Она толком и не замечала Макса до первого приступа. Просто один из одноклассников, темноволосый щуплый парень с серьезным взглядом. Но когда он вновь появился на пороге ПЭЦ, все изменилось.
Макс вернулся!
До него еще ни один ребенок не возвращался. Но он не сдался. Более того, он захотел доказать всем и каждому, что заслужил право стать Вечным. Целеустремленность, несгибаемая сила воли, интерес к наукам – он отличался положительными качествами, которые поощрялись в ПЭЦ. Как жаль, что Вера приняла уважение за любовь. Как жаль, что дала ему увидеть в ее отношении нечто большее. Хорошо хоть, она с ним рассталась. Вера старалась не обижать его, но раз за разом наступала на одни и те же грабли.
За окном стемнело, но Вера не включала свет, не отвечала на сообщения девочек, не шевелилась. Все ее тело словно парализовало. Сон пришел только к полуночи и был нервным. Ее мозг снова и снова прокручивал события прошедшего дня. Чудовищное чувство вины перед Максом давило ей на грудь и мешало вздохнуть.
Проснувшись в семь утра, Вера почувствовала себя такой разбитой, будто вообще не спала. Голова раскалывалась, а в ушах звенело. Сегодня выпускной, особенный день, а она не хотела высовывать носа из комнаты. Она не знала, как рассказать обо всем девочкам, не знала, сможет ли найти правильные слова, чтобы извиниться перед Максом.
Вера приняла душ, оделась в чистые юбку и блузку и расчесала волосы. Ее руки замерли, когда она по привычке захотела сделать хвост. Поколебавшись, она посмотрела на свое отражение. Ее глаза были такого же шоколадного цвета, как и свободно ниспадающие пряди. Ей пришло в голову, что одна из ее резинок осталась на запястье Аарона. Интересно, он выкинул ее или оставил на память?
Вера вышла из комнаты. В ПЭЦ царило праздничное настроение. Проходя по коридору двадцатого этажа и проезжая на лифте вдоль галерей, Вера чувствовала всеобщее волнение. Воспитанники громко говорили и активно жестикулировали. Они знали: как только нынешние выпускники покинут стены ПЭЦ, каждому из них придется переехать на этаж выше. Но никто не грустил, наоборот, все радовались, ведь каждый новый этаж будто говорил: «Вы успешно справились с учебной программой». Вера пыталась проникнуться этим волнением, все-таки она ждала выпускной, но мысли постоянно крутились вокруг вчерашнего дня.
Несмотря на громкое название, это был самый обычный день. Никаких воздушных шариков, никаких бальных платьев и смокингов. В столовой Вера, оглядываясь по сторонам, взяла завтрак на троих и как можно быстрее отправилась на террасу, по пути сообщив подругам, где их ждет. Терраса еще скрывалась в тени соседнего здания, и было прохладно. Вера подошла к ограждению и встала на цыпочки, вытянулась в струнку и наконец поймала ласковые солнечные лучи.
Подруги появились через десять минут с такими лицами, что Вера не смогла сдержать улыбку. Они громко топали, уперев руки в бока, и будто говорили своим видом: «Только не очередная чрезвычайная ситуация». Но Вера прекрасно знала, что в то же время они хотят разузнать обо всем в самых мельчайших подробностях.
Когда она закончила пересказывать все, что случилось после того, как они ушли вчера из столовой, Таня смотрела на нее огромными глазами и с открытым ртом, приложив ладони к щекам, а Ида качала головой.
– То есть… – начала Таня, но замолчала. Она с подозрением смотрела на распущенные волосы Веры.
– Это значит… – подхватила Ида, но тоже не закончила свою мысль. Она потерла рукой лоб. – За это тебя правда могут исключить, а Аарона уволить. Хорошо, что через три часа выпускной. Чем быстрее ты отсюда свалишь, тем лучше.
– Если только Макс еще не успел все рассказать директору. – Вера пожала плечами.
Безразличный тон, каким она произнесла это, помог ей скрыть, как ужасно она боялась исключения из ПЭЦ. Это означало мир за пределами первого округа, обесценивание всех ее трудов, смерть… Ледяные мурашки пробежали вдоль позвоночника.
– Вряд ли ты сейчас сидела бы здесь с нами, если бы он на вас донес, – возразила Ида совершенно спокойно, но вдруг взвилась: – Ну где были мозги Аарона?! Ну ладно ты, но он-то должен уметь вовремя остановиться!
Вера повесила голову.
– Кто бы подумал, что из нас троих именно ты будешь вести себя как влюбленная идиотка, – с тяжелым вздохом сказала Ида.
– Эй! – возмутилась Таня, явно поняв, что именно от нее Ида ожидала подобного поведения.
Вера уставилась на Иду.
– А что ты на меня так смотришь? – недовольно спросила Ида. – Это не я сначала заявляю, что поцелуи не имеют значения, а потом обжимаюсь с заместителем директора.
Таня положила руку на Идино колено.
– Не дави ты на нее, – попросила она укоризненно. – У Веры и так весь мир с ног на голову встал. Впервые по-настоящему влюбиться – это тебе не хухры-мухры.
Вера открыла рот, чтобы возразить, но никаких подходящих слов не нашла.
– Молчишь? – Ида изогнула бровь. – И правильно. Мы тоже в шоке.
