илось несколько секунд, чтобы принять решение. А приняв его, я немедленно выбралась из ниши, отряхивая мантию от пыли, и быстрым шагом направилась к выходу из трофейной, собираясь уже совсем скоро вернуться сюда вновь.
– Это ключ, – сказал Люций, трепетно водя пальцами по линиям. Нежно и осторожно, будто знак мог рассыпаться под его подушечками. Моран выглядел слегка растрёпанно. Из-за статуи было видно лишь его белёсую голову и руку, которой он держался за края каменной ниши, чтобы не упасть.
В своих руках я держала его сумку. Оставалось чуть меньше часа, чтобы успеть оказаться на поверхности около каменной беседки позади двух башен. Сегодня весь день посвящался врачеванию, и наш год обучения отправлялся за пределы Академии Снов для изучения и сбора диких трав. Мы должны были отправиться на северо-запад, вплоть до Великого Бадьяна, разросшегося на пару сотен метров, едва ли не сотворившим лес из себя самого. Путешествие обещало продлиться до поздней ночи.
– Ключ от чего?
Моран пожал плечами:
– Возможно, от тайной двери, а возможно, в статуе тайник.
– Тайной двери? Вдруг это именно её искал Лоуз Прауд? – предположила я.
– Узнаем наверняка, только если откроем. Но да, на статуе есть знак ордена Хранителей. – Люций поднял голову, выглядывая из-за изваяния. – Сара, тебе вновь не спалось? Насколько рано ты сюда пришла, чтобы ещё успеть меня привести?
– Нет, сон тут ни при чём, – отозвалась я, вдруг останавливаясь и понимая, насколько беспечно проговорила это. Раньше подобные ночи без кошмаров были ценны, как цветы морозии. Но в последнее время они случались всё чаще, и я начинала к ним привыкать, относясь всё с меньшей трепетностью. – Я относила починенные книги в библиотеку. Сегодня был последний день. Если нарушу сроки, мне перестанут их давать, и тогда нам придётся заниматься в библиотеке…
«На глазах у всех» осталось невысказанное вслух, но смысл прекрасно читался между строк. Я отвела взгляд, начиная мерить шагами зал.
– Если в статуе тайник… То понятно, почему Лоуз Прауд их разбивал. – Сказав, спешно предостерегла: – Но мы разбивать статую не станем.
– Нам и не надо её разбивать. Мы можем её открыть.
– Как? – Я остановилась.
Див вздохнул, отряхивая ладони и поднимаясь на ноги.
– И кстати, никто бы не стал защищать тайник такой печатью, если бы, разбив статую, можно было получить содержимое, – заметил он, вылезая из-за статуи. Выбравшись, Люций принялся отряхивать чёрную мантию от пыли. Неосознанно, не думая, я подошла помочь ему, убирая грязь с рукавов.
За прошедшие полгода Моран успел стать чуть шире в плечах и подрасти на несколько сантиметров, окончательно став выше меня.
– Что с тобой? – спросила я, вдруг понимая, что Люций совершенно перестал двигаться, словно притворившись частью ансамбля статуй внутри трофейной.
Моран моргнул, будто приходя в себя. А я отшагнула, продолжая размышлять о таинственной находке.
– Как я уже сказал, – начал он скрипучим голосом, – мы можем её открыть… – Его взор стал твёрже. – Это совместная печать. Не надо подбирать ключ, достаточно её активировать.
– Нет-нет. – Я покачала головой. – Мы уже говорили об этом.
– Сара-а-а-а, – протянул див.
– Не надо так произносить моё имя, Люций. Я уже говорила тебе, – строго и недовольно предупредила его. Внутри всё переворачивалось от того, как он это делал.
– Но почему? – заметил он, изогнув бровь, и упрямо, но с какими-то низкими нотками голоса протянул вновь: – Саа-а-ара-а… Это не то, чего следует бояться, – договорил он успокаивающим тоном.
Слово «бояться» неприятно резануло слух.
– Я не боюсь, Люций, – тяжело проговорила я, интонацией выделяя каждое слово и продолжая наш старый спор. – А соблюдаю осторожность. Если печать сработает не так, как надо…
Моран стремительно сделал шаг навстречу. Древесный запах забрался в лёгкие, а чужие широкие ладони с длинными пальцами легли на мои плечи, сжимая их и комкая ткань мантии. Люций склонился ко мне, неотрывно смотря в глаза и вновь рождая это странное чувство, от которого пекло в груди:
– Мы подходим, Сара. И у нас получится. Ты даже представить себе не можешь, насколько я в этом уверен. – Голос Люция прозвучал неожиданно хрипло, хоть и не растерял уверенности, которая сквозила в его взоре.
Я вдохнула, вдруг понимая, что не могу принимать взвешенные решения. В голове царил сплошной туман.
– В случае провала печать способна разорвать наши тела на кусочки, – сказала уже давно заготовленный аргумент.
«Светлую и теневую силу нельзя вливать в одну магическую печать», – едва ли не кричала на первой же странице каждая книга по символам.
Его пальцы на мгновение крепче сжали мои плечи, а в следующую секунду Люций отпрянул, мученически вздыхая.
– Порой, Сара Сорель, твоё упрямство не знает границ, – сказал Моран, будто пытаясь меня уязвить.
– До сих пор мои упрямство и осторожность не раз меня спасали, – отозвалась я в ответ, желая как можно скорее завершить этот разговор.
