Двигатель взревел, и автомобиль пронесся мимо; Марко выругался. Внезапно преследователь вильнул вбок и резко остановился, подрезав Марко.
От потрясения Марко вскрикнул. Нажать на тормоз он не успел. Между ним и машиной не хватало места. Он безотчетно дернул руль вверх. Велосипед вылетел на тротуар, едва не задев решетку радиатора автомобиля. Марко соскочил с сиденья, удержавшись на ногах. Велосипед врезался в каменную стену набережной Тибра.
— Что за черт?! — Марко в ярости обернулся. Автомобиль был черным седаном. Он вспомнил, что на таких ездит ОВРА, тайная полиция.
Водитель и пассажир выскочили из авто, их темные силуэты были едва различимы во мраке. Они побежали к нему. Он узнал медвежий силуэт водителя. Стефано. Вторым — тощим — был Кармине.
— Ах ты кусок дерьма! — Стефано схватил Марко за воротник и прижал к каменной стене. Кармине, подбоченившись, наблюдал. Тем временем раздался гудок автобуса, которому седан преградил путь. На набережной собралась пробка — автомобили не могли проехать.
— Пусти! — Марко вырвался, рубашка порвалась. Они могли убить его на месте, и им сошло бы это с рук. ОВРА все сходило с рук.
— Зачем в гетто ездил? Жидолюб!
— Не ваше дело! — Марко потянулся к велосипеду, но Стефано снова его сцапал.
— Думаешь, мы не знаем, чем ты занимаешься? Обедаешь с дружком-евреем? Ездишь туда по ночам? Сношения с евреями наказуемы! Решил, что правила не для тебя? Сдохнешь, как твой брат!
От горя и злости Марко просто взорвался. Он вмазал Стефано, и тот ударил в ответ. Сцепившись, они упали на мостовую. Марко, словно сорвавшись с цепи, обрушил на здоровяка град тумаков. Тот, хрипя, начал бить сильнее. Движение на набережной встало, загудели клаксоны.
Марко лупил Стефано, не обращая внимания на жгучую боль. Кармине закричал на товарища. Стефано оторвался от Марко и бросил его на мостовой. Тот, пошатываясь, поднялся на ноги. Кровь с лица капала на тротуар. Дождь лил ему на спину. Стефано и Кармине запрыгнули в машину, захлопнули двери и умчались.
Придя домой, Марко отправился в ванную умываться. Правая щека опухла, кожа лопнула. Мать спала у себя в комнате, а отец стоял в дверях, сложив руки на обнаженной груди, — вид у него был внушительный, даже в трусах. Он серьезно смотрел на сына.
— Их было двое, Марко?
— Кармине со своим прихвостнем, Стефано. — Марко смыл кровь с раковины.
— Раньше Стефано был стукачом. Его перевели в ОВРА. Говорят, он тот еще садист.
— Похоже на то. — Марко чувствовал, что Стефано наслаждался, избивая его.
— Выходит, они за тобой следили.
— Видать, так. — Марко выключил воду и с опаской ощупал лицо. — Пусть катятся в ад. Мы не оставим Симоне без подмоги.
— Конечно, нет. Я назло им накормлю все гетто.
Марко оглянулся и с удивлением увидел, что отец улыбается.
— Да тебе это нравится?
— Еще как, — хохотнул отец. — Нет ничего лучше доброй драки.
Марко улыбнулся, чувствуя, что они снова сближаются. Больше они не враждовали — у них появился общий враг. Он смыл кровь с полотенца и повесил его на вешалку.
— Так что же нам теперь делать?
— То же самое, что и раньше, только будем умнее.
— Как это?
— Есть у меня одна идейка.
Марко расстегнул рубашку и посмотрел на свое отражение в зеркале. На груди и животе проступили розоватые пятна.
— А что с велосипедом?
Глава пятьдесят четвертая
Элизабетта ждала за дверью спальни Нонны, пока доктор Пасторе закончит осмотр: у старушки снова обострился бронхит. Элизабетта тревожилась за Нонну, ей вспомнился день смерти отца. Сам доктор об этом разговора не заводил, и она старалась забыть о том ужасном утре.
Доктор Пасторе с тех пор полысел и потолстел еще сильнее, а с Элизабеттой стал держаться более неприветливо, хотя приходил всегда, когда Нонне требовалась помощь, даже по вечерам — старушку в округе все уважали.
— Доброй ночи, Джузеппина. — Доктор Пасторе появился на пороге, держа свой видавший виды черный саквояж. — Вам нужно отдохнуть.
— Тогда что ж вы мне мешаете? — отрезала Нонна, но доктор Пасторе покинул спальню и закрыл за собой дверь.
— Как она? — спросила Элизабетта и затаила дыхание, ожидая ответа.
— Вредничает, как обычно. — Доктор Пасторе направился к выходу, а Элизабетта пошла за ним, торопясь вступиться за Нонну.
— Она не любит болеть. И знает, что нужна в ресторане. Нонна очень ответственная. К тому же болезнь затянулась…
— Она поправится, со временем. Сейчас ей нужен отдых и лечение.
— Но почему она не поправляется? Что с ней такое? Это длится несколько месяцев.
— У нее пневмония.
— О нет… А пневмония хуже бронхита или лучше?
— У нее слизь в легких. — Доктор Пасторе уже открыл входную дверь, но Элизабетта задержала его, уцепившись за рукав пиджака.
— Я волнуюсь. Когда я пришла домой с работы, Нонна была вялой. Это так на нее не похоже.
— Буквально только что она держалась бодряком, — невозмутимо отозвался доктор Пасторе.
