Я отвернулась. Мои козыри не катят против его. Смотрю в окно, пытаясь угадать маршрут. Куда он меня везет?
– Что ты хочешь? Куда мы вообще едем? – подняв белый флаг, я постаралась успокоиться.
– От тебя ничего, но ты тоже важна, как механизм в часах – лишних деталей не бывает, – он усмехнулся. – Вообще-то, я тебя сильно напугал, правда ведь?
– Да уж… – фыркнула я сквозь стиснутую челюсть.
– Поэтому считаю своей прямой обязанностью накормить тебя.
Одна мысль, что я буду ужинать с маньяком, подначивает меня на самоубийство, прямо здесь. Нет, нет, нет! Ни за что на свете.
– Я лучше отрежу себе ногу, чем поужинаю с тобой! У меня есть дела, ясно?!
Крис замялся. Ему пришелся не по вкусу мой ответ, однако он сдерживался, чтобы не нагрубить, вымещая злость на кожаном руле, в который он крепко вцепился.
– Ах да, наверное, ты спешишь уговорить своих друзей отказаться от Бром-стрит, я не ошибаюсь?
Желая огрызнуться, я выдавливаю непонятный звук и тут же умолкаю, не зная, чем ответить. Рыжий хмыкнул, покосившись в мою сторону.
Я знаю, что ребята сейчас ждут моего прихода, мерзнут, а я с этим психом застряла на полпути. Как же бесит.
– Знаешь, Рэйчел, ты мне сразу приглянулась. В тебе есть какая-то искра, которая манит людей, как мотыльков на свет, – Крис выпустил дым никотина. – А еще ты сильная. Многие не выдержали бы такое издевательство над психикой. Я почти восхищаюсь тобой.
В этих словах вроде бы нет ничего плохого, но мне было жутко противно слышать их. Знаете, на что это похоже? Будто откуда ни возьмись появляются дальние родственники, которых ты знать не знаешь, а они лезут насильно целоваться.
– К чему ты клонишь? Зачем ты мне все это говоришь?
Он повернулся ко мне лицом.
– А может, ты мне нравишься? – заявил он.
Это как удар под дых.
– Смешно.
И я начала смеяться. Да что он вообще знает о любви? Тушить сигарету о человека – это для него любовь? Мучать его, шантажировать – это любовь? Он чудовище.
Лицо Криса стало твердым, как цемент, и спокойным, как море. Кажется, он чуть-чуть смутился.
– Хватит смеяться, я говорю с тобой серьезно, – потребовал категорично Крис.
– Я тоже говорю серьезно, но мне смешно. Тебе кто-то может нравиться? Чушь, – я облокотилась на спинку сиденья, – по-твоему, тот, кто влюблен, шантажирует человека? По-твоему, он его похищает, тушит о его ладонь сигарету, делает больно, манипулирует, заставляет плакать? Как ты можешь говорить о любви, если не имеешь ни малейшего понятия, что это такое? Ты не способен. Вот поэтому мне смешно.
Крис внимательно слушал меня. Он вынул сигарету изо рта и выпустил дым, глядя на догоравший окурок.
– Да. Это не курение убивает, это человек убивает, – и бросил бычок в окно, тут же умолкнув.
Я украдкой взглянула на рыжего. Он явно не в духе. Ну и прекрасно. Спустя минуту Крис прислонился к обочине, не заглушая двигатель.
– Можешь идти, у тебя же были дела, – едко выплюнул он.
Я наладила с ним зрительный контакт. Он что, обиделся? Вот бедняжка… Мало ему еще! Я с радостью выбралась из прокуренного салона и уже собиралась хлопнуть дверью демонстративно громко, как послышалась реплика сзади.
– Постой, – окликнул Крис, и я повиновалась. – Вот тут, – он указал на свою грудь, – очень больно. Ты разбила весь мой мир и мое сердце.
Его слова прозвучали как насмешка. Рыжий глядел игриво, ожидая колкий ответ. Я поправила развевающиеся на ветру волосы, покачав головой.
– Если твое сердце кровоточит, поздравляю, оно у тебя есть, – заключила я и отсалютовала.
Позади раздался прощальный сигнал.
Когда мама позвонила мне с явным упреком, я соврала, что нахожусь у Роуз. Это единственный человек, которому мама меня доверяла. Наверное, она даже отцу не доверяет так, как Ро. На улице темно, но диск луны и звезды осветили тот нелегкий путь, который я прошла.
Во дворе Нансенов стояла машина Эрика, и я была уверена, что он уже дома.
Выдохнув, я легонько постучалась в дверь. Мне открыла миссис Нансен – Дарья, как она сама просила ее называть. Мы друг другу улыбнулись. Похоже, в доме уже всем известно, что мы с Эриком не просто друзья.
– Добрый вечер, Дарья, – широко улыбнулась я.
– Рэйчел! Как я рада тебя видеть! – она обняла меня. Я опешила. – Входи же, на улице прохладно.
Я остановилась в прихожей, не снимая с себя верхнюю одежду, полагая, что в этом нет необходимости, раз уж мы с Эриком отправляемся в «Сходку». Дарья поторопила сына, одновременно предлагая мне чай, кофе, тапочки и яблочный пирог. Она очень милая женщина. Миссис Нансен успела расспросить о моем здоровье, о делах в школе и даже заметить мою красивую розовую кофточку. Затем Дарья убежала на кухню, почуяв запах гари. Наконец появился Эрик. Он, усмехаясь, подошел ко мне и с напором поцеловал в губы. Этого мне и не хватало. Что может быть лучше объятий любимого человека? Любовь – это ненависть к разлуке. И я ненавижу время, когда мы не вместе.
