Теперь мне известно, что любовь есть. Любовь – это не видеть себя без него, грустить, если он не рядом; ловить взгляды и понимать, вот он, ваш момент. Любовь – это поцелуй, в котором нет ни намека на пошлость, однако он интимнее всяких прелюдий.
Мы отодвинулись друг от друга, глядя в полыхавшие огнем глаза.
– Рэйчел Милс, добро пожаловать на темную сторону.
Моя ладонь в его руке. Все проблемы вдруг перестали существовать. Если бы я знала, что мне будет так хорошо, я бы давно позволила себе любить.
Эрик рассказывал смешные истории из своего детства, мы бесцельно гуляли по бульвару, изредка останавливаясь, чтобы взглянуть на витрины магазинчиков. Парк остался позади, но не в нашей памяти. Лавочка, на которой мы впервые поцеловались, навсегда стала чем-то значимым.
Время уже подошло к четвертому часу. Мы с Эриком обсудили все темы, начиная с любимого мороженого (я люблю шоколадное, а Эрик все, кроме миндального) до самого ужасного актера на свете.
Мне все еще не верится в это. Был мой первый поцелуй… И это не так страшно, как говорили девочки. Это сказочно!
– Мне уже пора домой, – с досадой выпалила я, не желая отходить от Эрика ни на шаг.
Эрик поджал губы в ниточку.
– Кажется, я тебя не отпущу, – он обхватил меня со спины, так что я не могла сделать ни шага.
Я в ловушке, и признаться, в такой ловушке я могла бы сидеть вечность. Мое лицо озарилось улыбкой. Голова Эрика находилась на моем плече, и я еле сдерживалась, чтобы не чмокнуть его красную щечку.
– Кажется, я не против.
Эрик улыбнулся шире. Мы неуклюже шагали вперед по тротуару и беззаботно смеялись, не боясь споткнуться. Побольше бы таких счастливых моментов. Я ошибалась, полагая, что любовь зло. На самом деле зло – люди, которые превращают чувства в пыль.
Мы только подошли к автомобилю Эрика, как мой взгляд случайно зацепился за парней, стоящих у аптеки через дорогу. Я замедлила шаг, и мое лицо стало непроницаемым. Эрик решил узнать, в чем причина моей внеплановой остановки.
– Что-то не так?
Я не ответила, едва качнула головой. Лишь бы эти двое не заметили нас. Эрик в конце концов тоже увидел ребят.
– Там Бен, тот парень, с которым подрался Скотт, – пояснила я, заметив, что Эрик чем-то рассержен.
Бен и Крис не видели нас: они что-то обсуждали и, кажется, кого-то ждали.
– Рэйчел, послушай меня внимательно, – Эрик положил руки на мои плечи, – обещай, что не станешь общаться с этим Беном, хорошо?
– Но…
– Просто обещай. Я серьезно, – меня настораживал его серьезный вид и морщинка на переносице, я вздрогнула. – Парень, который стоит рядом с Беном, – очень плохой человек. Он псих. Понимаешь? Не разговаривай с ним. Если твой друг спросит что-то обо мне или о Скотте, не отвечай, просто уходи. Ладно?
Я снова посмотрела в сторону Криса и Бена. Парни на вид выглядели безобидно. Спустя мгновение дверь отворилась, и наружу вышел Коди собственной персоной. Внутри меня громыхнуло. Я разочарованно скривила рот.
– А что с ними не так? Объясни, – скептически прищурилась я, наблюдая за троицей.
– Дело в том рыжем парне. Он родной брат того человека, которому мы торчим деньги.
– Он из «Северных»? – в ужасе ахнула я.
Эрик кивнул.
– Его зовут Крис, и, если вдруг вы где-нибудь пересечетесь, даже не думай вести с ним беседы. Если Крис заведется, то не отвалит от тебя.
«А что, если я уже?» – вертелось на языке, но я промолчала, разглядывая человека, о котором шла речь. Крис медленно курил сигарету, пуская дым в небо, как паровоз.
Он красивый, высокий и, более того, харизматичный. К сожалению, именно такие чаще всего и оказываются маньяками.
В конце концов мы сели в машину. Пока Эрик заводил двигатель, я пристегивала ремень безопасности и все-таки спросила:
– Чем этот Крис так опасен? Он ведь не преступник какой-нибудь, правда?
Мне хотелось знать, с кем ведут дружбу Коди и Бен, потому что просьба Эрика держаться от Криса подальше меня насторожила.
Эрик нажал на педаль газа, мы ускорились. Он что, нервничает?
– Преступником его едва ли можно назвать, скорее самоуверенным пижоном, который возомнил себя царем. Крис непорядочный: он часто выпивает и балуется таблетками. С ним лучше не пересекаться.
– Откуда ты его так хорошо знаешь?
Меня напугало, что Эрик когда-то общался с этим человеком.
– Ожидаемый вопрос, – заметил с долей недовольства Нансен, – он тоже был на гонке со своим братом. Там и познакомились.
Я сжала челюсть.
– А что он делал с моими друз… с Коди и Беном? – надо запомнить, что они мне больше не друзья.
Машина остановилась на светофоре. Эрик убрал руки с руля и вытер пот со лба.
– Вот это я и хочу выяснить. В любом случае тебя это не должно тревожить. Просто держись от этих парней на расстоянии, а лучше вообще с ними не общайся. Там, где Крис, всегда проблемы. Знаешь, как его называют в народе?
