Все это вообще не имеет никакого значения, потому что ни одна из них не будет решать, где мы с Джоной поженимся!
– Знаешь, ведь есть способ избежать всего этого, – напоминает он мне.
Должно быть, он видит ярость в моих глазах.
– Сейчас этот вариант кажется мне очень заманчивым, – признаю я.
– Что кажется заманчивым? – спрашивает мама.
– Ничего, – в унисон отвечаем мы с Джоной.
Саймон протягивает мне щипцами ломтик бекона с хрустящей корочкой.
– Думаю, вы с Джоной должны сами решить, что для вас лучше, а мы поможем это организовать. Верно, Сьюзан?
Если он и чувствует ее язвительный взгляд у себя за спиной, то не обращает на него никакого внимания, широко улыбаясь нам.
– Спасибо… Эй! – визжу я, когда Джона выхватывает мой бекон.
С ожесточением выдергиваю мясную полоску из рук, чем заслуживаю его игривую улыбку.
– Мой кофе готов? – кричит Бьерн из гостиной.
Улыбка Джоны мгновенно исчезает. Он уже открывает рот – несомненно, для того, чтобы выдать ответный конфронтационный выпад, – а я засовываю ему в рот ломтик бекона, чтобы он замолчал, и в довершение предупреждающе качаю пальцем.
– Давай я отнесу. – Астрид протягивает руку, чтобы забрать у меня кружку Бьерна.
– Калла, где, ты говоришь, лежат яйца? – Саймон показывает мне открытую коробку с одиноким яйцом внутри.
– На нижней полке. Я купила два десятка в пятницу.
– О, я их использовала, – произносит Астрид, ставя кофе Бьерна на столик рядом с ним и ласково похлопывая его по плечу.
– Все?
– Ну да. Только на Kvæfjordkake и Karamellpudding уходит дюжина яиц. В risengrynsgrøt их нет, но для…
Астрид называет еще несколько блюд, названия которых я не произнесу, а Саймон чешет подбородок, созерцая кастрюли на плите и одинокое яйцо.
Я вздыхаю.
– Тогда съезжу к Рою и попробую раздобыть еще.
– Не хочу доставлять тебе…
– Это совсем рядом – десять минут, не больше. Ничего страшного.
Кто знает, как меня встретят после нашей вчерашней ссоры.
– Если все нормально, – добавляю я.
– А что, мы не сможем позавтракать Саймоновой всемирно известной яичницей с беконом в английском стиле без яиц?
Плетусь к вешалке и надеваю свою зимнюю куртку.
– Мне все равно нужно завезти Рою его рождественские подарки.
– Хочешь, я поеду с тобой? – предлагает Джона.
Это потому, что он хочет отвлечься от всей этой свадебной суеты или потому, что знает, что я нервничаю из-за Роя? В любом случае гораздо разумнее, если к этому злыдню поеду я одна.
– Все в порядке, не нужно.
Натягиваю зимнюю шапку, когда боковая дверь со скрипом открывается, и в нее вваливается Мюриэль, топоча тяжелыми ботинками по половику. Должно быть, она приехала на своем грузовике, потому что я не слышала звука мотора.
– Всем доброе утро! – Она входит в дом, обдавая меня потоком морозного воздуха.
Быстро представляю всем друг друга.
– О, я наслышана о всех. Дети считали дни до вашего приезда. – И тут проницательный взгляд Мюриэль останавливается на пряничном домике, установленном в центре обеденного стола. – Вы только посмотрите на эту прелесть.
Она подходит к нему ближе, оставляя на полу снежные отпечатки. Мы уже не раз обсуждали ее дурную привычку оставлять грязные следы на моих деревянных полах, и она стала относиться к этому внимательнее. В большинстве случаев.
– Калла сказала, что ты занималась выпечкой, Астрид?
Астрид улыбается.
– Да. Это мое увлечение.
– Жаль, что ты не приехала до аукциона, верно?
Я влезаю в свои ботинки.
– Ну, не знаю. Думаю, люди чувствовали бы себя виноватыми, употребляя его в пищу.
После еще одного оценивающего взгляда Мюриэль снова переключает свое внимание на меня.
– А ты куда собралась?
– К Рою. У нас закончились яйца, а Саймон готовит завтрак.
– Мы будем очень рады, если вы присоединитесь к нам, – радушно предлагает Саймон.
Мюриэль отмахивается от его предложения.
– Очень мило, но я поела несколько часов назад и, к сожалению, не могу остаться. Я просто хотела занести вам эту лосятину. – Она достает из-под мышки громоздкий пакет, обернутый мясницкой бумагой. – Подумала, что вы, наверное, не так уж часто пробовали мясо лося, и, возможно, оно придется вам по вкусу.
Джона улыбается, забирая у нее пакет.
– Знаете, оно придется по вкусу мне. Спасибо.
Мюриэль наклоняет голову.
– Это то, что и делают добрые соседи, разве нет? Заботимся друг о друге.
Астрид тепло улыбается, наблюдая за этим обменом.
– Ты добыла его на охоте в этом году, Мюриэль?
– Я? Нет. Я теперь редко хожу на лося. С тех пор как… – Ее голос меняется на суровый и печальный шепот, и я понимаю, что она думает о своем пропавшем сыне. – Нет, это от моего двоюродного брата Эдди. Мы поспорили лет, должно быть, десять… нет, пятнадцать назад. Я поставила на то, что он никогда не собьет лося, но пару недель назад он позвонил мне и сказал, что я проиграла. Бык весом в шестьсот килограммов! – Мюриэль качает головой. – Как он уехал с места столкновения своим ходом, я теперь так и не узнаю.