Вместо возмущения Вера почувствовала одно – счастье. Даже когда она сама себя не понимала, ее понимали девочки. И неважно, какие глупости она совершала, они оставались рядом с ней.
– Я люблю вас, – сказала она, улыбаясь.
– И мы тебя, – в один голос ответили подруги.
Зал еще пустовал, когда они пришли туда втроем около одиннадцати утра, за час до начала церемонии. Заняли места по центру в первом ряду, отведенном выпускникам. Вскоре зал заполнился детьми старше шести лет. Время от времени Вера крутила головой и высматривала Макса, но даже в двенадцать, когда через дверь слева от подиума подтянулись преподаватели ПЭЦ, его все еще не было. Где же он пропадал?
Через десять минут появились директор с Катриной. Они выглядели недовольными. Вера напряглась. Рядом с ними должен был стоять Аарон. Так было всегда, сколько она себя помнила, – сертификаты на инициацию выдавало неразлучное трио, состоявшее из директора, его заместителя и классного руководителя выпускников. Что изменилось в этот раз? Неужели Макс все-таки донес на них и Аарона отстранили от работы? Вера вцепилась в край юбки. Она не хотела, чтобы Аарон пострадал из-за нее.
Написать ему? Узнать, где он? Пальцы правой руки замерли над коммуникатором. Он сказал, что ему стоит держаться от нее подальше, это его выбор, его решение. И как бы ей это ни претило, она должна его уважать.
Директор с нечеловеческой громкостью провозгласил:
– Добро пожаловать!
Вера встрепенулась и опустила правую руку на колено. Воздух разорвали восторженные аплодисменты, но Вера не смогла к ним присоединиться. Вот тот самый выпускной, о котором она годами грезила. Однако последние десять дней изменили ее до неузнаваемости. Больше нет прежней Веры. Она даже не знала, где окажется завтра, после распределения.
Каменная крепость ее будущего превратилась в карточный домик, который того и гляди рассыплется на глазах от легкого дуновения ветерка.
Следующий час прошел как во сне. Начав с конца рейтинга, директор вызывал к себе одного выпускника за другим, пожимал руку и вручал сертификаты на инициацию, которые ему передавала Катрина. Рядом с ней стоял столик, на котором громоздились стопки стеклянных табличек. На Идином сертификате значилось, что с завтрашнего дня ее ждут в юридическом аппарате Канцлера, а ее вечное имя звучало гордо – Истина. Таню прикрепили к председателю правительства по вопросам общественных СМИ и дали имя Белозера в честь переводчицы и журналистки Надежды Белозерской, жившей в конце девятнадцатого века. К такому имени будет привыкнуть сложнее, чем к благозвучной Истине. Таня с завистью смотрела на Идину табличку, и Вера могла понять ее двойственные чувства. Иногда она думала, что наличие фамилий, как было раньше, не такая уж и плохая идея.
Когда все, кроме Веры и Макса, обзавелись своими сертификатами, она еще раз осмотрелась по сторонам. Беспокойство сменилось растерянностью. Неужели Макс действительно решил прогулять выпускной? Из-за нее? Или что-то еще могло ему помешать?
– Извините за опоздание, – раздалось со стороны подиума, и Вера обернулась на бархатный голос, от которого ее сердце забилось быстрее. Интересно, она когда-нибудь привыкнет к тому, насколько Аарон красив? На фоне белой массы преподавателей и руководителей ПЭЦ его было невозможно не заметить. В черном костюме он притягивал к себе внимание. Вера с облегчением выдохнула. Он здесь, хотя бы с ним все в порядке.
Она неотрывно смотрела на него, но он словно избегал ее взгляда. Подошел к директору и что-то зашептал тому на ухо. Тот кивнул и, кажется, немного расслабился: вертикальная складка над носом пропала, а плечи опустились.
– Как думаешь, где он был? – спросила Таня так громко, что сидящие рядом воспитанники мигом повернулись к ним.
– Тсс! – зашипела Вера, почувствовав, как вспыхнули ее щеки.
– Вера! – неожиданно прогрохотал директор.
Она вздрогнула. На ладонях выступил пот. Сейчас она все-таки ощутила, каким важным был этот момент. Она быстро вытерла руки о юбку и поднялась. На трясущихся ногах Вера спустилась к подиуму и встала боком к залу, лицом к директору.
Аарон стоял по правую руку от директора, но Вера боялась смотреть на него. Вдруг она каким-то образом выдаст свои мысли и чувства? Или, еще хуже, увидит в его глазах безразличие?
– Мои искренние поздравления, – сказал Хорд, протягивая ей руку.
Еще раз проведя по ткани юбки, она обхватила ладонь директора и пожала ее. Ледяная кожа его была сухой и как будто хрупкой, способной при малейшем движении оторваться от мышц и сухожилий. Вере стоило огромных усилий не скривиться от отвращения.
– Спасибо, – отозвалась она.
Катрина, стоявшая по левую сторону от директора, сделала шаг навстречу Вере.
– Мы все гордимся тобой.
Она пожала руку Веры так крепко, что заболели сдавленные косточки. Наверное, если бы Катрина могла, она бы сломала ей руку.
После этого Аарон взял со стола последний стеклянный прямоугольник и вручил директору. Тот, стряхнув невидимые пылинки, передал сертификат Вере. Стекло было на удивление тяжелы