Мы избавились от верхней одежды.
– Тебе идет эта кофта, – заметил Эрик.
– Эрик, что ты ведешь себя как дуралей! Пригласи девушку в гостиную, угости чаем! – упрекнула сына Дарья, на мгновение выглянув из кухни.
– Вот! – буркнул тот. – По твоей вине меня отчитывают! От тебя одни проблемы!
Я удивленно распахнула глаза. У него что, раздвоение личности? Я произнесла свои мысли вслух, на что Эрик растянул уголки рта в лисьей улыбке.
– Я ведь пошутил, – пролепетал он невинно, и я решила больше не реагировать на его странный юмор. Во всяком случае, хотя бы постараться.
Наконец Эрик привел меня в гостиную и предложил занять диван. Здесь много картин, в основном пейзажи. Мне особенно понравилась с закатным небом: красные оттенки согревали душу и переносили в майские вечера.
Разглядывая комнату, я заметила еще пару горшков с гортензиями и высокую вазу, предназначенную для букетов, но служила она, судя по всему, декором.
Эрик раздвинул длинные шторы, впуская в гостиную тусклый дневной свет.
– Я заварю чай.
– Не нужно, спасибо, – отозвалась я быстро.
– Тогда подожди меня, я схожу к отцу. – Эрик нашел пульт на кофейном столике и включил для меня телевизор. – Не волнуйся, я мигом.
Напоследок он зачерпнул конфетки из вазы и скрылся в коридоре. Больше всего на свете ненавижу оставаться одной в чужом доме. К счастью, мне написала Роуз, и я смогла занять себя, пока не вернулся Эрик.
«И кто тебя украл?» – отправила мне Ро.
Я успела ей сообщить только то, что убегаю в гости, опустив всякие подробности. Мне ведь известно, что, как только она узнает, с кем я сейчас и где, начнется заезженная песня «а я говорила, что ты однажды влюбишься». Это я тоже ненавижу.
– Я сказал отцу, что ты пришла, – своим неожиданным появлением Эрик застал меня врасплох.
Я подпрыгнула на месте и только спустя несколько секунд вникла в сказанное. Эрик подошел к столику и схватил новую конфету. На сей раз карамельку.
– Зачем?
– Он давно хотел с тобой поговорить.
– Со мной?
Эрик засмеялся.
– Ты что, слабоумная? Тебе нужно повторять все дважды?
Сделаю вид, что меня не ранили его слова. С огнем ты играешь, Эрик.
– Зачем ты привел меня к себе домой? – проигнорировала я его реплику.
– Во-первых, мой папа хотел с тобой познакомиться. Во-вторых, мне хотелось тебя видеть… здесь.
– Твой папа хочет со мной… п-познакомиться?
– Нет, ты точно слабоумная, – ахая, заключил Эрик. Я замолчала, усваивая полученную информацию. – Идем.
Он раскрыл руку, чтобы я вложила в нее свою, и кивнул на выход.
К сожалению, Эрик физически сильнее меня, и мне не удастся его повалить, поэтому я даже не пыталась ему перечить. Роуз говорила, что он не боксер, но Эрик занимается борьбой, хоть и на дому.
Мы забрели в какую-то темную комнату, затем еще в одну и наконец-то остановились у белой двери. Одна мысль, что за этой стенкой сейчас лежит полумертвый человек, приводила меня в ужас.
Эрик тихо постучался и навалился всем весом на дверную ручку. Послышался протяжный скрип.
– Пап?
Молчание. Парень распахнул дверь полностью. Шторы наполовину задернуты. Железная белая кровать стояла напротив двери, а возле нее с обеих сторон расположились разные медицинские приборы и аппараты. Я не хотела поднимать глаза на человека, прикованного к этой постели, но глаза-враги не слушались. Я увидела мужчину с бледно-желтой кожей и исхудавшим лицом. Он кажется почти прозрачным. Мистер Нансен то ли намеренно не обращал на нас внимания, то ли был слишком погружен в раздумья, однако он продолжал смотреть в одну точку и не двигаться.
Эрик прошел вглубь, схватил с тумбочки одну упаковку таблеток из тысячи других и с неодобрением хмыкнул.
– Па, ты что, не принимал сегодня лекарства? Учти, я пожалуюсь на тебя доку.
Мистер Нансен долго не отвечал Эрику. Казалось, что у него просто не было сил на это.
– А какой уже смысл их пить? Пустая трата денег. Лучше на эти деньги купи себе нормальную одежду, – пробурчал спустя паузу тот.
– Ну, я рад, что к тебе возвращается чувство юмора, это хороший знак, – парень вернул упаковку на прежнее место и приблизился ко мне. – Рэйчел, он может немного ворчать, но это недолго. Называй его Уильямом, – шепотом подготовил меня Эрик.
Я кивнула и повторила в уме его слова.
– Я поняла.
– Вообще-то, я еще живой, если что. И все прекрасно слышу, – иронично напомнил сыну мистер Нансен, на что Эрик, склонив голову вбок, театрально закатил глаза.
– Какой же ты ворчливый пень! – качнул головой парень, и от этой забавной картины я слегка улыбнулась.
– Это у нас генетическое, сынок. Ты тоже недалеко ушел!
Эрик поджал губы и направил указательный палец на отца, словно предупреждая его о чем-то.
– Пап, я вас оставлю. У вас ровно пять минут! – и исчез за дверью.
Черт. Я не знаю, с чего начать разговор. Я ничего не знаю. Ладони вспотели. Это первый признак паники. К моему везению, мистер Нансен заговорил первым.