Моя мать бросает хмурый взгляд на пакет в руке Джоны.
– Что ты имеешь в виду? Это…
– Дорожная добыча. На Аляске мы не выбрасываем хорошее мясо. Неважно, был ли он убит пулей или сбит грузовиком, ведь на вкус мясо одинаковое.
Если Мюриэль и замечает отвращение, промелькнувшее на лице моей матери, то виду не подает. Она снова переводит свой взгляд на меня.
– Слышала, ты хочешь, чтобы Тедди провел вашу свадебную церемонию. Он с радостью согласится, никаких проблем, но если ты хочешь, чтобы все было законно на сто процентов, то стоит прямо сегодня съездить в здание суда и подать заявление на получение свидетельства о браке, потому что они обязаны выждать три рабочих дня, прежде чем выдать его.
На мгновение я цепенею. Совсем не ожидала такого поворота событий.
– Я не…
– Ну а в Рождество все точно пойдет наперекосяк. Конечно, можно просто сыграть свадьбу, пока все здесь, а свидетельство Тедди подпишет потом, постфактум, если ты не успеешь подать документы.
Я убью Тоби.
– Калла? О чем она говорит?
Встречаюсь взглядом с широко раскрытыми глазами моей матери, которая выглядит так, будто она моргнула, а когда открыла глаза, внезапно оказалась в чужом доме и на другой планете.
– Мне подкинули мысль пожениться, пока вы все здесь, потому что так будет удобнее для всех.
– Но ты ведь не думаешь об этом всерьез, правда? – Мама приходит в ужас. – Боже мой, ты беременна, да?
– Черт, я бы очень этого хотел, – заливается хохотом Джона.
– Джона! – мягко порицает Астрид, но изо всех сил старается скрыть свое умиление.
– Но вы не можете пожениться сейчас. Это… это же абсурд. Где я найду цветы для твоего букета? И платье! Да еще и за одну неделю? Просто невозможно! И где будет проходить торжество?
– Я уже посмотрела – общественный центр будет свободен, – щебечет Мюриэль, полагая, что помогает нам. – Можно оставить украшения с субботнего ужина. Я скажу Джейми, чтобы он ничего не убирал.
– Общественный центр! – Смех моей матери уже граничит с истерикой. – Ну хорошо, допустим, мы согласимся на это. А что с угощением?
– Уверена, я смогу выпросить у Эдди еще пару кусков лосятины, – со всей серьезностью отвечает Мюриэль.
– Значит, моя дочь будет угощать гостей на своей свадьбе сбитым лосем?
– Она просто пытается помочь, – кричу я, недовольная едким тоном моей матери в адрес Мюриэль. – И это моя свадьба, мама! А не твоя!
Но она почти не слушает, слишком погруженная в свои переживания.
– Да какая разница! У тебя не будет гостей. Кто вообще сможет приехать сюда? Это настоящее безумие! – Она смотрит сначала на Саймона, потом на Астрид. – Я ведь верно говорю? Наши единственные дети спрячутся ото всех, чтобы устроить какое-то захолустное празднование в деревне?
Астрид пожимает плечами.
– Я всегда предпочитала простые и скромные мероприятия. И это гораздо практичнее с финансовой точки зрения. Так ведь, Бьерн?
– А? – Он отрывается от книги и смотрит на жену. – Я буду жареную. По-моему, они называют это «солнечной стороной вверх»?
– Так держать, – бросает Джона и качает головой. – Она тебе не официантка, чтобы интересоваться твоим гребаным заказом на яичницу.
Бьерн хмурится, глядя сначала на Джону, а затем – на жену.
– Ну и рот у твоего сына, Астрид. Если бы Карл или Ивар так со мной разговаривали… – Его слова обрываются, как будто ему и не нужно заканчивать предложение.
– Ты бы что, Бьерн? – спрашивает Джона, и в его холодных голубых глазах появляется дразнящий блеск. – Что бы ты сделал, а? Что-нибудь, что потребовало бы от тебя оторвать твою ленивую задницу от стула?
Бьерн что-то говорит по-норвежски. После бросает свой роман на приставной столик, едва не задев только что принесенную полную чашку кофе, и довольно быстро встает лицом к лицу с Джоной.
– Я шесть лет был действующим чемпионом по армрестлингу, ты, напыщенный маленький говнюк! – Он задирает рукава рубашки, демонстрируя внушительные мускулы.
– Мне нравится заботиться о своем муже, Джона! А теперь, вы оба, прекратите это! – взрывается Астрид, вскидывая руки вверх в жесте «довольно».
Ее рука случайно задевает краешек кружки с кофе. Та опрокидывается и падает на пол, напиток разливается, а фарфор разбивается вдребезги.
В это же время моя мама бросает очки для чтения на стопку журналов.
– Саймон, ты не мог бы образумить нашу дочь? Ты единственный, кого она, кажется, слушает.
Ага, она вытащила карту «наша дочь».
Саймон хмурит брови, и я понимаю, что он тщательно подбирает слова, прежде чем решиться произнести их вслух, потому что, когда она так эмоциональна, с моей матерью невозможно договориться.