ать обманом? Или это ложь во благо? Но кому? Точно не себе, ведь от того, что я буду делать вид, что все замечательно, лучше мне не станет. Джесс закрыла входную дверь на ключ, рассказывая о том, какой у них прекрасный район, какие удивительные люди и восхитительные соседи. Однако почти весь монолог кузины я пропустила мимо ушей, поскольку все еще ощущала какую-то тревогу внутри. Я гадала: считается ли этот поход в кафе изменой? Ну почему мысли так меня мучают?
Дом тети прекрасен и чем-то напоминает уютное гнездышко из старых фильмов, когда американцы танцевали под джазовую музыку и ходили под ручку, болтая о любви. Как и принято, двор был с зеленой лужайкой, клумбами цветов и садовыми гномами. Эти глиняные человечки не сулили ничего хорошего. Я с подозрением отношусь к клоунам, гномам, восковым фигурам, потому что мне кажется, будто под покровом темной ночи они явятся ко мне с кухонным ножом. Или я просто пересмотрела ужастиков.
Краем глаза замечаю какой-то движущийся объект, но приглядевшись, узнала в объекте человека. Парень лет пятнадцати перешел через дорогу и направлялся в нашу с кузиной сторону. Мальчик обнажил зубы в улыбке:
– Привет.
Голос низкий и отрывистый.
– Привет, – помахала я незнакомцу.
Наконец Джесс спрятала ключи от дома в маленький рюкзак и повернулась к нам лицом, недовольно фыркая. Наверное, ее разозлила борьба с входной дверью. Как только кузина заметила парня, сразу нахмурилась и губы ее сложились в едкую ухмылку.
– Чего тебе, Ньютон? – спросила она, поправляя волосы. Мальчик улыбнулся и стянул с макушки капюшон, демонстрируя свою шевелюру – длинные пряди, заплетенные в косички.
– Я просто хотел поздороваться, – его черные глаза уставились в мою сторону. – А кто эта красотка? Твоя новая подружка?
Джесс недовольно хмыкнула и прищурила глаза, высокомерно процедив:
– Не твоего ума дело. Проваливай к себе, ты нас задерживаешь, – она вцепилась в мою руку и решительно зашагала вперед.
За спиной послышалось:
– Джессика явно не в настроении.
– Да, потому что ты мне его портишь. До свидания! – и снова ускорила шаг.
– Детка, как вернешься – дай знать, – Ньютон послал кузине воздушный поцелуй.
Я захихикала, видя покрасневшее от злости лицо Джесс. Она резко отпустила мою ладонь и показала подростку неприличный жест.
– Ах ты сопляк! Запомни уже наконец, мы с тобой не встречаемся и не будем встречаться, понятно?! Меня дети не привлекают!
– Ты старше меня всего-то на два года!
– Проваливай с моей лужайки, Ньютон!
Парень насмешливо переспросил:
– Это потому, что я черный?
Джесс подавилась от возмущения.
– Да брось! Мой лучший друг родом из Камбоджи! Перестань вести себя как дурак.
Наблюдая за этой сценой со стороны, я снова вспомнила себя и Эрика, когда тот настаивал на своей любви, когда обещал быть рядом, и от этих мыслей мое сердце закололо в тысячу раз сильнее, чем когда-либо. Ностальгия – лишнее напоминание о том, чего уже никогда не будет. И это обидно. Господи, как же мне хочется отбросить гордость и позвонить Эрику, чтобы сказать, как сильно он мне дорог и нужен.
– Если я и дурак, то только потому, что ты мне нравишься, – подмигнул Ньютон.
Джесс скривила рот и с отвращением посмотрела на своего поклонника. Я громко засмеялась.
– Боже, это омерзительно! Иди учи формулы по физике, Эйнштейн! – замахнулась Джесс.
– Я Ньютон, а не Эйнштейн. Кажется, ты нуждаешься в учебнике больше, чем я, крошка. Приходи как-нибудь, я с тобой позанимаюсь, – паренек снова накинул на голову капюшон, а затем, улыбнувшись кузине, убежал прочь.
– Нет, я точно убью этого сопляка! Вот малолетний извращенец!
Хочу отметить, что телосложение парнишки больше смахивает на телосложение атлета, но лицо все еще детское.
Джессика, стиснув зубы, несколько секунд испепеляла удаляющегося наглеца взглядом, а затем поторопила меня. Мы шли слишком быстро, и я успела отстать от стремительного темпа кузины.
– Джесс, постой, дай мне отдышаться.
Мои руки небрежно заправляют длинные пряди волос за ухо, но ветер снова их развевает. Как я ни пыталась растянуть время, все равно это произойдет. Наверное, мне просто страшно от одной лишь мысли, что я буду обедать с кем-то еще, помимо Эрика. Ведь еще недавно все было по-другому – мне и в голову не могло прийти, что я буду встречаться с мальчиком. Но время идет, люди меняются. Это и есть взросление? Период, когда осознаешь, что отпускать людей придется ежедневно. Но это так грустно.
Джесс рассматривала мое лицо, прищурив накрашенные глаза. Заметив это, я шепнула:
– Что?
Короткая пауза. Из пелены серых облаков выглянуло солнце, и все вокруг словно стало цветным, живым и ярким.
– Ты какая-то бледная. Все в порядке?
Мне очень хотелось придумать любое оправдание и отменить встречу с Эдвардом, но, вспомнив, что так только покажу сестре, что привязана к Эрику, переборола себя и странное чувство, которое не покидало меня с самого утра. Быть может, эта тревога возникла из-за сна или переезда, а может, я просто сошла с ума?
