чу. Все прекрасно. Неуверенно взглянув на Эрика, я встала на носочки и поцеловала его. Мы осознали, как все было обыденно до той поры, пока мы не встретились.
Я обернулась и не поверила своим глазам. Перила ринга украшены белыми гирляндами, словно здесь поселилась целая вселенная светлячков; в центре располагался круглый стол, накрытый белой плотной скатертью. Стол был сервирован на две персоны, а еще я заметила вазу с красной розой. Над рингом каким-то волшебным образом висели крест-накрест еще две гирлянды. Красота!
В нескольких шагах от нас играл на скрипке Рэй, чем привел меня в немой восторг. Я и подумать не могла, что он владеет хоть каким-нибудь музыкальным инструментом. Рядом с ним колдовал с цифровым синтезатором Джей – тоже удивительное открытие. На парнях элегантные костюмы с бабочками и фирменные улыбки. Они помахали мне. Затем я увидела Эмму, Ванессу и Адриана, одетых в форму официантов. Я по-новому захихикала. Это так странно. Все они пошли на подобное ради меня.
Эрик любезно, как настоящий джентльмен, взял меня за руку, проводив к столику. Он помог мне подняться на ринг, но я все равно умудрилась удариться макушкой о перила с гирляндами. Официантка Ванесса подала салат с морепродуктами и вино.
– Салат с морепродуктами?
Эрик глотнул спиртного.
– Да, а что?
– Я люблю морепродукты. Совпадение?
Эрик загадочно улыбнулся. Я прожигала его настойчивым взглядом.
– Судьба.
Хмыкнув, взяла вилку в руки, накручивая на нее листья салата.
– А вино откуда? Мы же несовершеннолетние.
– У меня свои связи, – расплывчато ответил Эрик, а подавший запасные приборы Адриан шепнул невзначай: «Это мое вино».
Я засмеялась, а Нансен бросил на парня укоризненный взор.
Никто не в курсе, но мне некомфортно есть при парнях. Раньше в кафетерии я дожидалась, когда Бен и Коди отойдут, чтобы откусить чертов бутерброд, потому что ем я совсем не по-королевски. И теперь я закрутила лист салата на вилку и ловко запихнула его в рот, но все равно умудрилась измазать майонезом подбородок.
Эрик растянул губы в улыбке.
– В этом нет ничего смешного.
Кому приятно, когда над тобой хихикают?
– Согласен. Просто ты очень милая.
Я засмущалась.
– Ладно, что насчет песни, которая здесь играла? Она тоже была выбрана случайно?
– Неужели это твоя любимая?
Я сложила руки на груди и кивнула. Эрик театрально ахнул.
– Вот так совпадение – я тоже ее люблю.
– С каких пор?
– Вот с этих самых, – не растерялся Эрик, отпив вина.
– Ты такой дурашка. Небось, Роуз все обо мне растрепала, – ковыряясь вилкой в салате, догадалась я. – Спасибо тебе, все так необыкновенно. Я будто в сказке.
Звезды стали ближе. Вот что мне кажется. Мне хочется вечно смотреть на эти огоньки и слушать игру Рэя: то, как он плавно и мягко двигает смычком по струнам, как хмурится, сам погруженный в музыку, добавляет глубину звучанию скрипки.
– Ты такая красивая, – вдруг шепнул Эрик.
Я перевела взгляд на него. В одно мгновение все вокруг исчезло. Остались только мы.
– Ты красивая, как рассвет в майское утро. Как первый снег, как падающая звезда и ясное небо. Ты чертовски привлекательна и непорочна, как ангел. И знаешь, я бы все отдал, чтобы вернуться в день нашей встречи и влюбиться в тебя заново. И я боюсь, что это все сон, боюсь, что ты всего-то часть моего сновидения, и если так, то я не хочу просыпаться. Это наше первое официальное свидание. На самом деле, это вообще мое первое свидание в жизни, – он засмеялся, а я удивилась.
– Не может быть.
– У меня были девчонки, но на свидания мы не ходили. Ты другая. Они так, прохожие в моей жизни. Это была не любовь.
Вот как.
– А что для тебя любовь?
– Для меня любовь – это ты. Все, что связано с тобой, – и есть любовь. Это элементарно, как таблица умножения.
Челюсть свело, так сильно я сжимала зубы. На лице застыла тупая улыбка, и как ее стереть – не знаю.
Нашу идиллию прервала Эмма. Она убрала грязные тарелки и заменила их десертом. Когда Эмма ушла, Эрик поднялся с места, подошел ко мне и встал за спиной. Он держал в руке длинную красную бархатную коробочку. Я перестала дышать. Спустя миг на мне уже висела цепочка с инициалом «Э», украшенная стразами. Я посмотрела на Эрика с нежностью, поглаживая подарок большим пальцем. Он потянулся ко мне за коротким поцелуем и чмокнул в лоб.
– Когда все закончится, я бы хотел держать твою руку, – заговорщически произнес Нансен, аккуратно взяв меня за подбородок.
– Не закончится, – пообещала я, поравнявшись с ним, – никогда не закончится.
Глава 16
– Ты боишься, Рэйчел? Точно боишься, – мама, смеясь, держала меня на руках и щекотала мой носик, пока я пыталась выкарабкаться из ее объятий. Глядя на мои кривляния, папа с мамой заливисто смеялись. Но мне было не до шуток. Я хотела выбраться, снять с себя костюм кролика и залезть под стол, где ни одна проблема меня не достанет. Папа подошел к нам и тоже, как и мама, защекотал меня. Такое стерпеть нельзя, и я заголосила вовсю.
– Трусишка-зайчик… Боишься? А подарок хочешь? – дразнил отец.
