Нахмурившись, я подошла к Люцию, не без труда сохранив равновесие, и поняла, что именно взволновало меня больше всего. Точнее, причин было две. Одна из них заключалась в том, что всё выглядело так, будто кто-то сжал подвеску настолько сильно, что просто смял металлическую деталь, а вторая – подвеска с меча обычно значила лишь одно: её хозяин уже мёртв.
– Кому она принадлежала? – сиплым низким голосом проговорила я. Моран был чуть выше меня и шире в плечах, но ныне мы оказались на одном уровне. И две мужские тени, что легли рядом друг с другом, ещё больше внесли сумятицу в сознание.
– Даэву из моего ордена, он шпионил для меня на территории светлых королевств. – Люций забрал подвеску из клюва птицы и теперь ощупывал металлическую часть, плавно перейдя к порванной нити.
Все вокруг хранили молчание. Даже Регис, пунцовый от прилившей к лицу крови, переставлявший ноги и вновь учившийся ходить, – пока крайне неуклюже, заваливаясь на один бок от оттягивавшего корпус Туманного. Смена тел меч не обманула, и теперь, налившись тяжестью, оружие клонило дива к земле.
Женское тело смущало его. Я могла представить, каково это, со мной подобное происходило второй раз, но спокойствие удавалось сохранять с трудом. Мысли то и дело норовили свернуть в иное русло, начать сравнивать ощущения, сосредоточив сознание на том, что отличало нас.
– У него есть что-то ещё. На лапе, – проговорила я, заметив истрепавшийся кусок бумаги, который привязали крепко. Нити делали несколько маленьких узлов поверх свёрнутого листа, а последний впивался в морщинистые белые щитки так глубоко, что проступила тонкая полоса крови.
«Даже удивительно, что мы не заметили сразу…» – мимолетно подумала я, наблюдая, как задумчивое и сосредоточенное лицо Морана приобретает жестокие нотки.
Я протянула было руки, собираясь избавить ворона от того, что причиняло боль, но остановилась, уперев взгляд в свои длинные пальцы. Это и правда были руки врачевателя – аккуратные, коротко подстриженные ногти, чистые и совершенно не дрожащие пальцы. Будто выработанные годами навыки Региса оставили след на его теле, помогая мне с контролем над ним теперь.
– В моей сумке есть маленький нож. Им можно подрезать нитку. Иначе вы сделаете птице лишь хуже, – вмешался врачеватель, который уже стоял у своей лошади, неуклюже шаря внутри сумки. Прошла почти минута, когда он протянул мне тонкий узкий ножичек на длинной металлической ручке. – Держи. Аккуратнее.
Я быстро кивнула. Его руками я управляла куда лучше, чем он моими. Каждый раз смена тела проходила легче. А это означало, что вскоре мне будет требоваться совсем мало времени для того, чтобы приноровиться к чужой оболочке.
Поддев аккуратно лезвием нитку, я размотала кусочек бумаги.
Но замерла на мгновение, лишь завидев край линий, выведенных на ней, которые почти прожигали бумагу, ведь они были сделаны моей собственной рукой.
– Бессмыслица, – прошептала под нос я.
– Не совсем, – тяжело произнёс Люций, смотря на лист с совместной печатью, которую мы использовали при колдовстве огненной птицы в городе. Моран неотрывно глядел на клочок бумаги, после, протянув руку, взял его, сжав край пальцами, поднял на уровень головы. Его взгляд потемнел, скулы заострились, а белый ворон, крича, вспорхнул в небо. – Он подобрал это в городе. И к птице привязал лишь с одним намерением – сказать: «Вашего воина убил я».
– Он? – переспросила Флёр.
– Монстр, который поубивал народ в городе, – уточнил Моран, опуская руку и пряча подвеску, принесённую вороном, в складках мантии.
– Ах, теперь это он! – с чувством изрекла дэва и совсем не изящно сплюнула на землю. Регис в моём теле состроил брезгливое выражение лица.
Кьярин приблизился и, осторожно наклонившись, понюхал печать, а в следующее мгновение отпрянул, ругаясь и закрывая руками нос.
Я же продолжала смотреть на знак. Было зловеще осознавать, что печать, которую мы держали в руках, попала к порождению тьмы. Складывалось чувство, будто монстр красуется, показывает, что он знает неведомое нам. Будто желает то ли напугать, то ли поиграть, то ли, как бы абсурдно это ни звучало… впечатлить?
– Не пора ли нам обсудить это? Теперь то, что у тварей есть предводитель, не кажется лишь предположением, – с явным недовольством произнесла Сильфа. Шелест Кровавого леса будто громче зазвучал в ушах. Прошло несколько секунд, прежде чем я запоздало кивнула. Светлые волосы Региса упали на глаза.
– Поговорим через несколько часов, когда остановимся передохнуть, – сказал Люций тоном, не терпящим возражений, направляясь к своей лошади.
– Эй, а как же я? Я ни за что не полезу на лошадь, пока нахожусь в этом теле, – возмутился Регис, клонясь на один бок из-за тяжёлого Туманного.
– Поедешь со мной? – остановившись и полуобернувшись, невозмутимо предложил Люций.
Но врачеватель спешно отказался, стоило вопросу прозвучать.
– Тогда со мной, – вмешалась я, рассудив, что так диву будет комфортнее всего.