– Ты чего так вырядился? – хихикнула я, наблюдая, как он тужится над шнуровкой обуви.
Эрик одет в рубашку с галстуком и классические черные брюки.
– Некрасиво, хочешь сказать? – Нансен поглядел на меня исподлобья.
– Вылитый Джеймс Бонд, даже лучше.
Эрик расправил плечи и подошел ко мне вплотную, а я овечьим взглядом всматривалась в его глаза, желая понять, что тот удумал. Он вытянул одну руку, приблизив к моим пылающим щекам, а затем резко выхватил с вешалки пальто и отстранился. Чего?… Я неровно задышала и ухмыльнулась над своей легкомысленностью.
– Я готов, можно идти, – сообщил тот. – Мамуль, мы ушли.
Эрик подтолкнул меня к выходу.
– До свидания, миссис Нансен! Передавайте от меня привет Уильяму, – крикнула я.
Оказавшись возле машины, я резко остановилась, вспомнив главную цель своего визита.
– В чем дело? – обернулся ко мне Эрик.
– Нам надо серьезно поговорить. Это важно!
Нансен выставил указательный палец перед моим носом.
– Давай все важное оставим на завтра, хорошо?
– Но это правда важно… Завтра может быть поздно.
Эрик все равно отмахнулся. Бесполезно, он не настроен на серьезный разговор. Придется ловить подходящий момент, если он, конечно же, наступит. Мы сели в машину.
– Уильям уже спит? – поинтересовалась я, пристегивая ремень безопасности.
– Да. Сегодня он чувствовал себя крайне неважно. Доктор говорит, что он переутомился. Но как можно переутомиться, лежа на кровати?
– От этого тоже легко устать. Я бы на тебя посмотрела, если бы ты день и ночь лежал в постели не двигаясь.
Парень вообразил такую картину и скорчил гримасу. Я сдержала смешок, ведь он был не к месту.
Всегда начинаю грустить, когда вижу в городе человека с ограниченными возможностями. Жить так сложно, поэтому многие сдаются. Жизнь часто преподносит сюрпризы, в основном неприятные, но не стоит отчаиваться и опускать руки. Во вспомогательной школе Хартсфолл учатся дети и такие же подростки, как мы с Эриком, с диагнозом ОВЗ, с синдромом Дауна, инвалиды. Бабушка говорила, что они с дедушкой в молодости часто навещали школу и помогали детям чем могли – чаще всего материально. Теперь же почти никто этого не делает, и Фрейю это расстраивает. Мы должны помогать друг другу, не то погибнем все.
Ночь. Луна. Рядом Эрик.
Что нужно еще для счастья? Мы приехали в «Сходку», и я только задумалась: почему в столь поздний час? Прежде в такое время никто не собирался, впрочем, я не могла знать наверняка. Мы шагали к гаражам, обсуждая любимый фильм Нансена. Всегда интересовала такая космическая любовь парней к боевикам. Что в них такого особенного? Кровь, смерть, убийства и какая-нибудь красивая девушка, которая обязательно будет встречаться с плохим парнем. Все однотипно. Хотя, признаюсь, я тоже частенько смотрю такие фильмы. «Леон» – фильм, покоривший мое сердце. Я поняла, что каким бы человек ни был бесчувственным, где-то внутри он все же человек.
Мы прошли к гаражам, осталось пару метров до ринга, где ждали нас ребята. Одним ухом я слушала Эрика, а другим прислушивалась к классической музыке, которая звучала все громче и громче. Я вопросительно подняла брови ко лбу.
– Ты это слышишь? Или у меня преждевременные слуховые галлюцинации?
Эрик неожиданно встал за моей спиной и прикрыл глаза ладонями. Похоже, до меня дошло. Неужели нет никакой встречи? Это был предлог затащить меня на другой конец города, где нет ни единой живой души?
Эрик мягко попросил шагать вперед. Он подсказывал, где ямки, камни или грязь. Мы все ближе и ближе к музыке, и, несмотря на то что мои глаза прикрыты, я ощущала какой-то поток света. Земля уходила из-под ног, когда я чувствовала дыхание Эрика на своем затылке. Мы, смеясь, неуклюже шли в неизвестную мне сторону, повторяя друг за другом «сюда, сюда, туда, туда». Наконец мы остановились. Я в предвкушении сюрприза. Это ведь сюрприз, да? Конечно да. Улавливаю очень знакомые голоса и шепот Эрика, который обращался к неизвестному: «Давай быстрее». Я сделала вид, что не слышу его.
– Я думала, мы будем говорить о «Сходке».
От накала страстей ладони вспотели. Эрик сократил расстояние между нами, и теперь мы стояли впритык друг к другу.
– Ты и должна была так думать. Все точно по плану.
Его слова заставили меня вспомнить лицо Роуз, когда та просила явиться на встречу. Она все знала. Мне одновременно забавно и обидно, ведь меня одурачили. Я выдохнула и попробовала убрать руки Эрика со своих глаз, но тот сжал их, и мне стало немного больно. Ясно. Даже пытаться не стоит. Снова слышу мелодию, на сей раз это моя любимая композиция. Я судорожно пыталась убрать руки парня, но тот не позволял. Любопытство не давало покоя, сдавливая сердце.
Наконец Эрик медленно убрал свои ладони и прошептал на ухо: «Для тебя».
Я прыснула в радостном смешке. Для меня еще никто не устраивал подобного, и это, оказывается, чертовски приятно. Я обняла Эрика за талию и уткнулась в его грудь, на что тот захохотал. Мне и без того было жарко, а сейчас я прямо-таки пылала. За одну секунду я поняла, что большего и не хо