Люций лишь удостоил меня новым задумчивым взором, изучающим и будто разбирающим на фрагменты, чтобы добраться до сути.
– Кстати, а каким образом ты нашла печать? – вдруг произнёс теневой див, сложив руки на груди и заставив мои мысли метнуться к тому дню, когда я пряталась за статуей. – Что заставило тебя посетить трофейную? Ты что-то искала? – Каждый вопрос казался снарядом, и с каждой секундой Моран щурился всё сильнее, а на его губах расцветала улыбка.
– Это не твоё дело, Люций, – в конце концов выдавила я, стараясь быть отстранённой. Отчего-то я совершенно не хотела говорить истинную причину. Возможно, дело было в самом Моране, который наверняка после не раз помянет сказанное. Его любовь к подтруниванию надо мной до сих пор злила, и даже мой дар переставал быть помехой, для того чтобы ощутить всплеск эмоций.
– Саа-а-ара-а-а, – протянул он так, будто вынося приговор. От того, как теневой произносил моё имя, мурашки бежали по спине. – С каких пор ты стала такой грубой?
– Хватит, – не выдержала я, понимая, что ещё немного – и окончательно потеряю над собой контроль. Сердце стучало удивительно быстро. – Нам пора на занятие. Мы можем опоздать, – низким безэмоциональным тоном бросила я, стремительно направляясь к выходу.
– Ты правда не скажешь мне? – наигранно оскорбился Люций, не отставая.
– Нет, – процедила, теперь совершенно не сомневаясь в своём решении. Тот день был важен для меня, услышанное заставило задуматься, не думаю ли я о Моране гораздо хуже, чем он есть на самом деле. И после позволило поверить ему, когда все вокруг считали, что именно он разрушал статуи с этим злополучным знаком ордена Хранителей.
Слишком много мелких подробностей, о которых я не желала говорить, тянуло за собой это признание. Моран и так уже знал меня лучше, чем кто-либо другой. Может, нас не связывали годы жизни, как то было с Айвен или Фредериком, но мы словно взаимодействовали на гораздо более глубоком уровне, понимая и ощущая друг друга, и… это даже пугало. И настораживало. А какая-то часть старой меня требовала немедленно остановиться.
– Ты правда считаешь свой пульс? – вдруг сказал теневой див, продолжая следовать по пятам.
Моя рука действительно сжимала запястье другой, нащупав вену большим пальцем, а губы едва заметно шевелились, беззвучно считая удары сердца.
– Осторожно, – Люций дёрнул меня на себя, когда я едва не сбила даэва первого года обучения. – Прости. Чуть не убили. Она порой несётся сломя голову, ничего не видит, – извинился за меня Люций, ослепительно улыбаясь дэве из теневых, на лице которой отразилась смесь чувств, что хлестнула меня яростной волной.
После недавнего уединения от чужих эмоций, в котором я находилась рядом с Мораном благодаря ограничителю на его шее, столкновение с реальностью и своим даром стало слишком неожиданным. Оно будто оглушило меня, смешавшись с моими эмоциями, превратилось в хаос чувств.
Поджав губы, я стремительно продолжила путь. Кровь всё сильнее пульсировала в висках.
– Ну до свидания, – бросил Моран за спиной, догоняя меня. В следующее мгновение его голос зазвучал обеспокоенно: – Ты в порядке? Что случилось? Это из-за…
Его слова стали сливаться в гул, руки задрожали. Казалось, это было последней каплей.
Резко развернувшись, я толкнула его к стене за колонной, наваливаясь следом.
– Помолчи немного. У меня от тебя голова разболелась, – прошептала, зажимая ладонью ему рот и прикрывая веки. Дар выходил из-под контроля. Ещё бы немного, и моё взвинченное состояние захватило всех даэвов, находящихся поблизости. Без контроля они стали бы злиться и желать разгромить всё вокруг, даже не понимая истинной причины. – Зачем ты это делаешь? Настолько нравится, когда я злюсь, Люций? Скажи мне, – проговорила я, и вместо ответа Моран что-то промычал, обжигая ладонь теплом. Я отдёрнула руку, попятившись на шаг.
Люций глубоко вдохнул, в мраке колонны казалось, будто цвет его глаз слегка потемнел.
– Сара… Но что именно тебя злит? – Моран склонил голову, складывая руки на груди. Его взор исподлобья, прямая спина, вся поза выглядела укоряюще и непреклонно. – Ты не задумывалась?
– Что ты имеешь в виду? – Я неожиданно поняла, что вновь спокойна и даже растеряна.
– Ты всегда злишься по одной и той же причине. – Люций шагнул навстречу, мы всё ещё оставались в тени колонны и вновь стояли слишком близко, как несколько секунд назад. – Когда я узнаю больше, чем ты хочешь мне раскрыть, – медленно произнёс он, растягивая гласные.
Сглотнув, я опустила взгляд под ноги. Моран был прав, я сама недавно призналась себе в том, что меня тревожило то, насколько мы близки. Но я не ожидала, что он тоже разглядит мои опасения.
– Но если я не желаю говорить об этом, зачем спрашивать?
Люций хитро усмехнулся.
– Ответ прост. Мне показалось, это как-то связано со мной.
– Бред. – Я промедлила всего на мгновение, но это стало роковой ошибкой. Я солгала, и Моран это понял. Моё лицо помрачнело, отражая вопрос, промелькнувший в голове: «С каких пор ложь стала даваться мне так легко?» Взгляд Люция же смягчился в ответ на моё смятение.