Только Регис так не считал, переведя взор с меня на Люция, он раздражённо пробурчал:
– Я передумал. Попробую самостоятельно. – Крутанувшись на каблуке сапога, сжимая ладони в кулаки, див воскликнул: – Где её лошадь?
Остановка случилась через пару часов, у изгибающегося русла реки, которая подбиралась близко к границе Красного леса. Живой уголок природы с растущими по берегу ивами. Регис, проверив воду, не нашёл в ней ничего подозрительного, поэтому первое, что мы сделали, – напоили лошадей.
Див топал нарочито тяжело, несмотря на то что Туманный вернулся ко мне.
Вскоре у меня появилось время заняться нашим перемещением. Опустившись на землю, прикрыла веки.
Светлый кристалл заставил мой дар сработать, хаотично поменяв тело. Была ли в том, что это случилось с Регисом, причина? Ближе всех ко мне находился Люций, лишь потом Регис. Но и Морана я не ощущала так, как остальных. Это уже давно намекало на то, что мой дар против него бесполезен.
Когда я сосредоточилась и нащупала нить, тянущуюся от меня к Регису, то его эмоции перестали быть секретом. От любопытства, с которым он соскребал алый сок с древесного ствола в нескольких десятках метров, веяло сдержанностью и расчётом. Наверняка в своей голове он уже продумывал эксперименты, которые сможет провести над этим веществом.
Мне и раньше не составляло труда ощутить чужие эмоции, но ныне, в случае с Регисом, стоило потянуться к ним, и они хлынули навстречу. Это оказалось даже слишком легко. Словно дыхание. И к тому же они не смешивались с моими чувствами. Если раньше я будто зачёрпывала часть эмоций себе, то теперь понимала и осознавала их оттенок, но сама не испытывала. Я могла не только усыпить дива, как это случилось с Сезаром, но и… До меня запоздало дошло, что я больше не была связана с последним. Открыв глаза и найдя взглядом Сезара, убедилась, что нить между нами оказалась полностью разорвана. Её заменила та, что возникла с Регисом.
Взгляд обратился к моим рукам, которые лежали на коленях, повёрнутые внешней стороной ладони к небу. Врачеватель обладал удивительно мягкой кожей, нежнее, чем моя собственная. Эти руки и правда принадлежали даэву, который не сражался, а лечил. Я могла представить, как он спасал жизни, зашивал раны, – картины, словно живые, мелькали в голове. На них были знакомые и незнакомые мне даэвы, отчего-то гневный Люций, шагающий навстречу и тонущий в тенях, раненые, которым Регис помогал и порой вытаскивал с того света, и даже…
Сердце подскочило. Я почувствовала, как мурашки пронеслись с головы до ног. Голова на мгновение разболелась. Но всё же я знала, что видела, и эти видения не были моими.
Взгляд сосредоточился на Блезе, который продолжал хранить молчание всё путешествие, занимаясь обыденными вещами. Его лицо, скрывавшееся под маской, я подсмотрела в воспоминаниях Региса. Ведь кому, как не врачевателю, показывать свои раны, даже если получил их половину жизни назад.
Тем временем к Регису подошёл Кьярин, они о чём-то разговаривали, и это вызывало у врачевателя чувства. Не раздражение, скорее интерес и снисхождение, но они целиком захватывали его мысли, сознание концентрировалось лишь на них. Благодаря этому я вдруг почувствовала, как протянувшаяся между нами нить, словно перестав быть призрачной, обрела чёткость. Ухватилась за неё, не задумываясь, стремительно, опасаясь, что момент будет упущен.
И снова всё перед глазами заслонила белая вспышка. Снова я вернулась в своё тело, чувствуя кору под кожей ладони.
– Хм, – раздалось задумчивое. Кьярин смотрел на меня глазами цвета мха. Поначалу лицо ничего не выражало, но после очередного вдоха он оживился. – Сара Сорель? Вернулась? – Его взгляд на мгновение переместился к Регису, который приходил в себя в некотором отдалении.
Кьярин обращался так, будто мы были с ним знакомы и прежде. Но за время путешествия, в особенности после того, что случилось в последнем городе, неловкости стало гораздо меньше.
– Запах изменился? – поняла я. Если младший Рок был чувствителен к ароматам магии, то, скорее всего, у каждого запах дара немного отличался, пусть они и принадлежали одной стороне.
Он кивнул.
– Да. Мгновенно. Так странно, что можно менять тело.
– Верно, – скупо согласилась с ним.
– Но это великое открытие, – вдруг выдал Кьярин, складывая руки на груди. Он уступал мне в росте на целую голову. Ещё ниже в нашем отряде был лишь Зандер, но тот отличался и удивительно худощавым телосложением.
– Что именно?
– Если кто-то сомневался в существовании души, то ты доказываешь, что они ошибаются.
– Не думала об этом в таком ключе, – призналась я, ощущая липкий сок на пальцах. Он был тёплым от разогретой солнцем коры. Кьярин широко и немного самодовольно улыбнулся.
– Мыслить нестандартно полезно. Помогает унести свой зад от неприятностей.
– Ты ведь не учился в Академии Снов? – поинтересовалась я, оглядывая его. У младшего Рока был слегка диковатый вид. В юности меня могло бы это оттолкнуть.