– К-как? – испугалась я.
– Заноза в заднице, – хмыкнул Эрик, – он хорош в своем деле.
Если бы Эрик знал, что я уже знакома с этой «Занозой в заднице»… Жуть. Беспокоило меня одно: что общего между Крисом и моими бывшими друзьями?
Это мне и необходимо разузнать до конца учебного года.
Глава 14
Эти два дня были полны неудач и желания отказаться от поставленной цели. Я сама себе напоминала своего двоюродного дядюшку Джима, в доме которого вся наша семья проводила праздничный уик-энд, но это было давно, еще до развода родителей. Дядя Джим помешан на индюшачьих бегах, и каждый уик-энд он и его брат Эрл проводили соревнования.
«Мой бегун лучше твоего в тысячи раз, можешь просто отдать мне деньги», – утверждал Эрл.
«Мечтай, моя индейка быстрее твоей, даже если ее сварить в кипятке», – отвечал самонадеянно Джим.
Вся семья выходила на задний двор дома и с нетерпением ждала начала гонок. Младшее поколение видело в этих бегах финансовую прибыль, они делали ставки. Во многих случаях побеждала «старушка Каролина», и тогда дядя Джим, проклиная весь белый свет, гнался за своей индюшкой, обещая зарезать ее на День Благодарения. Однако поймать птицу у него не выходило: он всегда спотыкался о ржавые трубы и падал лицом в грядки с тыквой, а индюшка с душераздирающими криками убегала прочь в огород.
Именно сейчас я чувствую себя дядюшкой Джимом, ведь, гоняясь за Беном с Коди, я всегда падала в грязь без каких-либо шансов на выигрыш.
Подслушивать нехорошо, но я подслушивала разговоры парней в кафетерии, в спортзале, на физкультуре, в кабинете химии, в гардеробной. К несчастью, они либо меня замечали и уходили, либо говорили так тихо, что ничего не было слышно. Я отчаялась.
Мне так хотелось понять, что общего между этим Крисом и ребятами. Во что этот тип их втянул? Я боялась узнать правду, но изо всех сил пыталась подобраться к ней. Эрик против, чтобы мы общались, впрочем, парни тоже не искали точек соприкосновения. Но Эрику про то, что решила поиграть в детектива, я не рассказала, предвидя его категоричное «нет». Но сегодня Бен и Коди собирались к заброшенному боулинг-клубу, и вряд ли они там будут сбивать кегли.
Вокруг зловещая тишина и ни единой души; помимо изредка пробегавших бродячих котов, шикавших в мою сторону, и меня самой, здесь лишь куча мусора. Очень грязный район.
На удивление мне не страшно; даже любопытно, чем это телешоу вроде «снять с него маску» кончится. Погода для «телешоу» благоприятная: солнце как будто специально светило именно мне в глаза, ослепляя, из-за чего я чуть не потеряла парней из виду. Но я не отступала, следуя за ними тенью. Аккуратно перешагивая осколки битых бутылок, я прижалась к кирпичному зданию и прислушалась к эху. Я осторожно переступила через порванный пакет с отходами, но поскользнулась, рефлекторно вцепившись одной рукой за старые кирпичи. Что-то отскочило в сторону, издав звон. Меня бросило в жар, который сменился холодком по спине. Если они услышали, мне конец. Голоса больше не доносились – полная тишина. За эти тридцать секунд вся моя никчемная жизнь прошла перед глазами, как дешевый фильм. Мысленно я попрощалась с близкими людьми, поцеловала и обняла Эрика, познакомилась со своими любимыми актерами и послала всех тех, кто меня бесил. Зажмурив глаза, я ожидала своей кончины.
Однако парни снова заговорили. Петля на шее развязалась, и я вновь могла спокойно дышать. Подождав минуту, я попятилась, прижимаясь лопатками к шершавой стене, вдоль здания, чтобы выглянуть из-за угла. Возле боулинга стояли две машины «порше», рядом, судя по всему, их владельцы. Представлялись они мне иначе: с рациями и черными очками, на деле же – обычные люди. Между этими «обычными» Бен и Коди. Неужели это правда? Порой нам кажется, что мы знаем людей, но на деле же мы знаем ровно столько, сколько нам позволяют знать. Теперь мне кажется, что Роуз была лишь предлогом разорвать нашу дружбу, а настоящая причина кроется вот в этих «черных» делах.
Дав себе время принять правду, я снова уставилась на ребят. Бен закурил. Когда это он начал курить? Он ведь спортсмен!
Внезапно я почувствовала тупую боль в области позвоночника, которая распространилась по всему телу за считаные секунды. От боли я закричала, но почему-то не издав ни единого звука. Только потом я поняла, что лежу животом на грязной земле прямо на разбитых стеклах, и с каждым движением они все глубже вонзались в кожу. Мне больно. Мне очень больно: я не могла дышать, не могла крикнуть и позвать на помощь. Слезы лились градом и падали на землю. Кое-как приподняв голову, я увидела вокруг себя незнакомые лица. А потом в бессилии опустила голову на бетон и прикрыла веки. И в этот момент кто-то позвал меня по имени.
Я не хотела открывать глаза. Не хотела дышать. Не хотела вспоминать, что произошло. Мне было дурно – подташнивало. Тело ныло, но больше всего меня беспокоил живот. Запахи железа, сигарет и сырости щекотали ноздри, пришлось задержать дыхание, чтобы не опустошить и без того пустой желудок.