– С ним. Нет. Весь день меня гоняли из одного кабинета в другой. Почему-то я думала, что за почти триста лет существования Генома они могли бы упростить процесс… Чем занимаются эти несколько десятков сотрудников, если два новых человека появляются лишь раз в год после выпускного в ПЭЦ?
– Любовью?
– Что? – Вера рассмеялась над абсурдным предположением.
– По-моему, это лучше других вариантов. – Его ладонь заскользила ниже, добралась до края ночнушки и вновь замерла. – А чем бы ты предпочла заниматься целую Вечность?
Вера закусила нижнюю губу. Почему-то ей было сложно признаться, что она хотела заниматься именно этим. А ведь ей годами внушали мечты о карьере, а не о любви и о близости с кем-то. Она давным-давно могла испробовать все, но не сделала этого. Ее чувства будто бы проснулись с появлением Аарона в ее жизни.
– Важнее не чем заниматься, а с кем, – наконец сказала она.
Это был довольно многозначительный намек, и Вера с волнением ждала реакции Аарона, но он молчал и, казалось, даже не дышал. Его грудь за ее спиной прекратила вздыматься и опускаться.
– Думаю, – сказал он наконец и помедлил, и эта пауза показалась Вере невыносимо длинной, – провести целую жизнь с одним человеком – это невероятная удача.
Вера улыбнулась.
– Главное – найти такого человека, которого захочешь открывать заново каждый день, – добавил Аарон. – Исследовать его, удивлять, узнавать, пробовать на вкус.
Аарон зарылся лицом в ее волосы и глубоко вдохнул. Его пальцы подхватили ночнушку и медленно подняли ее сначала до бедра, потом выше и остановились только на талии. Вера прерывисто вздохнула, чувствуя, как будоражащее тепло растекается по телу и начинает пульсировать внизу живота. Его пальцы коснулись обнаженной кожи ее живота и вновь начали описывать круги, только теперь они волновали в миллион раз сильнее.
– Я так долго тебя ждал, – прошептал Аарон, осыпая поцелуями ее шею. К удивлению Веры, в его голосе слышалась грусть. – Слишком долго…
Верино сердце затрепетало. К удовольствию, которое она ощущала всем телом, добавилась нежность. И это чувство оказалось таким сильным, что к глазам подступили слезы, но Вере совсем не хотелось сейчас все портить и реветь у Аарона на плече, поэтому она прошептала:
– Вчера я тоже тебя очень долго ждала. Тебя и прекрасный ужин, который ты принес с собой.
Аарон рывком прижал ее к себе и прикусил кожу на ее шее. Его рука переместились ниже, между ее бедер, ладонь легла поверх трусиков. С ее губ сорвался стон. Ее кровь превратилась в чистое желание, которое растекалось по венам.
– Что ты делаешь? – с придыханием спросила Вера.
– А как ты думаешь? – Аарон тихо засмеялся.
– Я… – начала Вера, но его пальцы пришли в движение. Они гладили ее, кружили, проводили по шву на трусиках, вызывая дрожь во всем теле. Другая его рука крепко обхватила ее грудь.
– Нет никакой разницы, что я делаю, если это доставляет тебе удовольствие, – шепотом сказал Аарон.
По ее спине побежали мурашки. Подбородком он сдвинул ее ночнушку с плеча и опалил кожу поцелуями. Вера застонала, выгибая спину. Аарон передвинул руку, и его ладонь скользнула под трусики. Длинные пальцы нашли пульсирующую точку и начали описывать круги. Медленные движения сводили с ума.
– Мне нравится, как ты реагируешь.
От его ласк, от его слов болезненное удовольствие внизу живота усилилось. Вера начала двигать бедрами навстречу его пальцам. Сердце бешено колотилось в груди. Она положила ладонь поверх его пальцев, не позволяя им отпустить ее.
Аарон плотнее прижался к ее ягодицам. Движение его пальцев стало требовательнее. Они сильнее надавили на пульсирующую точку, срывая с Вериных губ еще один стон.
– Вот тут? – спросил он, склонившись к ее уху.
– Да, – сказала она, и ее голос был не громче дуновения ветерка.
Ноющая боль внизу живота стала нестерпимой. Вера двигала бедрами, резко и нетерпеливо. Тело будто перестало принадлежать ей. И это настолько напугало ее, что она широко распахнула глаза и застыла, пытаясь вновь взять себя под контроль.
– Просто дай этому случиться, – прошептал Аарон, целуя ее в шею.
Вера обняла его правую руку, закрыла глаза и наконец полностью отдалась своим чувствам. Сильнейшие ощущения захлестнули с головой. Аарон прикусил кожу у основания шеи и прижал Веру к себе так крепко, что она не могла вздохнуть. Или не хотела? Главное, чтобы он не останавливался. Только не сейчас. Еще чуть-чуть.
Ее тело напряглось. Одной рукой Аарон сжал ее грудь, другой резко прижал к себе. Вера выгнулась, вскрикнула и почувствовала себя так, будто прекратила существовать. Растворилась в невесомости. Восторг и безграничная свобода заполнили ее всю. Она парила, не замечая силы притяжения. Это было страшно… и прекрасно одновременно.
Когда она обмякла, Аарон, все еще медленно лаская ее, прошептал:
– Спасибо.
– За что? – спросила она, и почувствовала укол совести, потому что все внимание досталось ей одной. – А как же ты? Я могу как-то…
– Спи. Впредь я обещаю быть тебе хорошей подушкой.
