя своим шушуканьем на мозг. Боже, они что, поубивали там друг друга? Я ничего не понимаю.
Мы пробились сквозь толпу и оказались наконец в спортзале. К сожалению, здесь людей не меньше, а даже наоборот. Оценила взгляды подростков: кто-то с выпученными глазами покидал зал, кто-то, наоборот, снимал происходящее на камеру. Я на секунду потеряла, а потом нашла Эрика. Отлично, умудрилась потеряться в четырех стенах собственной школы. Слышу знакомый голос. Опираясь на него, шагаю прямо.
– Божечки… – скулила девушка.
Я узнала этот плаксивый голос. Сделав последний рывок, я пробралась к ребятам. От увиденного забываю собственное имя.
Скотт сидел на полу и вытирал платочком свою изуродованную губу. Его смокинг теперь напоминал одежду бродяжек: все разорвано и вымазано в крови. Боже, всего один вечер, а столько боли. Перевожу взгляд на Роуз. Тушь размазалась по всему лицу; ее грудная клетка судорожно вздымалась, а рот жадно ловил воздух, словно это были последние минуты ее жизни. Не в силах представить, что Ро пережила здесь. Это такое чудовищное зрелище, от которого волосы встают дыбом.
Оправившись от транса, я подбежала к подружке и крепко обняла ее. Она зарыдала мне в плечо. Какой кошмар! Ох, бедная Роуз! Она что-то бубнила мне в шею, но я ничего не разобрала. Наверное, ей хочется выговориться, поплакать, избавиться от накопившейся боли. Мы еще несколько секунд постояли обнявшись, а потом Роуз отпустила меня, вытирая покрасневшие глаза.
– Что тут произошло? – я пыталась поймать ее разбитый взгляд.