— С глушителем, — подтвердила Полина, вспомнив парня в «аляске».
— Тихонько подкрадывался, даже Дружок его не почуял.
— Мне страшно!
Полине вдруг захотелось прижаться к Мише. Он такой большой и надежный. Но вместо этого она повернула к дому.
Антошка лежал в кроватке и тихонько плакал, Полина взяла его на руки, прижала к груди. Ее знобило и от холода, и от страха. Антошке передалось ее настроение, он заплакал громче. Полина едва успокоила его, уложила и затопила печь.
Миша минут десять ходил по двору, потом зашел в дом. Полина подала ему чай.
— Дружок должен был поднять шум. Не поднял, — с сожалением сказал Миша.
— Стареет.
— Зато я молодой. — Миша улыбнулся. — И чутье у меня острое.
— Это хорошо, что у тебя такое чутье, — сказала Полина, доставая из шкафа короб с мукой.
Она хотела замесить тесто на пироги. Мужика надо кормить и вкусно, и сытно. А пока что можно хлеб с маслом пожевать.
— Не бойся, со мной они не забалуют, — произнес Миша, нахмурился, поднялся, подошел к окну, выглянул во двор.
Полина замерла в тревожном ожидании. Вдруг к дому кто-то подкрадывается с пистолетом или даже с гранатой, которую можно забросить в окно?
— Как же так? Я же ничего такого не сделала! За что меня убивать?
— Так ты же была у Хворостова, все ему рассказала.
— Ну да, теперь и дядя Леша знает. Его что, тоже убивать?
— Может, ты все придумала? — спросил вдруг Миша, вернулся к столу, взял из корзинки горбушку хлеба, потянулся за маслом.
— Тогда и Кирилл все придумал!
— Выходит, что нет. Тебя на самом деле хотят убить.
— Но я же ничего не знаю!
— Но Хворостову-то рассказала. А Герману это не понравилось. Или Кириллу. Ты с ним спала? — намазывая масло на горбушку хлеба, совершенно будничным тоном спросил Миша.
— Что?! — Полина оторопела от неожиданности.
— Ну, может, он меня от ревности хотел убить.
— Не было у нас ничего!
— А с Гавриловым?.. Он тут к тебе недавно приезжал.
— Если бы и было, то это не твое дело!
— Ну, может быть.
— От вас, мужиков, одни беды! Жила себе, никого не трогала. Откуда этот идиот взялся?
— Это ты про Гаврилова?
— А чем он лучше тебя? — спросила Полина и усмехнулась.
— Вот и я говорю, что хуже.
— Ты будешь еще лучше, если помолчишь.
Миша кивнул в знак согласия, откусил от горбушки, запил чаем, а затем, так ничего и не сказав, отправился спать.
Без него Полине стало совсем страшно. Она выключила на кухне свет, с опаской глянула в окно и не спала до самого утра.
Когда рассвело, Полина немного успокоилась, напекла пирогов, разбудила Мишу, покормила его. Пироги ему понравились. Он ел с аппетитом, но молча, не нахваливал, а потом отправился к бане. Миша сам отыскал в амбаре старые лыжи, прошел по следу, оставленному ночным гостем, и вернулся в дом.
Только тогда он заговорил:
— На машине кто-то подъехал, оставил ее на дороге, а сам на лыжах, сначала к озеру, потом к дому. Как бы он не повторил заход.
— А такое может случиться? — Полина чуть не расплакалась, не столько от страха, сколько от обиды.
Жила себе спокойно, никого не трогала. И нужно же было этому Кириллу свалиться ей на голову. Потом его чокнутый дружок появился. Если Герман маньяк, то он не остановится, пока не убьет Полину.
— Если бы не могло, то я бы не говорил.
— И что мне теперь делать?
— Молиться, — совершенно серьезно сказал Миша.
— А ты?
— И я буду молиться.
— А больше ты ничем не сможешь мне помочь? — Полина уловила в собственном голосе те самые истерические нотки, которыми славилась ее старшая сестра.
— Я уже помог, отбил первое нападение.
— Первое?
— Будет и второе, — сказал Миша. — А если нам повезет, то и третье.
— А если не повезет?
Полина и сама знала ответ на этот вопрос. Убить ее эти негодяи могли со второго раза, а если нет, то будет и третья попытка, и четвертая. Герман не успокоится, пока не добьется своего. Не человек, а демон какой-то.
Миша поднялся, обнял Полину, прижал к себе. Он не вибрировал от возбуждения, не пыхал жаром от переизбытка страстных чувств, поэтому она и не подумала отталкивать его. Более того, у Полины возникло чувство, будто она за надежной стеной оказалась.
— Не бойся, все будет хорошо.
— Я не за себя боюсь, — сказала она. — Что с Антошкой будет?
— Может, обойдется? — Миша отстранился от нее, взял с блюда кусок пирога, откусил.
— Думаешь? — Полина с надеждой глянула на него.
— Может, этот Герман всего лишь напугать тебя хотел, чтобы ты язык за зубами держала?
— Да?.. Я буду держать язык за зубами! — с наивным, но бодрым энтузиазмом сказала она.
— У меня сейчас работы нет, я у тебя поживу. Или как?
— Да, конечно! — согласилась Полина.
— Ты из дома не выходи. Если что нужно, я сам все сделаю. Дорожки у тебя узкие, надо расширить.