Вера улыбнулась. Глаза закрывались, сопротивляться сну было невозможно, из последних сил она пробормотала:
– Мне понравилось говорить ночью о работе. – И услышала довольный смешок Аарона.
Вера проснулась от ярких лучей солнца на лице задолго до того, как начал вибрировать коммуникатор. Она повернулась на спину и протянула руку, но не обнаружила Аарона на другой половине кровати. Вера резко села и осмотрелась. Из ванной не доносилось ни звука, в гостиной тоже была тишина. Вера нажала на коммуникатор. 6:18 и одно непрочитанное сообщение.
ААРОН: «Извини, что мы не смогли позавтракать вместе. Меня срочно вызвали в ПЭЦ».
Как хорошо, что он написал и ей не нужно волноваться по поводу его раннего ухода или, что еще хуже, строить какие-то гипотезы. Однако ее начал точить червячок сомнений. Что-то подозрительное было во вчерашнем поведении Аарона.
ВЕРА: «У тебя правда все в порядке?»
Она умылась и переоделась в блузку и юбку, пока ждала ответа. В ванной все еще стояла его зубная щетка, а на барном стуле в кухне висел коричневый пиджак с брошкой на лацкане. Вера пробежала пальцами по шелковистой ткани. Ей не было нужды подносить пиджак к лицу, чтобы почувствовать запах Аарона. Она сама от кончиков волос до подушечек пальцев пахла миндалем и цитрусовыми.
Коммуникатор завибрировал, и Вера без промедлений нажала на экран. Она надеялась, что это будет видеозвонок и она увидит Аарона, но появилось текстовое сообщение.
ААРОН: «Давай поговорим вечером? Если у тебя, конечно, нет других планов».
Вера нахмурилась. Интуиция не обманывала ее, что-то тревожило Аарона.
ВЕРА: «Я буду дома после девяти».
ААРОН: «Хорошо».
На столе ее ждал завтрак: чашка ледяного кофе и масляные оладьи с застывшим малиновым сиропом. Аарону пришлось уехать рано, но он все равно позаботился о ней. Вера лопала оладьи и с тревогой думала о том, что же могло стрястись в ПЭЦ. Она даже прикинула, не опоздать ли на работу и не поехать ли вместо этого к Аарону. Заодно сможет навестить Киру, вдруг успехи в адаптации сошли на нет? Но сегодня Вера должна была познакомиться с Бромом, на которого она собиралась произвести хорошее впечатление – как-никак им работать бок о бок ближайшую Вечность, – а Аарон дал понять, что заедет вечером и обо всем расскажет. Не стоит отвлекать его. Лучше подружиться с начальником. При этом слове Вера почувствовала, как к щекам прилила кровь. То, что Аарон делал, спрашивая о Броме, возникло у нее перед глазами.
«Соберись!» – приказала себе Вера.
Она забросила грязную посуду в посудомойку, надела балетки и засунула флешку с кровью в карман юбки. Сегодня она рассчитывала продолжить изучение своей ДНК. Она не знала, какие обязанности ей предстоит выполнять, но собиралась прилежно следовать указаниям, а в обеденный перерыв Брома добраться до дешифровщика.
Напевая какую-то мелодию, Вера поехала в Геном. Мысли об Аароне она убрала в дальний ящик воображаемого стола до окончания рабочего дня. Так было проще сосредоточиться. И она надеялась, что дешифровка ДНК поможет ей не только понять себя – и поступок Сати, – но и найти правильные слова, чтобы обо всем рассказать Аарону. Да, она определенно не собиралась скрывать от него правду о себе.
Час спустя она шла к центральному входу Генома по выложенной мрамором площади. Так странно, что тут никто не прогуливался вдоль белоснежных скамеек, не сидел на них, наслаждаясь утренним солнцем. По правде говоря, огромная площадь казалась вымершей. Для кого создавали такую красоту, если никто не собирался ей любоваться, Вере было невдомек.
Она зашла в Геном и помахала рукой Ладе.
– Ты сегодня рано, – сказала Лада.
– Не терпится приступить к работе, – слукавила Вера.
Ей действительно хотелось понравиться коллегам, и если для этого потребуется немного приукрасить правду, то что ж, оно того стоит. Если бы она осталась в ПЭЦ, там бы ей тоже пришлось подстраиваться под других воспитателей, из которых ей нравился один лишь Златозар.
– Есть на сегодня какие-то указания?
Лада заглянула в свои списки на электронном столе.
– Ничего нет. Иди к себе. Сорок шестой этаж. Лаборатория номер 87.
– Спасибо, – сказала Вера и направилась к лифту, по пути бросая взгляды на статую Мирославы.
Интересно, почему ее установили внутри, а не снаружи? Благодаря заслугам перед Вечными она вполне могла рассчитывать на огромный монумент в центре первого округа. Но, видимо, кто-то решил иначе. Со времен до Последней катастрофы не осталось ни одного памятника, а после установили единственный – в честь Канцлера.
Вера вышла из лифта на сорок шестом этаже и обнаружила там четыре лаборатории. Сквозь стеклянные стены она могла видеть работавших там Вечных. В трех из них – по двадцать – тридцать ученых. Они стояли, сгорбившись над микроскопами и пробирками. «Так странно быть единственной смертной», – подумала Вера. Конечно, совсем скоро, меньше чем через тридцать дней, пройдет инициация, после которой Вера не будет отличаться от своих коллег, но пока смертность заставляла ее ощущать себя здесь немного лишней.