– Добро пожаловать, – разнесся торжественный и на удивление трезвый голос Сентябрины, от которого у Веры по спине побежали ледяные мурашки. – Спасибо всем, кто смог присоединиться к нам в этот особенный день.
Гости в зале принялись улюлюкать и аплодировать. Вера заметила, что Вечная в перьях подозрительно косится на нее, и захлопала в ладоши.
– Моя милая Мирослава после долгих лет исследований нашла решение проблемы! Мы можем забыть об опасениях, что Вечности пришел конец. Десятилетия кропотливой работы окупились сполна. В наших руках новая сыворотка!
Восторженные выкрики прокатились по залу.
– Вам больше нечего бояться, – подала голос Мирослава. – Мы спасены. Дивный мир, каким мы его создали, каким мы его любим, мы сохраним навсегда!
Вера почувствовала, как холод распространяется от сердца и парализует тело. Дивный мир неравенства и взаимной ненависти сохранится из-за нежелания Веры отпустить Аарона, при этом у нее даже нет уверенности, что он захочет принять новую дозу. Ее затошнило от самой себя. Чем она лучше Сати? Она действует против воли Аарона и навязывает ему свое решение. Она обрекает себя на одиночество. А второй округ? Как бы условия жизнь там ни стали еще хуже. С каждой секундой Вера все больше сомневалась в правильности своего выбора. Желая спасти Аарона, она ни много ни мало способствовала тому, чтобы смертные продолжали страдать из-за Вечных. Вера сжала кулаки, заставляя себя собраться. Она должна поговорить с девочками и найти через них Аарона, а затем уговорить его исцелиться и постараться найти способ восстановить равноправие между округами без массовых смертей Вечных.
– Через неделю, первого сентября, в день трехсотлетия Вечности, мы устроим реинициацию, – подхватила Сентябрина.
Люди вокруг принялись топать ногами и скандировать: «Святая Вечность! Святая Вечность! Святая Вечность!»
Вера попятилась, развернулась и бросилась к выходу, расталкивая кричащих людей. На высоких каблуках с непривычки у нее подворачивались ноги. Она больно задевала плечами гостей. У дверей она вжала голову в плечи, надеясь, что Ласт ее не заметит, и выскочила наружу. Свежий воздух овеял холодом горящие щеки. После шума и гогота ночная тишина оказала успокаивающее действие. Сердцебиение замедлилось. У пустого траволатора, бегущего вниз, Вера наконец перевела дыхание. Ей было приятно оказаться в одиночестве, подальше от Вечных. Она бросила взгляд на переполненную машинами, но безлюдную парковку, прикидывая, к кому из подруг бежать и каким образом это осуществить. Без коммуникатора это было непросто. Но вдруг кто-то схватил ее сзади за локоть и дернул на себя. Вера обернулась, ожидая увидеть Ласта и придумывая на ходу объяснение, но ахнула, не веря своим глазам. Напротив нее стоял Аарон. Он был болезненно бледным, с пронизанными седыми прядями волосами, в костюме пастельно-розового цвета с брошкой в форме бесконечности. А его глаза… Вера подавила возглас, поджав губы. Аарон избавился от контактных линз и смотрел на нее мертвенно-голубыми глазами.
– Я знал, что тебе понравится это платье, но не думал, что ты наденешь его на похороны моей мечты, – саркастично заметил он. В его взгляде не осталось и намека на нежность, с которой он раньше смотрел на Веру.
Сердце сжалось. Праздник по созданию новой сыворотки он назвал похоронами, потому что все, ради чего он жил, через неделю превратится в прах. Веру накрыло удушающее чувство вины. Но она не искала слова извинения, понимая, что Аарон знал причину ее поступков. Поэтому с ее языка сорвалось иное:
– Извини, что позаимствовала твой винтокрыл и коммуникатор.
– Как мило ты выразилась. Позаимствовала, – колко заметил он.
Вера чувствовала его ледяные пальцы на ее коже, но против собственного желания не убрала руку. Вполне вероятно, это прикосновение было последним.
– Я не хотела терять времени и ждать, пока вы проспитесь.
– Ты сбежала под покровом ночи, как последняя трусиха.
Его хватка стала крепче, причиняя боль. Вера повела плечом, пытаясь освободиться, но Аарон не отпустил ее.
– Я не трусиха! Я сделала то, что считала нужным, чтобы добыть новую сыворотку и спасти тебя! И не говори мне, что отпустил бы меня к Мирославе, если бы я дождалась утра, – бросила она с вызовом. – Особенно после того, как вы втроем всю мою жизнь контролировали меня! Отмеряли каждый мой шаг! Определяли мои цели и желания! Но я больше не хочу вам подчиняться. Если я совершу ошибку и сделаю неверный выбор, он хотя бы будет моим.
Она ожидала, что Аарон возразит, но он молчал, разглядывая ее. Мучительно медленно тянулись секунды. Не в силах выдержать напряжение, возникшее между ними, Вера попятилась, с силой вырвав свой локоть из его цепких пальцев, обернулась и встала на траволатор. Однако мгновение спустя Аарон вновь схватил ее и потянул обратно. Быстро перебирая ногами, стараясь удержать равновесие, Вера оказалась с ним лицом к лицу. Она ощутила его дыхание на своих губах и против воли подумала о том, что, если ей не удастся уговорить его принять новую сыворотку, ей проще будет умереть вместе с ним. Несмотря на злость и обиду, она не представляла свою жизнь без него.