– Так значит это ты знаменитая Рэйчел, – скорее не спросил, а констатировал факт Уильям Нансен.
Его неоднозначная реплика привела меня в ступор.
– Да, это я, сэр.
– Возьми стул и сядь со мной рядом, – добавил он уже уверенней, и я послушалась, сев справа. – Да… Эрик описывал тебя именно такой.
– Эрик говорил вам обо мне?
– Конечно говорил, – кажется, я сейчас превращусь в лужу. – Я должен тебя поблагодарить.
– За что?
Мистер Нансен умолк, и мне не было известно, на сколько затянется пауза на этот раз. Он вновь глядел в белый потолок и что-то беззвучно бормотал себе под нос. Я вижу в его глазах Эрика. Все-таки он унаследовал зеленый цвет глаз от отца.
– Ты сказала моему сыну, что лучше тратить время на разговоры, а не на скорбь. Благодаря тебе мы сблизились, Рэйчел. Мой сын всегда был холоден по отношению ко мне. Думаю, всему виной переходный возраст. Я сам был молодым и сторонился своего отца, не говорил с ним по душам. Оказывается, это очень важно… Ты оказала лично мне большую услугу. Эрик рассказывал, что ты любишь читать.
– Верно, сэр.
Он повернул голову влево, где на столе лежала какая-то потрепанная книга.
– Это мой тебе подарок. Так сказать, на память, – я подошла и взяла в руки книгу. – Полагаю, тебе нравится Дюма?
Обложка книги старая, в каких-то пятнах и царапинах. Бумага местами пожелтела и пахла сыростью и пылью.
– Этой книге двадцать лет, я приобрел ее, будучи студентом, в Осло. Так что не пугайся ее вида.
– Содержание куда важнее, – обернулась я и улыбнулась, прижав книгу к груди. – Спасибо за приятный сюрприз. Я люблю эту историю.
– Значит, ты уже читала «Монте-Кристо»?
– Верно, но мне нравится перечитывать истории, которые отпечатались в сердце.
– Понимаю.
Я повернулась к нему, старательно пряча глаза.
– Я рад, что у Эрика есть ты. Вы хорошо смотритесь вместе.
От этих слов я чуть не упала. Почему все это говорят? Роуз, Эмма, а теперь и его отец…
– Мы просто друзья, – поправила я, краснея.
– Ты можешь говорить только за себя, чувства Эрика – его ответственность.
Я в оцепенении. Эти слова загнали меня в угол, как кот мышку.
Мистер Нансен увидел мое ужасно красное лицо и слабо улыбнулся.
– Når du snakker om solen, begynner den å skinne, – почти шепотом проговорил мужчина.
– Что, простите?
– Когда говоришь о солнце, оно начинает светить. Это норвежская пословица.
Все больше и больше удивляюсь. Этот день приносит так много информации и неожиданностей! Я перевела дух.
– Вы норвежец?
Он кое-как кивнул.
– Мы с супругой жили в Осло всю свою жизнь, а после рождения Эрика переехали сюда.
Острые черты лица мужчины напряглись. Кажется, он думал о своем прошлом; возможно, о неминуемой кончине.
Мой взгляд упал на руки Уильяма. Они такие худые, бледные, словно передо мной лежал скелет. Вся эта атмосфера, царившая в комнате, тревожила меня, будто за моей спиной распахнула вороньи крылья сама смерть.
В реальность меня вернули тяжелые вздохи больного. По выражению его лица нетрудно было догадаться, что ему очень больно.
Я запаниковала.
– Мистер Нансен, вам плохо? – я вскочила со скрипучего стула. – Надо позвать вашу жену!
Уже было добежала до двери, но услышала глухой голос за спиной:
– Нет… не надо, все хорошо. У меня бывает такое, не волнуйся.
А если он просто не хочет тревожить миссис Нансен?
– Вы уверены? Может, все-таки…
– Какая же беспощадная болезнь рак – снаружи ты разлагаешься, а внутри рвешься жить, – перебил меня Уильям, обращаясь к пустоте.
– Мне очень жаль, сэр…
К моему удивлению, мужчина рассмеялся. Он повернул свою голову ко мне и широко-широко улыбнулся, обнажив ровные зубы.
– Эрик говорил, что ты любишь пончики. Это так?
Ого, он столько обо мне говорил.
– Эм… д-да.
– Превосходно! Значит, не зря я попросил Дарью заказать шоколадный десерт к чаю.
Я пристально поглядела на Уильяма, и потихоньку все вставало на свои места.
– Вы… вы знали о моем приходе?
– Да, – Уильям откашлялся, – мы с сыном договорились еще в пятницу о нашей с тобой встрече. В этой семье не любят откладывать важные дела на потом.
«Важные дела» – пронеслось у меня в голове. Я для них важна?
Я хотела что-то сказать, но мне не дали такой возможности. Дверь в комнату отворилась, и мы увидели перед собой улыбающегося Эрика.
– Чай готов, прошу к столу, – сообщил он энергично, – а тебя, пап, ждет капельница. Доктор уже здесь.
– Черт подери, когда у меня будет выходной от этих лекарств?! – запричитал мистер Нансен, закатывая покрасневшие глаза.
– На том свете, пап, – в шутку бросил Эрик, быстро добавляя: – Молись, чтобы мама не услышала твоих слов!
Думаю, Эрик имел в виду «черт подери». Я в последний раз посмотрела на Уильяма и легонько улыбнулась тому.