Почему им смешно, когда я готова зареветь от страха? Да, мне было страшно. Я ребенок, которому нужно в костюме кролика рассказать стишок перед всем детским садом. Единственное, что сейчас может быть хуже, – молочная пенка. Я обняла мамину шею и зарылась головой ей в плечо, тихо скуля, как побитый щеночек. Папа хихикнул.
– Зайчик, ну не бойся. Ты справишься. Мы будем рядом. Хорошо? – этот нежный, ласковый голос успокаивал, вселяя уверенность. Пока мама пыталась убедить меня рассказать стишок, папа дергал мои серые заячьи ушки, смешно повторяя «прыг-скок». Тогда я еще не думала, почему мама с папой путали кролика с зайчиком, ведь кролик – это кролик из «Винни-Пуха», а зайчик – это зайчик из «Бэмби». В шесть лет я все узнавала из мультфильмов.
– Рэйчел, ты же не трусишка? Не трусишка, да? Или трусишка? – спрашивал папа.
Я обернулась. Мои губы надулись и почему-то я почувствовала стыд.
– Не трусишка, – ответила я наивно.
– Нет, ты трусишка!
– Нет! Я не трусишка! – крикнула на папу, а затем обратилась к маме, выпятив губу: – Мама, скажи ему! Я не трусишка, я не боюсь!
Родители с хитрой улыбкой посмотрели друг на друга, не говоря ни слова.
– Если ты в самом деле храбрая девочка, тогда тебе придется рассказать стишок. Только так мы докажем папе, что ты не трусишка, – сказала мама, поправляя мои волосы.
– Я не трусишка, – в последний раз буркнула я и выбралась из маминых объятий.
Мой взгляд полон решимости и гордости. Я так горела желанием доказать родителям, что они ошибаются, так хотела доказать всем-всем, что не боюсь, что почти побежала на сцену. И вот я здесь. Все смотрели на меня: родители, воспитательница, гости и мои друзья. Опустив глаза в пол, я сжала руки в кулачки. Крохотное сердечко билось так быстро, словно какая-то машинка проезжала нему кругами, разгоняя ритм. Я зажмурила глаза и, как бы глупо ни звучало, поджала хвостик и…
Зайка по лесу топ-топ,
Кто тут в гости к нам идет?
Все вокруг бело, свежо,
Снегом окна замело.
Я протараторила четверостишие, но поборола страх, доказав, в первую очередь самой себе, что не боюсь. Может, на сегодняшний день этот поступок не имеет никакой ценности, но тогда я впервые была горда собой. Я не трусишка. Это я точно знала.
Тем не менее сегодня я в этом не уверена. Возможно, в детстве мне и не было страшно, зато сейчас я дрожу, как тростинка. Словно я осенний листок, который вот-вот сдует ветром. В моем мире светило солнце, но однажды я повзрослела, и солнце заслонили тучи. Целая долина туч. И ветер. Весь мой сказочный мир покрылся пеплом от сгоревших желаний и несбывшихся надежд. Взрослея, мы теряемся во вранье. Мне действительно страшно. И самое ужасное то, что я боюсь не грозы по ночам или монстров под кроватью, а обычного человека с плохими мыслями.
Вы осознаете, что я предатель? Я предаю Эрика и Эмму, Скотта с Роуз и остальных ребят, которые отнеслись ко мне со всей душой, а я в эти души плюнула. Как же мне мерзко от самой себя… Как же мерзко!
Я как могла тянула время и ничего не говорила ребятам, не оповещала Криса и его гиен. А мне ведь так страшно…
Крис уже съел мне все нервы своими сообщениями и звонками. Я не отвечаю, игнорирую, стараюсь не думать о нем. Но голова, как и мобильник, загрузилась ненужными оповещениями.
«Я звонил уже три раза. Не вынуждай меня делать то, о чем будешь жалеть позже ты».
«Мне надоело. Брат требует от меня итогов. Ты поговорила со своими друзьями? Отвечай быстро и четко. Или я начну действовать».
«ТРИНАДЦАТЬ РАЗ. Я звонил тебе тринадцать раз, красотка! Ты меня вынудила. Жди гостей, маленькая дрянь».
Последнее сообщение добило меня. По спине пробежали гигантские мурашки. Ждать гостей? Они придут в мой дом?! Благо мама задержится на своей новой работе, но это успокаивает меня лишь отчасти. Я бродила по собственному дому туда-сюда, нервно теребя пальцы рук. Мои глаза то и дело обращались к входной двери, ожидая незваных гостей. Боже, зачем я пошла за Беном и Коди? Дура! Жаль, Эрика нет рядом. Сейчас он много времени проводит с отцом, потому что мистеру Нансену совсем плохо. Сердце кровью обливается, когда Эрик рассказывает об отце. В разговоре о нем у Эрика всегда ломается голос, и я будто беседую с незнакомцем. Вот что с человеком делает боль близкого – ломает его.
Я поправила сиреневый колючий свитер, который мне связала бабушка, и упала на диван, подумав с облегчением, что Крис соврал и просто хотел меня проучить. Однако… Не успела я схватить пульт от телевизора, как послышался дверной звонок. Коленки задрожали. Выдох. Я поднялась с дивана и медленно прошла к двери. Ну что за глупость, Рэйчел? Зачем оттягивать неизбежное, если мне все равно придется открыть эту чертову дверь? Пальцы коснулись холодной дверной ручки. Страх настолько сильное чувство, что все остальные подчиняются ему. Было бы хорошо запереть дверь, убежать в свою комнату и зарыться в одеяло. А еще лучше позвонить в 911 и ждать помощи.