— Оживилась из-за вашего прихода и ради сына. — Иногда Элизабетте казалось, что лишь она в целом свете по-настоящему понимает Нонну. — Я вижу ее каждый день. Она скрывает, что ей плохо, вот что меня тревожит. Нонна ведь уже немолода.
Раздался крик Нонны:
— Нельзя ли потише, Элизабетта? Я больная, но не глухая!
Доктор Пасторе закатил глаза:
— Видишь? Никакой вялости. Лечение требует времени. А теперь мне и правда пора. До свидания.
— Я позвоню, если ей станет хуже?
— Хорошо. — Доктор Пасторе развернулся и зашагал по улице.
— Доброй ночи. — Элизабетта уже собиралась закрыть дверь, как вдруг заметила, что к ней спешит Марко в нарядном пиджаке и брюках. Они хотели прогуляться вечером, но Элизабетта обо всем забыла, вернувшись домой и обнаружив, что Нонне стало хуже.
— Buona sera, Элизабетта! — Марко быстро поцеловал ее в губы; от него пахло пряным лосьоном после бритья, обычно ей нравился этот аромат, но не сегодня.
— Прости, Марко, я сегодня не могу.
— Почему? — Лицо у Марко вытянулось. — Такой чудесный вечер.
— У Нонны пневмония, доктор только что ушел. Ей нужно отдохнуть. Я должна остаться.
— Хорошо. Тогда, может быть, я войду? Не обязательно куда-то идти.
— Нет, не стоит. Мы потревожим Нонну, а ей нужно отдохнуть.
— Тогда быстро прогуляемся? — Марко нежно коснулся ее руки.
— Не хочется оставлять ее одну…
— Мы ненадолго, просто вокруг квартала.
— Уходи или оставайся, — прокричала из своей комнаты Нонна, — только будь добра, дай мне поспать!
Марко улыбнулся и взял Элизабетту за руку.
— Идем, cara.
— Хорошо. — Она позволила ему вытащить себя из дома и закрыла за собой дверь.
На Виа-Фиората — одной из самых очаровательных улочек в Трастевере — выстроились двухэтажные дома, окрашенные в персиковый, розовый и мятно-зеленый. В цветочных ящиках росли маргаритки и плющ, каскадом струившийся вниз. В воздухе пахло свежестью, по ночному небу рассыпались звезды, но мысли Элизабетты были заняты Нонной и ее воспалением легких.
— Ну, как ты поживала? — Марко поцеловал ей руку.
— Заботилась о Нонне.
— Знаешь, ты ведь не обязана.
Элизабетта удивленно посмотрела на него:
— Я люблю ее, Марко.
— Да, но все равно ты за нее не в ответе. У нее есть Паоло.
— Но живу-то с ней я.
— Знаю, но нельзя жить ради нее.
— Ничего подобного и нет, — огрызнулась, защищаясь, Элизабетта.
— Правда? — Марко сжал ее руку. — Мы могли бы видеться куда чаще, но ты всегда предпочитаешь сидеть дома и присматривать за ней.
Элизабетта понимала, что он прав, но ей стало обидно.
— У меня есть обязательства, которых у тебя нет.
— А еще у тебя есть мое кольцо. И я хотел бы, чтобы ты его носила. — Марко поднял ее руку, разглядывая пальцы без украшений. — Оно тебе так пойдет.
Элизабетта не нашлась с ответом. Кольцо она хранила у себя в шкатулке и время от времени примеряла. Но никогда не надевала надолго.
— Так что ты решила насчет свадьбы? Ты уже готова?
— Прости, пока нет, — неохотно выдавила Элизабетта.
— Но почему?
— По той же причине, по которой не могу так часто гулять с тобой. У меня много обязанностей. Мне сейчас непросто.
Марко остановился и ласково посмотрел на нее своими темными глазами.
— Для того я и нужен — чтобы облегчить тебе ношу. Мне хочется помогать тебе до конца жизни. Ты так много трудишься, я хочу разделить с тобой этот груз.
Его слова тронули Элизабетту, но отмахнуться от собственных чувств она не могла.
— Я ценю твое предложение, и все же мне нужно справляться самой.
— У нас не так уж много времени. Похоже, война непременно будет, — нахмурился Марко. — В такие тяжелые дни разве не хочется иметь рядом надежное плечо? Мы с тобой — муж и жена… Могли бы жить отдельно…
— Но я не могу переехать от Нонны. У нее, кроме меня, никого нет.
— Ну вот опять. Паоло мог бы получше расстараться. Ты не из их семьи.
Непонятно почему Элизабетту эти слова уязвили.
— Но она мне все равно что родная.
— Нет. Кровь есть кровь.
— У Паоло жена и собственная семья, так что дел у него побольше моего. Нонна одна, Марко. Я живу с ней и не могу от нее отвернуться. Да и не хочу.
— Хорошо. — Марко взял ее за руку. — Но я все равно не понимаю, почему ты не носишь мое кольцо.
Элизабетта сглотнула тяжелый комок в горле.
— Я еще не готова согласиться.
Марко огорченно вздохнул:
— Это из-за Сандро?
— Нет, — ответила Элизабетта, но голос ее прозвучал неуверенно. — Прежде чем выйти замуж, мне нужно кое-чего добиться.
— Например?
— Например, стать журналисткой или писательницей.
— Но ты ведь сейчас ничего не пишешь?
— Сейчас не пишу — но только потому, что у меня много дел. Для меня помочь Нонне сейчас важнее собственных желаний и важнее свадьбы. Ну как ты не понимаешь?