Взгляд Аарона скользнул по ее губам, но вместо примирительного поцелуя Веру ждала безжалостная улыбка.
– Куда же ты спешишь? – спросил он с издевкой. – Сейчас начнется настоящее веселье. Пойдем, я угощу тебя снегом, чтобы ты насладилась образом жизни, который так стараешься защитить.
– Я не… – начала Вера, но Аарон не дал ей договорить и потащил за собой обратно внутрь здания.
Сжатый воздух обжег легкие. В нос ударил сладковатый запах гниения. Откуда он мог здесь появиться? Платформа под потолком здания опустела. Свет приглушили и вновь включили музыку, от которой завибрировали Верины барабанные перепонки. На лестнице, где она стояла десять минут назад, какой-то обнаженный мужчина лежал поверх той самой Вечной в розовых перьях и совершал ритмичные движения нижней частью тела. Прямо посреди Отдела управления человеческими ресурсами! Вера зажмурилась и вновь открыла глаза. Ей не показалось. Отвращение поднялось со дна желудка.
– Романтично, не так ли? – с деланым умилением в голосе спросил Аарон, наклонившись к ее уху и указывая пальцем на совокупляющуюся парочку. – Они воспевают хвалу Вечности.
Вере нечего было ответить, и она отвернулась.
Ноги заплетались, но Аарон вел ее за собой к бару, не обращая внимания на ее протесты и шатающихся гостей со светящимися в темноте голубыми глазами. Он расталкивал людей локтями, но не получал ничего, кроме глупого хихиканья в ответ.
Они остановились около барной стойки, покрытой белым порошком. Слева от них мужчина в распахнутой на толстом животе рубашке слизывал снег прямо со стеклянной поверхности.
– Две дорожки, – потребовал Аарон у бармена и спросил Веру: – Ты же знаешь, как действует снег?
Вера мотнула головой. Аарон пугал ее, и она надеялась, что, если не будет сопротивляться, он быстрее отпустит ее. Говорить с ним в таком состоянии было явно бессмысленно.
– Снег разрывает нейронные связи в мозгу. Все, что делает человека человеком, разрушается в считаные минуты. – Аарон изобразил руками взрыв и дополнил его характерным звуком. Его глаза лихорадочно заблестели. – Представляешь себе? Никаких мыслей, переживаний, боли, страха. Ни один смертный на такое не решится. Но Вечным все равно. Им ведь все можно. Они упиваются своим могуществом. – Лицо Аарона на секунду перекосилось от отвращения. – Однажды я видел, как Вечные выстроились в ряд и прыгали с крыши десятого этажа. Им было любопытно, выживут ли они после этого.
Верины руки задрожали, и она сцепила пальцы.
Бармен протянул Аарону две стеклянные дощечки, которые тот с благодушием принял.
– О, первоклассный порошок, – заявил он, поднес одну дощечку к глазам и, будто бы обращаясь к самому себе, добавил: – Уж я-то знаю. – Он вновь посмотрел на Веру. – Нейронные связи восстанавливаются не так быстро, но это роли не играет. После таких вечеринок большинство Вечных лежат в реанимации. С переломами, ожогами и без парочки важных органов. Знаешь, как весело вырезать другому Вечному печень, чтобы потом поджарить ее на огне посреди танцевальной площадки и вместе сожрать от зверского голода?
Вера почувствовала, как ее замутило.
– А знаешь, где Вечные берут недостающие органы? – с ухмылкой спросил Аарон.
– Нет, – с трудом выговорила Вера, когда пауза затянулась.
– Потрошат смертных.
Вера пошатнулась, но Аарон бросил стеклянные дощечки на пол, которые со звоном разбились, и вновь схватил ее за руку, удерживая на месте. Вокруг его ног поднялось белое облако.
– Пусти меня, – потребовала Вера, боясь глубоко вдохнуть. Эта дрянь не должна попасть в ее легкие или легкие Аарона.
– Посмотри правде в глаза! Вечность должна погибнуть!
– Я хочу уйти.
Она извернулась и бросилась к выходу. Аарон следовал по пятам. В центре зала у подножья лестницы Вера столкнулась с какой-то Вечной, чьи глаза и уши кровоточили, но на губах играла сумасшедшая улыбка. Вера взвизгнула в ужасе и посторонилась, но налетела на танцующую с каким-то мужчиной Мирославу. Лицо мужчины показалось Вере знакомым, но она не смогла вспомнить его. Он был каким-то важным политиком. Министр финансов? Нет, этой областью Вера не интересовалась. Министр здравоохранения! Виллиан. Министра здравоохранения звали Виллиан. Ну точно же! Вера видела его на фотографиях у Лель.
– Вера? Девочка моя, ты так рано домой? Уже нагулялась? – спросила Мирослава, посмотрела поверх Вериного плеча и скривилась. – Аарон.
– Мама, – сухо ответил он. – Папа.
Вера решила, что ослышалась, все-таки вокруг было нестерпимо шумно. Но… Нет, этого не может быть. Эти двое не могли быть его приемными родителями. Кто угодно, только не они.
– Вы же сказали, что у вас нет детей! – выпалила Вера прежде, чем успела остановиться.
– У меня и нет. Это хобби моего мужа, хотя он ему уже давно наскучил, – надменно сказала Мирослава и закружилась со своим партнером в каком-то подобии вальса под неподходящую барабанную музыку.