Миша взялся за лопату, долго возился со снегом, затем нарубил дров, растопил баньку, хотя его никто об этом не просил. Полина тоже не сидела сложа руки, убралась в доме, приготовила обед, накормила мужика.
После обеда Миша собрался в баньку.
Сначала он попросил у нее чистое исподнее и полотенце, а затем вовсе осмелел и заявил:
— Если ты захочешь веничком меня пошлепать, то я не откажусь.
— А кипяточком обдать?
— Да хоть в кипящей смоле. Лишь бы с тобой.
Он говорил в шутку, но смотрел на Полину всерьез. Это ее тронуло, но в баню она с ним не пошла.
Только Миша закрылся в бане, как со стороны поселка к дому подъехал знакомый «БМВ». Полина приближалась к воротам с опаской. Вдруг в машине вовсе не Вадим? Даже если и он, то все равно ничего хорошего. Не хотела она впускать его в дом. Видеться с ним — только сердце тревожить и душу ранить.
В машине был Вадим. И не только. Вместе с ним пожаловала и Варвара. Миша успел уже расчистить место перед калиткой и вокруг трактора. Сапоги ее не погрузились в снег, когда она выходила из машины. Шубка на ней шиншилловая по колено, меховая шапочка в том же стиле. Выглядела Варвара великолепно, как и всегда, но Полина засматриваться на нее не стала.
Не важно, как выглядит Варвара. Вопрос в том, как старшая сестра будет себя вести. Зачем она приехала? Если выяснять отношения, то проблема с Германом, о которой Полина не забывала ни на минуту, очень скоро отойдет на второй план.
— Я смотрю, ты трактор себе завела, — сказал Вадим.
Он поздоровался с Полиной на расстоянии, не подошел, не поцеловал. А Варвара не сводила с него глаз, как будто ждала, когда Вадим ее обнимет, чтобы ужалить их разом.
— Миша у меня.
Полина старалась не смотреть на сестру, но и на нем она не могла задержать взгляд, чтобы не злить Варвару.
— Он сына проведать приехал, да? — Старшая сестрица не упустила возможности подперчить ситуацию и без того острую.
Полина пикироваться с ней не стала, не видела в этом смысла. Не мог Миша быть отцом Антона, но зачем кому-то что-то доказывать? Какой в том смысл?
— Может, и проведать, но вы-то не в гостях, чувствуйте себя как дома, — сказала она.
Вадим полез в машину за сумкой. Варвара как будто вросла в землю. За их спинами в любой момент мог появиться Герман или его сообщник. Полина очень рисковала, поэтому поспешила зайти в дом, оставила гостей у ворот. Им-то ничего не грозило.
Варвара не просто злила младшую сестру. Она бесила ее своим появлением. У Полины возникло такое ощущение, как будто в дом вползала ядовитая змея. Она не удержалась, перекрестилась на икону, висевшую в красном углу, попросила у высших сил защиты от дурного глаза. Полина с удовольствием спрятала бы Антошку, да некуда было. Он же не кукла, в шкаф его не засунешь.
Она стояла в своей комнате, прижимала сына к груди. Варвара переступила порог и остановилась. Черты лица неподвижные, взгляд напряженный. Антошка смотрел на тетку встревоженно, хватал ртом воздух, даже отрыгнул, Полине пришлось протереть рот сыночка слюнявчиком. Варвара смотрела на него и презрительно кривила губы.
— Ну и как зовут нашего байстрюка? — спросила она.
— Тебя послать по адресу или сама уйдешь?
— Зачем же так? — Варвара искренне обиделась. — Я к тебе с миром приехала, а ты злишься.
Последнюю фразу услышал Вадим, который подходил к ним. Выходило, что это Варвара хорошая, а Полина плохая, мириться не хочет.
— Привет, Антошка! — сказал Вадим, показал ребенку козу, но целовать не стал, опять же из страха перед женой.
Полина с насмешкой глянула на него. Подкаблучник самый натуральный. Зачем он вообще приехал?
— А Миша где? — спросила Варвара. — Надеюсь, у вас с ним мир и любовь?
— В бане.
— А ты чего тут? — ехидно удивилась Варвара. — Давай ребенка, я подержу.
Она протянула руки к Антошке. Тот испугался и заплакал. Полина повернулась к сестре спиной.
— Вадим, возьми сына! — сказала вдруг та привычным для себя властным тоном.
Полина не удержалась, посмотрела на нее.
— Ну да, я все знаю, — заявила Варвара и едко усмехнулась. — Поэтому и приехала к тебе. Или ты не думаешь, что нам нужно помириться?
— Думаю.
Полина не могла отказаться от пальмовой ветви. Она уже привыкла жить с Варварой в состоянии постоянного конфликта, но ее угнетало такое положение вещей.
— Не бойся, не обижу! — сказала Варвара, мило улыбнулась, протянула руки к Антошке.
— Он без памперса, — предупредила сестру Полина. — И давно не писал.
Варвара продолжала улыбаться, подмигнула Антошке, но руки опустила.
— А почему без памперса? — спросила она. — Магазин у вас есть, и деньги Вадим тебе оставлял.
— Деньги в шкафу. Я не взяла ни копейки.
— Не будь дурой! — Старшая сестра как будто ругала младшую за игрушки, разбросанные по дому.
Сколько раз она поступала так в давние времена и ничуть не сомневалась в своей правоте. Точно так же Варвара держалась и сейчас.