– Я не бледная, просто твоя пудра превратила меня в мертвеца.
Солнце вновь проглотили тучи, повисла тень. Мы с Джесс медленно шли вверх по улице и наконец оказались на главном шоссе. Машины, сигналя друг другу, проносились мимо. Жизнь шла своим чередом, и лишь я в этой жизни лишняя.
– Только не говори, что ты такая из-за своего Эрика, – кузина украдкой поглядела на меня, пытаясь поймать свободное такси.
Я сглотнула. Сказать «нет» и солгать? Хм, и кто от этого проиграет?
– Ну, как сказать…
– Слушай, забудь его, не думай о нем, возненавидь этого парня! Он в прошлом, а ты здесь, в настоящем! Не позволяй своим эмоциям портить тебе день.
Легко сказать – забудь… Для меня это самое тяжкое испытание – забыть и отпустить того, кого любишь всем сердцем, кому посвящаешь свои мысли и жизнь.
– Но я люблю его.
– И что с того? Это не оправдание. Да, ты его любишь, но он тебя давно отпустил. Отомсти – отпусти в ответ. Милая, так ты делаешь хуже только себе. Потом будет больнее, – Джесс грустно посмотрела на меня, выдавив подобие улыбки, а затем прошла вперед, когда желтая машина остановилась у обочины.
И все же она права. Потом будет больнее. Когда человек тебя забывает, приходится просто перешагнуть через него и идти дальше. И я должна так поступить. Мое сердце все еще бьется для него, но оно разбито. А разбитое сердце – как разбитое стекло, им можно пораниться.
Встрепенувшись и выбросив из головы Эрика, я прыгнула в салон автомобиля и захлопнула дверцу. Машина двинулась с места, а значит, скоро начнется безумство.
Улицы Портленда почти ничем не отличались от моего захолустья, здесь просто людей больше и дороги в основном без ямок.
Если я скажу, что всю дорогу думала о встрече с каким-то парнем, то совру, будет правдоподобнее, если скажу, что думала об алгоритмах, о решении задачи, которую мне скинули на почту, или о глобальном потеплении. Хотя, знаете, лучше бы в моей голове витали именно такие заумные мысли, чем воспоминания об Эрике Нансене. Верните время назад, чтобы я могла все исправить. Никогда бы не подумала, что Эрик поступит со мной так, как он клялся не поступать. Почему люди привыкли делать друг другу больно? Меня выворачивает наизнанку, когда я ищу его в толпе. Когда мне кажется, что это он вон там стоит и улыбается… Первая любовь, как правило, всегда несчастна. Глупая закономерность.
Усатый мужчина с сигаретой во рту крутнул руль влево и недовольно закряхтел, когда машина поймала ямку, отчего салон потрясся.
– Проклятье! – старик выплюнул сигарету и выбросил окурок в открытое окно.
Мне стало неудобно. Знаете, таксисты – как копы: есть хороший водитель и есть плохой водитель. Хороший таксист всегда может поддержать разговор, срезать путь, рассказать что-то новое о политике или об истории города, может хорошо пошутить. А плохой… в общем, полная противоположность. Наш таксист явно не из хороших. Помимо того, что он курил, так еще и бурчал каждую секунду, все больше раздражая меня.
Мы проехали четыре квартала, три парикмахерские и наконец притормозили у обочины. Осматриваюсь. Передо мной кирпичное здание с большими окнами, через которые, если приглядеться, можно увидеть столы, людей с книжками или столовыми приборами в руках. Снаружи также стояли столики под зонтами, за одним из которых сидели молодые родители с маленьким ребенком.
Покинув салон автомобиля, я сразу ощутила щекотку теплого ветра. Как непредсказуема погода в Портленде! Еще полчаса назад было холодно, а сейчас душно. Разглядывая заведение, я чуть не врезалась в столб. Мы вошли внутрь и сразу ощутили запах десертов и кофе. Все было сделано из дерева; и, наверное, поэтому это кафе на первый взгляд выглядело уютно. У барной стойки стояли две девушки, одна из которых была очень похожа на Роуз, но наверняка мне это показалось. В последнее время мне мерещится черт-те что. Возле окна, в нескольких шагах от выхода, спиной к нам сидел молодой человек. Джесс ткнула меня локтем и указала в его сторону.
– Видишь того брюнета? – я кивнула. – Это и есть Эдвард. Давай, он тебя ждет! – кузина толкнула меня вперед, но я сопротивлялась.
– Джесс, это плохая идея, давай вернемся домой, – передумала я, но сестра возражала.
– Да ладно тебе, Рэйчел, дай ему шанс. В любом случае, ты можешь его отшить. И вообще, Эдвард такой же задрот, как и ты. Он тебе понравится, уверяю!
Она снова подтолкнула меня, и на этот раз у кузины получилось сдвинуть меня с места.
– Если он окажется любителем видеоигр, меня стошнит! – предупредила я.
Кузина напоследок ободряюще улыбнулась и показала руками знак «класс», как бы говоря: «Все будет отлично, наверное, ну может быть…»; я ей кивнула и поспешила вперед, аккуратно проходя между столиками, чтобы не помешать посетителям.
Шаг за шагом, и я все ближе к Эдварду и все дальше от Эрика. Сердце подает сигналы, но я лишь отмахиваюсь. Тревожное чувство продолжало нарастать: мне все еще кажется, что вот-вот должно что-то произойти. Вот только что?